Королевский пурпур - Сьюзен Барри Страница 6

— Я… я еще не поблагодарила вас за то, что вы… что вы спасли меня. Если бы не вы… — И подумав, что случилось, если бы он не пришел ей на помощь, она почувствовала, как всю ее обдало холодом. — Вы, должно быть, шли за мной… — предположила она.

— Именно. — Он по-прежнему сидел отвернувшись, словно все его внимание занимали прохожие. — Я понял, что при вас большие деньги, и, на мой взгляд, вы вели себя неразумно.

— А этот… этот человек, который чуть не отобрал у меня деньги, у него ведь был… пистолет. Он мог вас застрелить!

Незнакомец покачал головой, и Люси впервые увидела на его лице слабую улыбку.

— Не мог. И пистолета не было. Он вас просто обманул. Я назвал бы его прирожденным авантюристом. Стоило ему увидеть, как вы выходите из ювелирного салона старого Холлидея, прижав к себе сумочку, и он сразу решил, что судьба милостива к нему и посылает ему счастливый случай. Вы ведь были не просто легкой добычей, а, как бы это сказать, сами шли ему в руки… Уверен, он поминает меня сейчас в самых недвусмысленных выражениях, ведь я вмешался и отнял у него дар, посланный небесами…

Люси бросила смущенный взгляд на его руки:

— Вы его здорово отделали.

— Надеюсь, челюсть заживет у него нескоро.

— Графиня будет очень, очень благодарна, когда я ей расскажу.

При этих словах он резко к ней повернулся:

— Похоже, графиня так же непрактична, как вы. И по-моему, ее нужно публично осудить за то, что она позволяет молодой женщине вроде вас заниматься продажей драгоценностей для нее. Почему бы ей не сделать это самой? Или могла бы кого-нибудь послать с вами.

— Но больше никого нет.

— Вы хотите сказать, — он откровенно изучал ее, — что живете с ней вдвоем?

— Не совсем вдвоем, у нас еще есть Августина, она о нас заботится… Августина живет с мадам многие годы. Но мадам уже старая и Августина тоже, она теперь едва поднимается по лестнице. Так что бегать по разным поручениям могу только я.

— Однако…

Люси уже заметила, что он немного похож на иностранца, и у него вдруг вырвалось восклицание, которое прозвучало для нее незнакомо, она не поняла на каком языке.

— Однако продавать драгоценности — не значит бегать по разным поручениям. Этим должен заниматься специалист или, по крайней мере, тот, кто знает толк в камнях. Старый Холлидей — человек абсолютно честный, но вас могли жестоко обмануть…

Люси покачала головой, на этот раз улыбнулась она:

— Нет, ведь я же получила инструкции от мадам. Она знает цену всех драгоценностей, которые хранятся у нее в шкатулке, всех браслетов, ожерелий, колец, вплоть до маленьких бриллиантовых запонок и сережек.

— Выходит, ваша мадам, — темные брови незнакомца приподнялись, — женщина состоятельная, раз у нее столько драгоценностей?

Люси поспешила рассеять это впечатление:

— Нет, что вы. Это же все для Серонии. То есть, я хочу сказать, для восстановления в Серонии монархии. Мадам согласилась продать сегодня эту брошь, потому что нам ужасно нужны деньги.

— Понятно, — снова проговорил он, и у него довольно уныло опустился уголок рта. — Остается только надеяться, что, когда монархия будет восстановлена, Серония оценит такую щедрость. Хотя, насколько я могу судить, сейчас она прекрасно обходится без всякой монархии.

Такси остановилось у дома номер 24 по Элисон-Гарденс, и Люси приготовилась выходить. Она крепко зажала в руке свою сумочку и взглянула на человека, остававшегося так странно сдержанным, хотя только что он оказал ей бесценную помощь. И она решила еще раз поблагодарить его.

— Не могу сказать, как я благодарна вам за то, что вы спасли для графини две тысячи гиней. Просто ужасно, если бы мы остались без этих денег… настоящая катастрофа.

