Фея с улицы Иркутской дивизии - Лариса Кондрашова Страница 60

— Злюсь, — признался он. — Что ты, в самом деле, как маленькая?

Сима открыла дверь коридора, и он тоже вступил вместе с ней в огромную прихожую, которую Сима всегда щедро освещала, несмотря на прочую экономию средств.

Он помог ей раздеться, повесил на вешалку ее пальто и свою куртку и, не скрываясь, огляделся.

— Не по средствам живете, Серафима Евгеньевна!

— На заводе подворовываю, — фыркнула она.

— Мама, ты пришла? Наконец-то! — раздался детский голос.

У края лестницы возникла вихрастая голова ее младшенького.

— Что значит «наконец-то»? — строго спросила Сима. — С каких это пор вы разучились без меня обходиться?

— С таких самых, как Лешке в школе пробили голову…

Он осекся, заметив, что мать покачнулась и, наверное, упала бы, если бы Гвоздев ее не подхватил.

— Парень, ты бы поосторожнее сообщал плохие новости! — заметил он мальчишке.

— А что же, никого нет, я один с ним вожусь. Может, ему «скорую» вызвать? Еще и Лерка где-то шастает, хоть бы она его перевязала.

Гвоздев, приловчившись, подхватил Симу на руки и понес по лестнице. Поднявшись, он положил свою ношу на диванчик в столовой, быстро осмотревшись, налил в стакан воды и, похлопав женщину по щекам, заставил ее выпить.

— Пришли в себя? Полежите немножко, а я пойду взгляну, что там с вашим Лешкой.

Он опять стал звать ее на вы, наверное, чтобы не раскрываться перед детьми.

Кирилл терпеливо ждал его, ничуть не удивляясь, что в доме появился незнакомый мужчина. Но спросил:

— Как вас зовут?

— Хочешь, зови дядя Иван или Иван Матвеевич.

— «Дядя Иван» лучше, — сказал мальчик, увлекая Гвоздева за собой.

В комнате, куда его привели — о принадлежности ее определенному хозяину говорили стоявшие на полках модели самолетов, тут и там валявшиеся к ним запчасти и книги типа «Российская авиация. Начало», — он увидел лежащего на кровати подростка, одетого, с мокрым полотенцем на голове.

— Где тут раненый? — бодро спросил Иван Матвеевич.

— А вы кто, врач? — Взгляд Алексея испуганно заметался по лицу, отыскивая подтверждение своему вопросу.

— Не врач, но первую помощь оказать сумею, — проговорил он и обратился к Кириллу: — Аптечка в доме есть?

— Есть. Я уже принес. Только перевязывать не умею. Лерка палец перевязывала, я смотрел. Запоминал. А как голову перевязывать, не могу сообразить: она же большая.

Рана оказалась неглубокой. Что-то — скорее всего камень — прошлось по касательной, сорвав лоскуток кожи: на месте удара наливалась шишка.

— Голова кружится?

Лешка повертел головой и проговорил неуверенно:

— Кажется, нет.

— «Кажется»… Где это тебя угораздило?

— Игорь Малышев. Камнем, — мрачно сообщил Лешка. — Ну ничего, я ему припомню!

— Тоже его камнем отоваришь?

— Этот Малышев — такая гнида, — вмешался Кирилл. — В спину камнями бросает.

— В спину? И правда, гнида, — сказал Гвоздев, открывая пузырек с йодом.

— Не хочу йодом! — захныкал Лешка. — Щипать будет.

— А я тебе на рану подую, и пощиплет совсем немного. Терпеть можно… Или ты не мужик?

— Мужик!

— То-то же, терпи!

И тут в комнату ворвалась Сима:

— Лешенька, что с тобой?

— Сейчас начнется, — шепнул Кирилл, но мать услышала.

— Я тебе дам «начнется»! — Она привычно отвесила младшему подзатыльник. И попыталась оттолкнуть Гвоздева. — Дай я посмотрю!

— Сима, ты бы пошла на кухню, разогрела чего-нибудь, — предложил Гвоздев, накладывая на рану марлевую повязку.

— На кухню? — удивилась она. В своем доме ей не дают делать то, что она хочет, и всем командует посторонний мужчина. Отправляет ее на кухню, как будто только там ей и место.

— А правда, мама, мы проголодались, — поддержал его Кирилл, что тоже ее удивило. Откуда эта сплоченность? — И Лешка тоже поест. Скажи, братан. А то мама думает, если человека по башке ударили, он сразу и есть не захочет!

Сима покачала головой, скосила глаз на травмированную голову сына, ничего страшного не увидела и покорно отправилась на кухню.

Алексей в запале и не почувствовал, как незнакомый ему мужчина наложил марлевую повязку на голову и закрепил ее медицинским пластырем, сказав при этом:

— Все, до свадьбы доживет.

— А вы кто? — поинтересовался мальчик.

— Дядя Иван, — просветил его Кирилл. — С мамой пришел.

— Вы к нам насовсем? — спросил старший из братьев.

Гвоздев смутился.

— Вообще-то я в гости пришел.

— А в гости можно и надолго, — заметил младший. — Вон к нам тетя из Новгорода приезжала. Целый месяц у нас жила.

— Кирка! — одернул его Алексей. — Чего ты к человеку пристал? — И, будто прислушавшись к чему-то, добавил: — А у меня, кажется, голова не болит.

— Чего бы ей болеть? — отозвался Гвоздев. — У меня, между прочим, по медицине пятерка была.

— Значит, вы все-таки врач?

— Нет. Просто у нас в институте была такая дисциплина: «гражданская оборона». Нас основам медицины как раз и обучали. Чтобы мы могли первую помощь оказать…

— В случае войны? — жадно поинтересовался Лешка.

— В случае если кое-кто, например, травму головы получит… Пойду я, пожалуй, вашей маме помогу. Что ж она там одна?

— А она привыкла, — солидно проговорил младший.

— Вот и плохо, что привыкла. Могли бы матери и помочь. Что же она, и на работе трудится, и дома у плиты?

— Это еще и не так, как раньше женщины трудились, — глубокомысленно изрек Алексей. — Раньше вообще говорили: бабья дорога от печи до порога.

— И у женщин ни машины стиральной не было, ни посудомоечной, — поддержал его брат.

— Ну, вы, ребята, смотрю, и грамотеи. Все знаете, а вот то, что женщины гораздо слабее мужчин, не думали? Посмотрите, какие они хрупкие. И от перенапряжения вполне могут заболеть…

— Вы думаете, до смерти? — испугался Кирилл.

— В самом деле, что это я глупость всякую говорю? — спохватился Гвоздев и отправился в сторону кухни, краем глаза отмечая, что мальчишки потянулись за ним следом.

— Народное ополчение спешит на помощь, — пошутил Иван Матвеевич, входя в большую кухню-столовую.

Ему нравился дом Симы. Вроде и не очень большой, но производящий впечатление удачным расположением всех помещений. Вот и столовая была странным образом полностью открыта с одной стороны — не имела четвертой стены. Частично ее заменяла кованая узорная решетка, по которой из красивого керамического кашпо вилась лиана с узорными бордовыми с белым листьями. Отсюда же вела лестница на первый этаж. Выложенная плиткой под мрамор, она создавала впечатление изящного, почти дворцового интерьера. В общей же сложности площадь дома на первый взгляд не превышала ста шестидесяти метров, что для дома в двух уровнях было вовсе не много.