Жизнь экспромтом - Александра Поттер Страница 69

— Но я думала…

— И я тоже думала! — горестно воскликнула Рита. — Как же мы обе ошибались!

— Может быть, он слишком много выпил? — Фрэнки была склонна делать благоразумные предположения.

— Это шампанского-то? — Рита горько фыркнула от такой мысли. — Ты, наверное, шутишь. — К тому же этот гад его расплескал, как Люк Скайуокер, когда махал своей саблей. — Она кончила заниматься руками и переключила внимание на ноги. — Именно поэтому я не могу поверить, когда он говорит, что ему не хочется. Слишком много искусственных стимулов. Он говорит, что я вешаю перед его носом морковку.

Фрэнки почувствовала себя еще более смущенной. Сегодня ночью она спала всего два часа, а тут Рита проводит такие смелые овощные аналогии.

— Может быть, у него проблемы?

— Это у меня проблемы! — горестно запричитала Рита. — Это я нашла себе дружка, который отказывается заниматься сексом!

— Может быть, у него низкий сексуальный потенциал? — Фрэнки уже начала приходить в отчаяние.

— Ты хочешь сказать, что он фригиден?

— Ну да, можно и так сказать.

— То есть ты утверждаешь, что во всем Лос-Анджелесе я нашла себе единственного парня, у которого сексуальный потенциал на нуле? — Рита с сомнением покачала головой. — Ну и повезло же мне, тебе не кажется? Стоило мне раз в жизни найти себе хорошенького парня, который не гей и не женат, не состоит с секте сайентологов, не проходит программу «Двенадцать шагов отвыкания от пьянства», не играет в лотерею «Бинго», и он оказывается фригидным!

Фрэнки посмотрела на нее с сочувствием.

— Похоже на эпизод из фильма «Секс в большом городе». Ты помнишь, когда Сара Джессика Паркер тоже встречает одного красивого мужчину и на бумаге у них идет все прекрасно…

— А в постели ничего не получается, — мрачно закончила Рита. — Я его видела. — Она прикурила сигарету и начала смотреть на тлеющий конец. — Может быть, все дело совсем в другом. Может быть, я ему просто не нравлюсь. — Она глубоко затянулась. — В конце концов, такой вариант тоже нельзя назвать абсолютно нереальным, не правда ли? — Она посмотрела на себя в своем банном халате. Под ним был надет все тот же специально купленный комплект красивого белья. Болезненное напоминание о том, что могло случиться, но не случилось. — Может быть, я просто его не зажгла? — Она достала пудреницу, которая валялась среди других косметических принадлежностей на журнальном столике, открыла ее и посмотрела на свое отражение. — И кто его в этом обвинит? Я выгляжу ужасно! Вы только посмотрите на меня! — Она прихватила двумя пальцами кожу на лице, словно пробовала квашню.

— Не говори глупостей. Ты выглядишь прекрасно, — настаивала Фрэнки.

В ответ Рита только отфыркивалась.

— Тебе хорошо говорить, у тебя — скулы!

— И у тебя тоже скулы!

— Нет, у меня нет. Скулы для лица — это все равно что вешалка для одежды… — Она ткнула в свое лицо пальцем. — А ты ведь знаешь, что случается с одеждой, когда она валяется без вешалки, — она мнется, сваливается. — Она снова посмотрела в зеркало. — Прямо как я.

Трагический монолог Риты был прерван визгом шин по асфальту за окном. Выглянув в окно, Фрэнки увидела, как на шоссе выезжает одна из машин Дориана и тут же устремляется к Лавровому каньону со скоростью шестьдесят миль в час.

— Это Дориан? — спросила она, потому что сквозь затемненные окошки БМВ не могла разглядеть, кто именно сидит за рулем.

Рита кивнула.

— Да. Он вернулся домой пару часов назад, когда тебя еще не было. Скорее всего, они не смогли предъявить ему обвинение, потому что нет доказательств. — Решив, что сигарета и чипсы плохо сочетаются друг с другом, она выбросила сигарету. — Что мне лично кажется совершенно неудивительным. Дориан — последний человек, который может быть замешан в наркотиках.

Фрэнки ничего не сказала. Ее мучил приступ вины. После всего, что случилось между ней и Рилли, она совершенно забыла про Дориана и его арест.

— Ну и как он?

— Ужасно! — Рита сморщила нос. — Очевидно, они не очень церемонятся во время персональных обысков.

Фрэнки тоже поморщилась.

— Когда я увидела его сегодня утром, он выглядел ужасно. С нашего несчастного Дориана сбили всю спесь. Он едва мог разговаривать. Я заварила ему лакричного чаю с бренди, так он даже чашку едва мог держать в руках, так сильно они у него дрожали. — Она захлопнула пудреницу и посмотрела на Фрэнки. И тут впервые заметила, что она все еще одета в ту же самую одежду, что и накануне вечером. Погруженная в море своего отчаяния, она долго была не в состоянии заметить вокруг что-либо еще, кроме своей тупиковой ситуации. — Где ты была? — Глаза ее сузились, лоб нахмурился.

В ответ Фрэнки улыбнулась глуповатой, счастливой улыбкой. Она не могла больше скрывать своего счастья. И произнесла едва ли не шепотом:

— У Рилли.

Рита открыла рот. Даже в своем отчаянном состоянии она не могла не заметить, как блестят у Фрэнки глаза.

— Черт подери, этого не может быть! — Она действительно не могла поверить в происходящее. Неужели это говорит преданная-Хью-до-гробовой-доски Фрэнки? Поклявшаяся, что ни-на-кого-кроме-Хью-она-больше-в-жизни-не-посмотрит, Фрэнки? Что других-мужчин-кроме-Хью-для-нее-на-свете-больше-не-существует, Фрэнки? Что она-не-променяет-Хью-ни-на-кого-на-свете, Фрэнки?

Фрэнки кивнула.

Потрясенная до глубины души, Рита откинулась на диване.

— Черт подери, вот это да!

— Да, представь себе! — улыбалась Фрэнки. — Три раза.

В течение следующих нескольких дней улыбка не сходила с лица Фрэнки. Все сомнения и страхи, которые мучили ее по поводу того, что она спала с Рилли, испарились сразу же после того, как раздался его первый звонок. А он раздался не через какие-нибудь вымученные два дня, а уже через два часа после того, как он улетел и оставил ее досыпать в своей постели. Глухая, полная всяких скрипучих шумов линия аэропорта Кенсан в Мехико постоянно прерывалась переговорами с требованием вернуть свой багаж, и он говорил ей своим низким ленивым голосом, как он прекрасно провел предыдущую ночь и как он ждет возвращения назад, чтобы «продолжить с того места, где они кончили».

Она изо всех сил прижала трубку к уху и почти пила его слова. Она знала, что, если повторить их Рите, они скорее всего потеряют все свое очарование, будут звучать глупо, даже немножко пошло, но для нее было главное, что они не произносились в этой обычной мужской молодцеватой и подмигивающей манере, с некоторой скукой и усталостью в голосе, и в то же время со всякими многозначительными намеками. Если уж на то пошло, ей показалось, что он говорит взволнованно, что он не уверен в себе, весь в сомнениях. Как будто он сам еще не может как следует поверить в то, что случилось между ними.