Королевский пурпур - Сьюзен Барри Страница 8

Люси решила ничего больше не говорить, помогла графине подняться в спальню и наконец устроила ее на ночь на простынях, обшитых кружевами. Августина принесла хозяйке стакан горячего молока, куда добавила немного бренди, и Люси тоже отправилась спать.

Люси надеялась, что утром графиня забудет о вчерашних намерениях, но, принеся ей поднос с завтраком, увидела, что старая леди сидит в постели и нетерпеливо ждет ее. Даже не взглянув на поднос и не отпустив обычных замечаний относительно размеров бекона или количества тостов в тостере, графиня приказала подать ей одежду, велела найти в гардеробе меховую накидку и добавила, что на гардеробе где-то должна быть картонка, полная шляп.

— Залезьте на стул и снимите картонку, — сказала графиня. — Только прежде чем ее открыть, надо сдуть пыль, а то придется чистить шляпы.

Чистить их пришлось все равно, и Люси, работая щеткой, размышляла, как будет выглядеть в одной из них графиня. До сих пор Люси никогда не видела ее принаряженной, в парадном костюме. Что же это будет, когда она водрузит чудовищное изделие, все в перьях, именуемое шляпой, на свой рыжий парик? Сомнения ее усилились, когда графиня потребовала вместо меховой накидки подать ей меховое манто, которому, как показалось Люси, самое место в печке у истопника. А когда она увидела, как графиня в туфлях на высоченных каблуках пытается спуститься с лестницы, у нее перехватило дыхание.

Наконец благодаря энергичной помощи Августины они обе были готовы отправиться за покупками; к дверям подъехал тот самый водитель, которого вызывали вчера, и предоставил свою машину в их распоряжение на все утро. При виде Люси он выразительно ей подмигнул, а старую графиню спросил, в какие злачные места она намерена отправиться.

Графиня наградила его ледяным взглядом и больше не удостаивала вниманием. Все указания ему дала Августина, а графиня, сидя рядом с Люси на заднем сиденье, выразительно охарактеризовала демократию и порожденные ею пороки.

Когда такси доставило их к старинному магазину, которому графиня когда-то давно покровительствовала и который, как она объяснила, в прежние времена выглядел куда более скромно, и они оказались среди множества продавцов, по-видимому не слыхавших о демократии, графиня снова пришла в хорошее настроение и явно не могла дождаться, когда можно начать швырять деньгами направо и налево.

Они отправились прямо в отдел готового платья, где она велела продавцу показать им все платья и костюмы, пригодные для молодой девушки с изящной фигурой. Даже в демократический век графиню, несмотря на ее эксцентрический вид, а может быть, благодаря ему (шляпа с перьями и туфли на высоченных каблуках!), все слушались, выказывая явное почтение. И когда она заявляла, что какое-то платье ей не нравится, и с отвращением отбрасывала вещь в сторону, ей поспешно подносили другое, отчего у Люси голова кругом пошла — столько тут было нарядов, ожидающих ее одобрения.

Она стояла в примерочной, и на нее надевали одно платье за другим, костюм за костюмом, а графиня в дверях наблюдала за этой церемонией и так беспощадно браковала все наряды, что Люси потеряла надежду на то, что какое-нибудь из платьев ей подойдет. Самой-то ей нравилось почти все, что на нее надевали, и не удивительно, ведь она только и делала, что ставила заплатки на свои наряды да штопала, с тех пор как кончила школу, поэтому любая новая вещь доставляла ей радость; графиня же считала, что непосредственность, присущую Люси, надо подчеркнуть изысканным покроем одежды, и не успевала Люси надеть на себя следующее платье, как графиня требовала другое, уверенная в том, что она знает, что нужно девушке.

— Резкие цвета вам не идут, — объясняла она. — А голубой цвет слишком банален. Вам нужны полутона — бледно-голубой, светло-зеленый, пастельно-розовый… Мне, пожалуй, нравится вон тот лавандового цвета костюмчик с темным меховым воротником и этот — кремовый, с громадными пуговицами. Берем оба и еще легкое пальто.

Продавец порекомендовал чистошерстяное, и они остановили выбор на пальто тоже кремового цвета с поблескивающей золотой ниткой, что особенно понравилось Люси. Затем они выбрали еще несколько платьев: бледно-розовое из терилена, изящно облегающее фигуру, и строгое жемчужно-серое; Люси сочла, что оно больше подходит для скромной компаньонки, чем другое, отобранное графиней. Графиня не стала ей противоречить — она уже думала о другом — и распорядилась, чтобы им показали вечерние туалеты — самые воздушные, самые женственные изящные платья.

И вот Люси сделалась счастливой обладательницей бледно-бледно-розового шифонового наряда с пышной короткой юбкой и облегающим верхом. Никогда в жизни она не мечтала о чем-нибудь подобном. Увидев себя в зеркале, она едва удержалась, чтобы не ахнуть от удивления. Ее золотистые волосы мягко струились по плечам, глаза почему-то приобрели лиловый оттенок. Люси подумалось, что они у нее как у хамелеона, их цвет зависит от того, во что она одета: иногда они серые, иногда голубые, порой зеленоватые. Даже продавщица заметила эту странность и с некоторой завистью проговорила:

— Вы счастливая: если вам хорошо подобрать косметику, с таким лицом, как у вас, можно сотворить чудо.

— Это лицо вполне удовлетворяет нас таким, как есть, — обрезала ее графиня, а затем добавила: — О косметике мы подумаем позже. Сначала подумаем об обуви, чулках, белье.

Люси даже представить не могла, откуда у графини взялось столько энергии; она не ушла из магазина, пока не приобрела и не оплатила все, что запланировала. Не забыты были даже сумочка, пушистый шерстяной свитер, юбка к нему. Когда они наконец вернулись на Элисон-Гарденс намного позже обычного времени ленча, Августина уже намеревалась обратиться в полицию с просьбой объявить их розыск.

Окруженная пакетами (старая леди потребовала, чтобы все покупки погрузили в такси, в магазине она ничего не согласилась оставить), раскрасневшаяся от необычного возбуждения, графиня упала в кресло в гостиной и потребовала, чтобы ей немедленно подали бокал хереса. А пока его не принесли, попросила Люси распаковать некоторые покупки и как следует рассмотреть их.

Люси, довольная, но заинтригованная набором косметики, попеняла графине, что та истратила на нее такую кучу денег.

— Вы же заплатили за все это не меньше двухсот фунтов, — сказала она.

— Чуть-чуть больше, — удовлетворенно уточнила графиня. — Но игра стоит свеч, дорогая, давно я уже не получала такого удовольствия! И потом, я обещала, что, если вы выручите две тысячи за брошь, вы получите все вам необходимое… — Внезапно она запнулась. — Вы не забыли позвонить утром в «Сплендид»? Заказали столик?

Люси подтвердила, что столик заказан, и это очень ее беспокоит.

— А в чем… в чем пойдете вы, мадам? — робко спросила она, опасаясь, что графиня так вырядится на потеху многочисленным официантам, что она не выдержит подобного испытания. Как жалко, что они не купили вечерний туалет и для графини! — Я имею в виду вечером, в ресторан?

Графиня улыбнулась с еще большим удовлетворением:

— О, я что-нибудь себе найду. На чердаке в чемоданах полно нарядов, когда-то я их носила. Надо только достать их оттуда.