— Я бы сказал, что для графини катастрофа, если она лишится вас, — проговорил незнакомец.

Он помог Люси выйти из машины и настоял на том, что расплатится сам.

— Ведь если вы откроете свою сумочку, случится новая катастрофа, — улыбнулся он, блеснув крепкими белоснежными зубами, и протянул ей руку. — Берегите себя, мадемуазель, и послушайтесь моего совета: найдите себе безопасную работу где-нибудь в сельской местности, воспитывайте чьих-нибудь собачек или что-то в этом роде. Поверьте, вы больше подходите для таких занятий, чем для участия в государственных делах Серонии.

Люси отметила, что он не назвал ей своего имени и не спросил, как зовут ее, и вот сейчас он навсегда исчезнет из ее жизни.

— У графини три собаки, с которыми я вожусь каждый день, — сказала она, просто чтобы что-то сказать. И когда его длинные пальцы сжали ее ладонь, добавила: — Не хотите ли зайти познакомиться с мадам? Всего на минутку, — продолжала она умоляюще. — Пусть графиня поблагодарит вас и угостит хересом.

У него в глазах вспыхнули искры.

— Если ваша хозяйка начала продавать драгоценности, чтобы свести концы с концами, я не смею лишать ее хереса. К тому же…

— Но у нее хороший херес, — заверила его Люси. — Даже когда дела обстоят плохо, ей и в голову не приходит предлагать кому-нибудь… что-то ординарное.

— Вы меня заинтриговали, — сказал он мягко и, к великому удивлению Люси, поднял ее руку к губам. — Однако, к сожалению, у меня назначена встреча. Передайте мое почтение ее высочеству и порекомендуйте ей перестать беспокоиться о Серонии. Если у нее есть что продать, посоветуйте ей это продать и получить удовольствие от вырученной суммы. И конечно, разделить это удовольствие с вами.

На секунду его взгляд остановился на ее потрепанном костюме.

— До свидания, мадемуазель!

В этот вечер графиня распорядилась устроить праздничный ужин. Она послала Августину купить упитанных цыплят, немного грибов и спаржи. Кроме того, она распорядилась, чтобы Августина заглянула в кондитерскую и купила пирожных с кремом на сладкое, а в винной лавке — шампанского.

— Вечером выпьем за будущее, — сообщила она Люси. — За ваше будущее и за будущее Серонии! О моем будущем беспокоиться не станем, ведь в день рождения мне стукнет восемьдесят восемь, а это на восемнадцать лет больше библейского срока, и что меня теперь ждет, значения уже не имеет.

Люси не стала передавать графине совет насчет Серонии, который дал незнакомец, доставивший ее утром домой на такси. Она полагала, что графиня вольна поступать со своей собственностью, как считает нужным, и если ей нравится помогать развитию событий в Серонии или по крайней мере верить, что она этому помогает, то это ее личное дело, и в советах посторонних она не нуждается.

Люси немного удивило то, как графиня отнеслась к оказавшейся в ее руках огромной сумме денег. Такое ее поведение позволяло надеяться, что в ближайший период они заживут без долгов. Пересчитав все до одного банкнота, графиня вызвала к себе Августину, а деньги заперла в ящике стола. Она сидела в кресле сияющая и, видимо, очень довольная и объявила, что есть еще несколько колец и прочих мелких вещиц, с которыми тоже можно расстаться, и она пригласит мистера Холлидея к себе и не станет поручать Люси вести переговоры вместо нее. Она явно переполошилась, когда Люси рассказала ей о своем утреннем приключении и о вульгарном человеке в кричащем костюме. У девушки хватило ума не слишком расписывать страшные детали происшедшего, и только Августина догадалась, что Люси смягчает подробности случившегося, и принялась громко хвалить неизвестного спасителя, рассказ о котором графиня, казалось, пропустила мимо ушей.