Затихающие крики - Ирен Беллоу Страница 7

— Сожалею, но я придерживаюсь иного мнения.

— Понятно, — проворчал он, к холодному возмущению в голосе добавился пренебрежительный оттенок. — Сколько же будет достаточно в таком случае?

— Три тысячи.

— То есть тысяча долларов в день!

— Такова моя цена, доктор Фостер. Соглашайтесь, или забудем наш разговор.

На другом конце провода, к удивлению Мэгги, раздался смех. Это озадачило ее, потом встревожило.

— О, я согласен, мисс Причард, но с одним условием.

— Каким же?

— Я не стану отменять свой заказ на двухместный номер в отеле. Положа руку на сердце, я бы предпочел делать вид, будто мы любовники, а не просто друзья. Причины этого позвольте мне не объяснять. Разумеется, я не ожидаю, что вы будете спать в одной постели со мною. Я позабочусь о том, чтобы в нашем номере был раскладной диван, это обеспечит нам обоим ночной покой.

— А если я скажу «нет»?

— Значит, вы отвергаете предложение, и я ищу другие возможности.

Достаточно было вспомнить убитую горем мисс Кроуфорд, чтобы начисто отмести желание отказаться. Но Гордон Фостер стал еще более неприятен Мэгги, потому что загнал ее в тупик. Затягивать и без того неприятные переговоры, однако, было невмоготу: она только глубже чувствовала свое унижение. Лучше уж немедленно дать согласие. Пусть думает, будто ее ничуть не обеспокоило новое условие договора.

— Прекрасно, — сказала Мэгги с абсолютно искренне разыгранной безмятежностью. — Не спорю, за три тысячи вы вправе заказывать музыку. Но я хочу иметь деньги, как вы сказали, все сразу и вперед.

Фостер снова помолчал. Она удивила его? Или, может быть, даже шокировала?

Тем хуже для него. Она лишь заключала деловое соглашение, которое поможет ей избавить от тяжких страданий старого человека, вернуть ему смысл жизни. Мэгги не находила в себе сочувствия к переживаниям Гордона Фостера. Любой мужчина, покупающий за деньги общество женщины, получает то, что заслужил. То есть ничего хорошего.

— Деньги я пришлю вам завтра с посыльным, — сообщил Фостер несколько высокомерно.

Мэгги поняла, что вовсе не удивила своего босса. Она поступила именно так, как он и ожидал от женщины определенного толка: торговалась, словно продажная тварь!

— Наличными, пожалуйста, — поспешила ввернуть она. Распиравший ее гнев заставлял говорить резко, зло. Неужели Фостер не сознает, что презрения заслуживает в первую очередь он сам уже за одно свое предложение?

— Само собой разумеется.

Мэгги издала тяжелый вздох. Дело сделано, и назад ничего не вернешь. Но, боже мой, почему ей так скверно? Любой мог бы подумать, будто она сдала душу и тело внаем не на три жалких дня, а на всю жизнь. И не для сопровождения важной персоны, а в рабство.

— Думаю, детали мы обсудим при первой возможности, — внезапно предупредил он. — Не хочу, чтобы о нашем сотрудничестве дозналась Бренда. Договоренность сугубо между вами и мной. Моя сестра будет считать, что на конференцию я отправился один. Вы должны дать мне слово на этот счет, Мэгги.

Опять он назвал ее по имени, и она растаяла. Но сразу же сообразила: отныне обращаться к ней иначе ему нельзя. Ведь не будет же он твердить свое постылое: «мисс Причард, мисс Причард» на конференции. Спорить с ним о необходимости скрывать правду от Бренды она тоже не собирается. В сущности, все это — дешевый фарс.

Но дело не лишено загадочности.

Например, почему для Гордона Фостера так важно, чтобы коллеги поверили, будто сопровождает его любовница? Ради поддержания репутации покорителя сердец? Или у него есть иной повод для этого?

Где-то в глубине сознания звенел сигнальный колокол — срабатывал женский инстинкт, предупреждая, что не все в этой истории так просто, как может показаться на первый взгляд.

Но нельзя поддаваться практически беспредметным сомнениям. Три тысячи долларов манят. Три тысячи долларов, весьма реальных, ощутимо полноценных долларов. Побудительные мотивы доктора Фостера — пусть даже это элементарный обман — не должны волновать Мэгги. Все, что от нее требуется, — получить денежки и сыграть свою роль.

Вероятно, подлинная причина ее беспокойства в том, что она не знает, насколько трудна эта роль, в которой ей предстоит выступить. Надо надеяться, она не останется в дураках и не выдаст собственной тайны. Да, как личность Гордон Фостер не вызывает у нее ни малейшей симпатии. Однако Мэгги уже не в состоянии подумать о нем, не вообразив себя в его объятиях.

— Начнем с самого главного, — внезапно заговорил Фостер. — С ваших туалетов.

— Моих туалетов? — бездумно повторила она, все еще под впечатлением от своего открытия об опасной власти над нею этого человека.

— У вас есть еще что-нибудь, кроме черной юбки и белой блузки, которые вы надеваете каждую пятницу, не так ли?

Мэгги вспомнила элегантные платья и костюмы, висевшие в гардеробе ее родного дома. Они наверняка еще не вышли из моды, классический стиль не стареет. Мэгги не сомневалась, что наряды до сих пор на месте. Никаких трудностей не будет заехать и забрать одежду, когда отец в офисе.

— У меня богатый выбор туалетов, — холодно ответила она, возмущенная и критикой, и скепсисом, сквозившими в вопросе.

— Да, но что это за одежда? — пренебрежительно поинтересовался он. — Вы, очевидно, согласитесь, что любая леди, поддерживающая дружеские отношения со мной, должна одеваться со вкусом. Ничего неподобающего, никакой вульгарности.

— Не опускаюсь до этого никогда.

— Вы, несомненно, выше дешевых эффектов, надо отдать вам должное, — сухо пробормотал Фостер. — И, если не считать одной капризной пуговки, ничего неподобающего за вами не числится. Пока, — добавил он цинично. — Но я не желал бы, чтобы по прибытии в отель у нас начались разного рода неприятные мелкие сюрпризы. Кстати, в вашем прошлом или настоящем нет ли каких-либо обстоятельств, которые не позволяли бы вам выполнять для меня эту работу?

В сознании Мэгги немедленно всплыл один очень даже веский вопрос: а вдруг на конференции объявится кто-нибудь, кто знает о суде и тюремном заключении? Впрочем, в газетах об этом не было ни строчки. Отец не пожелал помочь дочери и не нанял хорошего адвоката, зато использовал свое влияние, чтобы скрыть информацию от публики.

— Какие обстоятельства вы имеете в виду? — Нечистая совесть толкала ее на дерзость.

— Да бог его знает. Скажем, не осчастливили ли вы разворот одного из ведущих журналов для мужчин своей фотографией в первозданном виде? Или даже менее дорогих изданий — какая разница? Мне хорошо известно, что Бренда наняла вас, не проверив как следует вашу биографию. Я не вчера родился, Мэгги. Если девушке позарез нужны деньги, а у нее такая фигура, как у вас, ее могут уговорить заняться не слишком красивыми делами.