Дерзкая и желанная - Анна Бартон Страница 65

– Я пробуду внизу после обеда столько, сколько смогу, – сказала София, – чтобы дать тебе как можно больше форы.

– Спасибо за помощь. – Оливия сжала руку сестры. – Только не переусердствуй, прикрывая меня. Веди себя так, словно удивлена не меньше остальных. Письмо должно все объяснить.

– Будь осторожна, Оливия. Если я что уже и узнала о вашей семье, так это что все они обожают друг друга – и тебя в особенности. Я понимаю, почему ты считаешь необходимым так поступить, но не подвергай себя опасности. Теперь, когда мы наконец познакомились друг другом, мне бы не хотелось, чтобы с тобой что-то случилось.

Оливия сглотнула и улыбнулась дрожащими губами.

– Как только Джеймс уедет в Египет, я перестану прятаться и обещаю, что буду вести безопаснейшее и скучнейшее существование.

– Желаю тебе удачи. – София обняла ее и поцеловала в щеку, после чего тихонько выскользнула из комнаты.

Оливия заперла дверь на случай, если Роуз, Дафне или Аннабелл придет в голову заглянуть к ней, перед тем как спускаться к обеду. Она села на кровать и, затаив дыхание, стала молить Бога, чтобы ниспослал ей сегодня немножко помощи.

Ей это необходимо.

Джеймс постучался во входную дверь коттеджа, решительно настроенный увидеться с Оливией, несмотря на нелепые предрассудки, запрещающие это. Он хотел рассказать, что отменил свою поездку, и надеялся, что эта новость ее обрадует. Джеймс скучал по ее улыбке, как скучал по солнцу после дождя.

Дверь открыла маленькая седовласая женщина, и когда он представился как жених, с готовностью провела его в гостиную, где было полно народу. Хантфорд сидел рядом с женой, которая что-то шила из голубого шелка, гору которого держала на коленях. Сестра герцогини, Дафна, ворковала со спеленатым младенцем у нее на руках. Леди Роуз и мисс София Рольф в задумчивости глядели на шахматную доску на столе между ними.

Только Оливии не было.

Как только все увидели его, комната взорвалась хором восклицаний.

– Эверилл, – проговорил Хантфорд. – Наконец-то есть с кем выпить по бокалу портвейна.

Женщины шумно поприветствовали Джеймса, пригласили сесть и стали поздравлять с предстоящей свадьбой.

– Очень рад видеть вас всех. Прошу прощения за вторжение, но я бы хотел на минутку увидеться с Оливией. Она здесь?

– Она отдыхает, – быстро отозвалась мисс Рольф.

По спине у него пробежал холодок. Когда он приезжал утром, Оливия тоже «отдыхала». Трудно было себе представить, чтобы Оливия, которая никогда не сидит на месте, спала два раза в день. Что-то явно происходит.

– Она хорошо себя чувствует?

– Думаю, да, – ответила Аннабелл, быстро убрав голубой шелк с колен и прикрыв диванной подушкой. – Я была с ней перед обедом. Просто последние дни были слишком насыщенными, и она хочет как следует отдохнуть перед завтрашним событием.

– Я понимаю. – Джеймс затеребил поля своей шляпы. – Просто не могу избавиться от ощущения, будто что-то… не так.

– Не так? – Дафна вскинула свои голубые глаза, в которых светилась озабоченность. – В каком смысле?

– Точно не скажу, но я не видел ее некоторое время, и в последний раз она казалась какой-то неспокойной и отстраненной. – Господи, он чувствовал себя дураком, стоя перед ее родными и обсуждая… чувства. Но он должен увидеть Оливию.

– Ее волнение вполне понятно, – заметила мисс Рольф. – И, боюсь, мое присутствие только добавило ей беспокойства.

– Ты не должна так думать, София. Оливия хотела, чтоб ты была здесь, с нами. И мы все очень рады возможности познакомиться с тобой и узнать тебя поближе. – Роуз слегка нахмурилась, глядя на шахматную доску. – Особенно при том, что такого непревзойденного шахматного противника у меня уже давно не было.

– Не желаешь присоединиться к нам? – спросила Аннабелл. – Оуэн был бы рад твоей компании, как и все мы.

– Спасибо. Возможно, Оливия проснется и появится. – Слишком взволнованный, чтобы сидеть, Джеймс стал вышагивать по маленькой гостиной. Ему больше ничего не оставалось, разве что ринуться наверх. Если бы он знал, в какой комнате Оливия, то пришел бы ночью, взобрался по плющу или еще чему-нибудь и влез к ней в окно. Но с его везением недолго было угодить прямиком в комнату Хантфорда.

– Вот что: давайте я загляну к Оливии, – любезно предложила Роуз. – Если она уже проснулась, дам знать, что вы пришли и хотите ее видеть.

Мисс Рольф поднялась так резко, что толкнула шахматную доску.

– Не беспокойтесь.

Леди Роуз взмахом руки усадила ее обратно.

– Мне не помешает размять ноги, а кроме того, короткий перерыв даст время поразмыслить над следующим ходом. – Джеймсу она сказала: – Возможно, я смогу положить конец вашим волнениям.

– Вы очень добры. – Он глубоко вздохнул, но сосущее ощущение под ложечкой не проходило.

Леди Роуз грациозно выплыла из комнаты, а он принялся ходить взад-вперед под пристальным насмешливым взглядом Хантфорда.

Испуганный вскрик, донесшийся сверху, всех переполошил, и Джеймс ринулся вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки.

– Леди Роуз?

Она встретила его в коридоре, лицо – маска потрясения и замешательства.

– Что такое? Где Оливия?

– Ее здесь нет.

Сердце его упало.

– Я не понимаю.

– Это лежало у нее на подушке. – Она протянула сложенный лист бумаги с написанным сверху его именем.

– Что происходит? – рявкнул подбежавший Хантфорд.

– Ты только не злись, – предостерегла Роуз.

– Поздно, – прорычал герцог.

Джеймс встал между ними.

– Оливии нет в комнате. Она оставила это на кровати. – Он показал записку, а когда Хантфорд попытался выхватить ее, быстро отдернул руку: – Письмо адресовано мне.

Он вошел в спальню и, остановившись у окна, где было больше света и по крайней мере иллюзия уединения, сломал печать.

«Дорогой Джеймс! Молю, чтобы ты когда-нибудь простил меня за то, что вот так ухожу, и за то, что должна сейчас сказать: я не могу выйти за тебя.

Ты был прав с самого начала. И когда на балу у Истонов сказал, что мое чувство к тебе – это просто увлечение, тоже был прав. Я призналась тебе в любви, не имея ни малейшего представления об этом чувстве. Когда ты уехал в Хейвен-Бридж, я импульсивно последовала за тобой, втянув в неприятности нас обоих – неприятности, которых ты не заслужил. И вот теперь я должна все исправить, и не только ради тебя, но и ради себя.

Когда Оуэн поначалу заявил, что мы должны пожениться, я не думала, что есть какая-то альтернатива. Следует признаться, я не слишком-то возражала. Боюсь, твоя красота, твое обаяние и доброта вскружили мне голову, но мы оба знаем, что любовь – это нечто более глубокое, более постоянное.