Порабощенная - Вирджиния Хенли Страница 8

Аллегра потеряла дар речи. Ведь не могла же она открыть графу Батскому настоящее имя леди Дианы Давенпорт.

Но у самой Дианы было что ему сказать. Ее гнев вспыхнул, как порох, одновременно развязав язык.

— Ах ты, похотливая свинья! Утоляй свою жажду в другом месте! — Она выбросила ногу и пнула его по колену. Увы, ее золотые сандалии не защитили пальцы, ударившие по твердой кости и мускулам, — Ох! — вскрикнула она.

Граф ловко завладел ее ногой, развеселившись оттого, что она причинила боль себе, а не ему. Крепко сжав рукой ступню, он медленно скользил взглядом по ее длинной ноге.

В гневе Диана выдернула стрелу из позолоченного колчана и ударила его по руке. Он не отпустил ее, и она ударила его еще раз, сильнее. На этот раз он разжал руку, но, прежде чем убрать совсем, скользнул ею вдоль по ее ноге до самого бедра.

Лицо Дианы вспыхнуло под маской. Внезапно она испугалась этого сильного мужчины, который обращался с ее телом так, будто оно создано для того, чтобы доставлять ему удовольствие. Она в отчаянии оглянулась в поисках Аллегры, но той нигде не было видно. На платформе толпились женщины в самых разнообразных костюмах: балерину прижали к пастушке, а та, в свою очередь, локтем отталкивала ангела.

Диана посмотрела вниз, на море мужских лиц, смеющихся, строящих гримасы и что-то кричащих человеку, одетому купидоном. Внезапно она осознала, что ей вовсе не место здесь в ее соблазнительном костюме. И если раньше ее забавляло веселое приключение, то сейчас она усомнилась, надо ли было ей появляться в «Пантеоне», не важно, в маске или без.

Граф Батский не отрывал глаз от застывшей перед ним золотоволосой девушки. Разумеется, она была женщиной сомнительного поведения, но ее молодость говорила, что она еще новичок. Его обычно влекло к женщинам постарше и поопытнее, но это прекрасное создание отличали такая естественная красота, такая свежесть и живость, что устоять он не мог и тут же решил, что он ее получит. Граф несколько раз поднял руку, обращаясь к купидону, как делали многие мужчины вокруг него.

Ангел, стоящий рядом с Дианой, протянул руку и сорвал с нее маску.

— Она очень подойдет к моему костюму. Ты не озражаешь?

— Разумеется, я возражаю, будь ты проклята! — воскликнула Диана, ужаснувшись, что кто-нибудь может ее узнать. — Иди и играй на своей идиотской арфе на каком-нибудь другом облаке! — Она схватила маску, чтобы закрыть лицо, и, почувствовав, что ее

снимают с платформы, взглянула вниз — в темные глаза.

— Какого черта вы делаете? — возмутилась она, едва ее ноги коснулись пола.

Он ухмыльнулся:

— Я только что купил тебя, Диана.

— О чем вы говорите? — не на шутку испугалась она, потому что он назвал ее по имени, но тут же поняла, что он имеет в виду богиню.

— Тут аукцион. Купидон продает всех женщин на платформе, и я только что заплатил самую высокую цену.

— Но это невозможно! — в ужасе запротестовала она.

— Деньги пойдут на благотворительные цели, моя радость. Только на добрые дела, уверяю тебя. — Изящным движением граф Батский взял два бокала шампанского с серебряного подноса, который держал лакей в ливрее, и вложил один из них в ее руку. — Мы

с тобой сегодня сможем утолить свою жажду.

Низкий голос звучал, как чарующая музыка, странным образом действующая на нее. Двусмысленность слов вместе с красивым голосом заставляли ее тело трепетать в самых интимных уголках. Диана в панике выплеснула содержимое бокала ему в лицо и кинулась бежать.

У дверей она увидела, что Аллегра уже забрала ее накидку, понимая, что она захочет улизнуть пораньше. Диана быстро закутала плечи.

— Мне не следовало сюда приходить.

— Ради Бога, не надо сейчас о приличиях, хватит на это времени и при холодном свете дня!

Они быстро шли к Гросвенор-сквер; Диана начала смеяться.

— Извините. По правде говоря, я никогда еще так не развлекалась, пока этот ужасный человек не начал ко мне приставать!

— Этот ужасный человек — граф Батский, — протянула Аллегра.

— О Господи, а я выплеснула ему в лицо шампанское!

— Полагаю, это охладило его пыл.

— лава Богу, что я была в маске! — пылко добавила Диана.

Когда они сворачивали на Норт-Одли-стрит, около них остановилась черная карета. Открылась дверца, и сильная рука втянула Диану в полумрак, на плюшевое сиденье кареты.

Девушка взвизгнула.

— Не волнуйся, мы с тобой знакомы, а до конца ночи мы, полагаю, познакомимся еще ближе.

Диана узнала голос, и это только усилило ее испуг.

— Как вы смеете нападать на меня? Какого черта вам нужно?

Я лишь хочу получить то, за что заплатил, cherie. — Он помолчал, потом протянул: — А еще я хочу, чтобы ты извинилась за шампанское.

— Мне извиняться перед вами? — возмутилась Диана. — Это вам следует извиниться за то, что вы посмели дотронуться до моей ноги!

— Мне жаль, что я коснулся лишь твоей ноги… Я с большим удовольствием ласкал бы твою грудь.

Диана задохнулась от возмущения и страха. Она боялась не только его, — она начала бояться себя и своей реакции на этого опасного человека. Ее тянуло к нему как магнитом, и вместе с тем она понимала, что должна отбиться от него во что бы то ни стало. И тут она осознала, что карета движется, и рассердилась не на шутку.

— Куда вы меня везете?

— В мой особняк. Это рядом.

— Сэр, вы не смеете! Вы меня ошибочно приняли за… распутницу. На самом деле я — переодетая леди, — вынуждена была признаться Диана.

Он засмеялся. Смех был низким и завораживающим.

— Я так не думаю.

— Но почему? Почему вы так говорите?

Он чиркнул спичкой и зажег в карете свечу. Его лицо осталось в полумраке, зато ее было ярко освещено.

— Ты достаточно прелестна, чтобы быть леди, и голос у тебя вполне интеллигентный, но тебя вы дало то, что ты появилась с Аллегрой. Она заправ ляет одной из самых лучших школ верховой езды в Лондоне. Поставляет кобылок половине аристократов города.

Она не сразу поняла, о чем это он говорит, но когда до нее дошло, что он хочет сказать, будто Аллегра поставляет девиц, Диана залилась густой краской.

Он заметил, что она покраснела, и ему страстно захотелось увидеть прелестное личико, на которое он едва успел взглянуть. Но карета уже ехала по Джермин-стрит, и он решил оставить ее в маске, пока они не войдут в дом.

Когда он предложил ей руку, она возмущенно произнесла:

— Я не пойду с вами в ваш особняк!

— А, ну вот кое-что и проясняется. Ты знаешь, кто я, и хочешь получить как можно больше.