Сокровища Монтесумы - Кристин Кайл Страница 59

— Эти деревья. — Он указал на отмель, вдающуюся в берег на изгибе реки, покрытую зарослями ив. Их длинные ветви спускались до самой воды и раскачивались на ветру. — Это ведь ивы…

— Очень интересно, Мэтт, — вздохнув, ответила Элли. Она снова потянула его к берегу, недоумевая, почему его внимание сейчас привлекают такие незначительные детали.

— Нет, — продолжал он настаивать. Запустив пальцы свободной руки в волосы, он провел по голове, затем прижал ладонь ко лбу, словно пытаясь что-то вспомнить. — Черт, где же ответ? Надо подумать. У ив такие тонкие листья… острые… как наконечники для копий. И они зеленые…

— Ну да, листья частенько бывают зеленые, — попыталась пошутить Элли, хотя страх полностью парализовал ей горло. Было очевидно, что он бредит. Ей необходимо что-то сделать, чтобы справиться с его лихорадкой. Она снова потянула его к берегу, но он не двигался. Элли чуть не заплакала. Ну скажите, пожалуйста, как ей сдвинуть эту гору мускулов шести с лишним футов, если он не желает ей помогать?

— Точно так же, как в моем видении, — бормотал он. — Кугуар, воины… зеленые копья. Они что-то значат.

Слезы душили Элли. Она чувствовала, что теряет его.

Пожалуйста, Мэтт. Мы не можем всю ночь стоять 3Десь, посреди реки. Ты можешь замерзнуть и простудиться.

Неожиданно его напряженный нахмуренный лоб разгладился. Он откинул назад голову и рассмеялся.

Элли в ужасе смотрела на него, не зная, что ей делать.

Святые небеса! Я совсем забыл! — воскликнул Мэтт, обращаясь к светлеющему на востоке небу. Затем опустил голову и, чуть усмехаясь, взглянул на Элли. — Когда мне было восемь, меня укусил скорпион. Моя бабушка заварила мне чай из ивовой коры, чтобы снять воспаление. Я помню, что пил этот чай, и лихорадка у меня прошла. Бабушка была из племени навахо, она знала толк во врачевании.

Элли судорожно вздохнула, немного успокаиваясь. Хотя его бред по поводу воинов и кугуаров не имел смысла, воспоминание о лекарственном снадобье было вполне разумным. Что ж, это могло сработать. Но, несмотря на проснувшуюся надежду, она все еще сомневалась в его здравом смысле, а потому спросила обеспокоенно:

— Вы уверены, что можете доверять своей памяти? Что, если на самом деле кора ивы окажется ядом?

— Я помню совершенно точно, верьте мне.

Он сказал это таким серьезным, торжественным тоном, что Элли почти успокоилась.

— Хорошо. Как мне приготовить этот отвар?

— В моей сумке есть маленький котелок. Срежьте не много коры, очистите от поверхностного, самого грубого слоя, а затем залейте водой и покипятите примерно полчаса. Я не уверен во времени. Я только помню, что жидкость была темно-коричневой и по вкусу напоминала стельку от сапога.

Впервые за все время их пути Элли облегченно улыбнулась.

— Но для начала давайте выберемся отсюда. Мэтт не двинулся с места.

— Элли, — сказал он каким-то странным тоном.

— Что-то случилось? — забеспокоилась она.

— Вода и так уже доходит мне до бедер. Еще немного, и вашей стыдливости будет нанесен серьезный урон.

— О! — только и смогла она прошептать, заливаясь краской. Память услужливо подсунула ей картинку, виденную ночью в номере гостиницы: упругие ягодицы и мускулистые длинные ноги, освещенные лунным светом…

— Отсюда я уже вполне смогу добраться сам. Спасибо.

— Я только… в таком случае, может быть, я займусь вашим отваром?

— Прекрасная идея, — согласился он.

Мэтт опустил голову и лбом коснулся на миг ее волос. Затем поспешно отступил.

Элли стремглав побежала к берегу. Если он ставил себе целью смутить ее, то справился с этим великолепно. Она выбралась на берег, изо всех сил стараясь не обернуться. Просто на тот случай, если он вдруг окажется недостаточно скромным… или чтобы не опозориться, если она вдруг вовремя не сможет отвести взгляд…

Поставив воду на огонь, Элли вытащила свой кинжал и поспешила вниз по реке, к заросли ив. Когда она вернулась с ивовой корой, Мэтт уже закончил покрывать новым слоем глины ноги и принялся за руки. Одеяло, завернутое вокруг его талии, скрывало бедра, но полностью открывало голую грудь. Элли перевела дыхание. Ей отчего-то показалось, что одеяло — это не лучшее решение.

Закончив с ивовой корой и поставив котелок на огонь, Элли снова обратила свой взор на Мэтта. По всей видимости, глина выполнила свою задачу. Муравьиные укусы на его груди потеряли свой устрашающий вид. Сидя на корточках, он старательно намазывал на себя глину, повернувшись к ней спиной. Элли вздохнула. Ярко-красные волдыри покрывали всю спину между лопатками.

Ох, Мэтт, твоя бедная спина!

Он поднялся на ноги, и чуть покачиваясь, повернулся к ней лицом.

Я не мог раньше достать это место, чтобы наложить глины, — сказал он, словно защищаясь.

Но почему он так напряжен? Казалось, рядом просто Нет ничего, что могло бы его смутить или обеспокоить.

Может быть, я помогу?

Он сжал челюсти, так что на щеках заходили желваки.

Я могу сам справиться, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Элли выразительно закатила глаза. Ей никогда не постичь всю глубину саморазрушительной мужской гордыни.

Ну, тогда придется лечь на спину и кататься по глине, как поросенку, чтобы глина облепила спину.

Очень смешно, — буркнул он. — В этом нет никакой нужды. И потом я и так доставил вам множество хлопот.

— И вы еще упрекали меня в упрямстве и нежелании принимать чужую помощь? Ну-ка, повернитесь наконец или мне придется это сделать насильно.

— Насильно? — Его взгляд был полон иронии.

— В том состоянии, в котором вы сейчас находитесь, едва ли это окажется слишком трудным, — заявила она лукаво.

Своими поддразниваниями она так и не смогла вы звать его обычную улыбку, наоборот, казалось, он стал еще мрачнее.

— Элли, я действительно не думаю, что тебе стоит это видеть.

— Глупости. Я видела и лечила куда более серьезные раны.

— Кто говорит о ранах? — вздохнул Мэтт, медленно поворачиваясь к ней спиной, и добавил мрачным тоном: — Ладно, но не говори, что я тебя не предупреждал.

Присмотревшись, Элли охнула. Под вспухшими красными муравьиными укусами виднелись длинные тонкие шрамы, исчертившие всю спину Мэтта. Ее семья всегда протестовала против дурного обращения владельцев шахт со своими рабочими, поэтому она могла узнать шрамы of кнута, оставленные на спине. Это были старые шрамы, глубоко врезавшиеся в мускулы и едва заметные, так что их можно было различить только с такого близкого расстояния, как сейчас.

Каким же чудовищем надо быть, чтобы выбрать такую форму наказания?

— Кто это сделал с вами?