Величайший рыцарь - Элизабет Чедвик Страница 7

«Словно новая шлюха в борделе, – подумал он. – Снова и снова используется в первую ночь, пока полностью не потеряет привлекательность. И последнему в очереди от нее уже никакого толку».

Вильгельм в смятении увидел отведенные назад уши, общее напряжение коня, которого конюхи крепко держали за узду, с трудом сдерживая.

– Он дикий, сэр, – предупредил одни из них, когда Вильгельм приблизился к коню сбоку и встал у головы животного, чтобы оно могло его видеть.

Шкура дрожала и вздрагивала, словно поверхность пруда во время дождя. Вильгельм протянул руку, чтобы похлопать по влажной блестящей шее, и какое-то время просто спокойно гладил жеребца, чтобы тот узнал его запах и привык к его присутствию.

– Дикий? – переспросил Вильгельм у конюха тихим голосом. – В каком смысле?

– Дергается, сэр. У него плохая пасть. Никому не удалось с ним справиться.

– А-а, – Вильгельм посмотрел на ухмыляющихся зрителей и продолжал гладить дрожащую шею и плечо коня. Через некоторое время он положил руку на луку седла, поставил ногу в стремя и сел верхом. Жеребец сразу же дернулся и пошел боком. – Так-так, теперь успокаиваемся, успокаиваемся, – ворковал Вильгельм, осторожно держась за поводья и не оказывая никакого давления.

Конь шевелил ушами, но продолжал показывать себя и приплясывать. Вильгельм плотно сжал бока животного ногами, надавил посильнее каблуками, и боевой конь бросился через двор к наблюдающим рыцарям. Когда Вильгельм потянул за поводья, чтобы заставить коня развернуться, тот какое-то время сопротивлялся, дергая головой и размахивая хвостом. Зрители разбежались, изрыгая проклятия. У Вильгельма не было времени смеяться над ними, он был слишком занят, пытаясь удержаться на спине животного. Он выпустил поводья и вместо них схватился за гриву, плотно сжимая бока коня ногами, и держался изо всех сил, как приклеенный. Как только давление на пасть животного прекратилось, конь успокоился, и Вильгельм вскоре смог с него спрыгнуть.

– Интересно будет посмотреть, как ты выигрываешь приз на турнире с этим конем! – ухмыльнулся Икебеф из угла, в котором прятался. Одно плечо у него запачкалось пылью и паутиной.

Широкая улыбка Вильгельма не вязалась с прищуренными глазами и частым дыханием.

– А сколько готов на это поставить? – спросил он.

– Ты нищий, Маршал, – презрительно заявил Икебеф, стряхивая пыль. – Что у тебя есть такого, что бы мне захотелось получить?

– Мой меч, – ответил Вильгельм. – Я поставлю свой меч. А ты что поставишь?

Икебеф неприятно засмеялся.

– Если ты хочешь потерять меч, то я поставлю против него свой, хотя он и стоит гораздо больше.

Вильгельм приподнял брови, но не стал говорить, что половина ценности меча заключается в руке, которая его держит.

– Согласен, – коротко ответил он, повернулся к коню, снял удила и стал их осматривать.

* * *

Утро в день турнира выдалось ясным и теплым. Группа наместника короля рано отправилась в путь.

– Где Маршал? – спросил де Танкарвиль, поскольку шатер молодого рыцаря был пуст, а постель аккуратно сложена. Наместник ожидал, что Вильгельм все еще спит, как часто случалось в прошлом.

– Вероятно, нарушает пост в лавке одного из пекарей, – высказал предположение Гадефер де Лорис и многозначительно закатил глаза.

– Нет, господин, – сказал оруженосец. – Он половину ночи трудился над новой уздой для коня, а теперь отправился ее проверять.

Услышав это, де Танкарвиль нахмурился.

– А какого коня он вчера выбрал? – спросил он у де Лориса.

– Серого испанского, – ничего не выражающим тоном сообщил рыцарь. – Он опоздал к выбору животных, и остался только этот конь. У него что-то с пастью.

Де Танкарвиль нахмурился еще сильнее и в раздражении дернул себя за пояс.

– Очень жаль, – сказал он. – Я хотел дать парню шанс.

Он посмотрел на ряд полосатых шатров и палаток, увидел веселого Вильгельма, направляющегося к ним, и покачал головой. Как и следовало ожидать, в правой руке молодой рыцарь держал большую горбушку, а его челюсти усиленно работали. На нем был стеганый гамбизон с заплатой, который надевается под доспехи, а значит, он был по крайней мере наполовину готов к рыцарским поединкам. Лицо выражало почти детскую радость. Заметив де Танкарвиля и де Лориса перед своим шатром, он резко остановился, быстро проглотил то, что жевал, и посмотрел на них с беспокойством.

– Господин, что-то случилось? Я вам нужен?

– Я только хотел узнать, где ты, но мне сказали, что ты занимаешься конем. Как я понял, у тебя с ним вчера возникли какие-то сложности?

– Все решаемые, – с готовностью ответил Вильгельм. – Я увеличил узду на ширину трех пальцев, и теперь она проходит ниже, чем раньше, и не причиняет ему боль.

– Ты не сможешь им управлять, как надо, – предупредил де Лорис, скрещивая руки на груди.

– По крайней мере, у меня будет конь, на котором можно ездить. Я попробовал на нем проехать, и, похоже, то, что я придумал, помогло.

Де Лорис скептически приподнял бровь, уголки губ опустились, но больше ничего не сказал.

– Я не хотел, чтобы ты получил плохого коня, – угрюмо заявил де Танкарвиль.

– Это не плохой конь, господин, – с улыбкой ответил Вильгельм. – На самом деле это, вероятно, лучший из всех предложенных, – он поколебался мгновение и, перед тем как нырнуть в шатер, добавил: – Я хочу попросить вас ничего не говорить об этом Адаму Икебефу. Он поставил свой меч на то, что я не выиграю приз в турнире на Бланкарте, а я хочу его удивить.

Де Танкарвиль только фыркнул. Ему было смешно.

– Вильгельм, ты удивляешь нас всех. Я ничего не скажу, все и так вскоре станет ясно. А теперь поторопись, или ты опоздаешь к общему построению.

– Да, господин.

Вильгельм засунул в рот последний кусок хлеба, запил глотком вина из кувшина, который стоял на походном столике и, яростно пережевывая хлеб, подозвал оруженосца, чтобы тот помог ему надеть доспехи.

* * *

По сравнению с крещением Вильгельма в отчаянном, кровавом сражении за Дринкурт турнир оказался увеселительной прогулкой. Смерть, ранения и травмы считались частью этого развлечения, но целью являлось взятие в плен и выкуп, а не убийство. Жеребец Вильгельма оказался горячим и беспокойным, но молодой человек мог с ним справиться. Следовало просто помнить, что нельзя сильно дергать за поводья и нужно больше, чем обычно, работать бедрами и каблуками. Когда Вильгельм встал в ряд вместе с другими людьми Танкарвиля, его распирало от гордости. Он выбрал место подальше от Адама Икебефа, но каждый из них чувствовал присутствие другого. Вильгельм не позволял себе даже думать о провале. Он сегодня станет богаче. Его честь, самоуважение и чувство собственного достоинства зависели от этого. Он скорее умрет, чем отдаст свой меч такому самодовольному и высокомерному подонку, как Икебеф.