Экстаз в изумрудах - Рене Бернард Страница 62

Из комнаты мисс Реншоу нетвердой походкой вышла плачущая Флоренс. Вне себя от пережитого страха, она явно не могла давать показания.

— Я… я убиралась… по понедельникам я обычно навожу порядок в комнате мисс Реншоу, но…

Флоренс икнула. Один из молодых полицейских проводил ее в комнату и, похлопывая по руке, попытался утешить, разговаривая как с ребенком.

— Ш-ш-ш! Тихо. Ты такая храбрая козочка, — ворковал рыжеволосый парень, не замечая сердитых взглядов старшего офицера.

Но ласковые слова возымели действие, и Флоренс, успокоившись, сумела взять себя в руки и сделать свою речь более членораздельной.

— То есть я не должна была здесь находиться… Это просто удачное стечение обстоятельств, что я здесь оказалась. И на самом деле я вовсе не была такой уж храброй! Должна признаться, что когда появился мистер Джеймс, я стояла и подслушивала, как какая-нибудь сплетница. Но когда он начал говорить, как травил людей, представляя дело так, будто это сделал доктор Уэст, я поняла, что он убьет мисс Реншоу! — Флоренс залилась слезами, принимая дрожащими руками носовой платок своего нового кавалера. — А я сидела тихо и не высовывалась! О-она спасла мне жизнь, а я… я пряталась под кроватью! — закончила она.

—Ты все правильно сделала, Флоренс, — сказал Роуэн, продолжая держать Гейл на руках. — Не волнуйся. Ты жива-здорова, как и все мы.

Флоренс выпрямилась и вытерла глаза, выдавив из себя благодарную улыбку.

— Вот уж никогда бы не подумала, что Питер Джеймс такой! Убить свою любимую за то, что она смотрит на мир другими глазами!

— Любимую? — удивился капитан, останавливаясь рядом с Роуэном.

— Он определенно питал к ней слабость. Посылал записки, околачивался рядом. Я просто подумала… иначе зачем звать ее погулять в выходные дни. Хотя, насколько знаю, выходных у нее и не было. Но… он казался таким милым, правда? — Флоренс в упор посмотрела на молодого офицера, стоявшего перед ней на коленях. — Если бы у меня был кавалер, я бы не стала отказываться от прогулок с ним. — Нагнувшись, она отчетливо добавила: — По пятницам.

Парочка обменялась улыбками.

— Ох уж эта любовь! — проворчал капитан.

Майкл великодушно не смотрел на Роуэна, стараясь изо всех сил сохранять спокойствие. Но у Роуэна нервы не выдерживали.

— Разберитесь с этим. Я никуда не ухожу, но мне нужно отнести Гейл в постель, если только вы не собираетесь допрашивать меня с ней на руках.

Не дожидаясь ответа, он понес ее вниз, в свою спальню.

В доме началась суматоха, но какая-то странная, организованная суматоха. Роуэн и Майкл давали показания, и дело постепенно прояснялось. Картер был вне себя, в то время как миссис Эванс немедленно взялась за уборку лаборатории, не обращая внимания на полицейских, пытавшихся втолковать ей важность улик и следов. Не имея ничего против правосудия, миссис Эванс, тем не менее, не могла допустить, чтобы осколки стекла разносились по всему дому, и ворчала, что если полицейские хотят им добра, то лучше бы вооружились совками для мусора.

Одному из полицейских поручили подежурить рядом с Гейл, чтобы допросить ее, как только она придет в чувство. Роуэну тем временем велели ждать в библиотеке.

Все это сводило его с ума.

Снаружи собралась небольшая толпа любопытных. Можно было лишь догадываться, что думают о нем соседи.

«Из моих окон вылетают трупы, а в доме толчется маленькая армия полицейских».

Особенно его задело оброненное Флоренс замечание насчет неравнодушия мистера Джеймса к Гейл. Пусть даже одностороннее неравнодушие, но он знал, как это выглядит со стороны. Полные сочувствия взгляды Майкла действовали Роуэну на нервы.

Он знал, что у Гейл не было романтической связи ни с кем другим, тем более с Питером Джеймсом. Но ему не нравилась та непринужденность, с какой она держалась с Питером с самого начала. Она доверяла Джеймсу, считала его добрым.

«А он оказался беспринципной тварью, способной на убийство, но Гейл ни разу не назвала его злодеем или лжецом, ни разу не посмотрела на него как на прокаженного».

— Ты выглядишь ужасно.

Радерфорд протянул ему носовой платок.

— Принимаю это за комплимент. Стараюсь не думать, где на протяжении ряда последующих дней буду находить стеклянные осколки. — Роуэн вынул треугольный осколок из кожи над скулой. — У меня такое ощущение, будто меня подстрелили дробью.

Майкл налил им обоим виски и закрыл дверь.

— У тебя есть какие-нибудь идеи насчет того, кто его нанял?

Роуэн покачал головой.

— Хотя думаю, что визит к Фицрою неизбежен. Может, он вспомнит кого-то из новых клиентов, приходивших в последнее время, или тех, с кем встречался Джеймс в нерабочее время?

— В дешевых романах убийцы, прежде чем выброситься из окна, обычно красиво рассказывают, почему они сделали то, что сделали.

— Уж не хочешь ли ты сказать, Радерфорд, что читаешь дешевые романы? — пошутил Роуэн, радуясь легкости разговора. — За эту неделю ты второй раз упоминаешь об этом. На Рождество куплю тебе книги. Решено. Пора обновить твою библиотеку, старик.

— Глупости. Я был в этой библиотеке десятки раз, но не видел здесь ни одного детектива. — Майкл огляделся по сторонам, словно оценивая собрание Роуэна. — Нет, как ни печально… так что если собираешься покупать мне на Рождество книги, Роуэн, будь готов, что и я отплачу тебе тем же!

— Хм… — Роуэн глотнул виски, наслаждаясь обжигающим теплом, распространившимся внутри. — Мой дед перевернулся бы в могиле. Думаю, я поставлю их в разделе средневековой литературы, чтобы позлить его.

— Ты сегодня вел себя как герой, Уэст. — Майкл осушил свой бокал и наполнил его заново. — Мисс Реншоу должна быть тебе благодарна за…

— Не нужно. — Роуэн, морщась, поднял руку. — Я знаю, что это ты из лучших побуждений, Майкл, но не нужно.

— Я знаю. Все так сложно. — Майкл поднял бокал, словно готовился произнести тост. — Но это всегда так, Роуэн. Всегда.

Очнувшись в кровати Роуэна, Гейл не сразу поняла, где находится и что впервые в жизни видит мужчину, сидящего на стуле рядом с кроватью. Полицейский инспектор терпеливо ждал возможности провести допрос, и Гейл приняла вертикальное положение, сконфуженная необходимостью отвечать на вопросы. После нескольких минут болезненных воспоминаний о последних моментах, проведенных в компании мистера Питера Джеймса, Гейл ощутила странное желание расплакаться.

— Он ничего больше не сказал?

Гейл покачала головой:

— Нет.

Она приложила максимум усилий, чтобы воспроизвести их разговор слово в слово, уповая, что инспектору он покажется понятнее, чем ей. Убежденность полицейского в том, что ее невнятное бормотание о «Пресыщенных» джентльменах и головной боли Роуэна — лишь свидетельство ее истеричного состояния, только добавила горечи к пережитому потрясению.