Азбука любви - Сара Солвей Страница 8

В тот вечер в кинозале произошла очень забавная вещь. Было такое ощущение, что все зрители в зале вдруг слились воедино. Фильм был не таким уж страшным, но все как один визжали, вцеплялись в сидящих рядом, как будто в знакомых, и в самом конце, когда убийца уже поднимался по лестнице, чтобы убить девушку, мы все хором что было сил закричали ей, чтобы она «обернулась и взяла пистолет». Ощущения были просто зашибись. Когда фильм наконец закончился, никто был не в силах подняться с места — все буквально валялись со смеху. После сеанса все бары в кинотеатре были забиты, потому что всем хотелось поделиться впечатлениями о том, что произошло.

Мы с Салли обсуждали фильм всю дорогу домой. Когда я проснулась на следующий день утром, то была в полной уверенности, что произошло что-то замечательное. Я ненадолго стала частью какого-то целого. Еще долгое время после этого жизнь — по контрасту — казалась мне излишне будничной и серой.

См.: Грозное, Житие, Творения Скульптора, Цена Внимания.

Волосы у меня очень черные и длинные. А на кончиках цвет еще гуще, как будто маленькие чернильные лужицы. Я могу так зажать локон между двумя листочками бумаги, что он к ним прилипнет, а потом только слегка надавить — и получится черная полоска. Я могу даже писать локоном. Иногда мне в книгах попадаются мои же пометки, о которых я и забыла. Один раз я даже в библиотечной книге оставила пометку. Если меня когда-нибудь на этом поймают, то я смогу написать объяснительную своими собственными волосами. Это единственное преимущество, которое есть у брюнеток перед блондинками.

Я было начала выдергивать волосы. Каждый раз, когда я тяну прядь, на какой-то момент мне кажется, что боль вынести невозможно. Это единственное, что приходит в голову, но так длится недолго. Потом я бросаю прядь на пол и тут же берусь за следующую.

На другой день, когда я что-то на себя примеряла, мне показалось в зеркале, что на затылке светится плешь. У меня чуть колени не подогнулись, но когда я присмотрелась поближе, то оказалось, что это просто свет отражается на волосах. Я сказала себе, что пора бы с этим завязывать. Не прямо сразу, но хотя бы на следующий день.

В школе я играла в волейбол с девочкой по имени Сьюзан Армстронг. Однажды она просто стояла и мечтательно почесывала голову. И тут мяч полетел прямо в нее. От испуга она резко подняла руки вверх, но пальцы разжать забыла и выдрала себе толстенный клок волос. Они так и не отросли заново. Даже на лице у нее кожа не блестела так и не была такой гладкой, как на месте выдранных волос. Это было все равно что посмотреть на луну.

Похоже, ее это совсем не расстроило, потому что она всем эту плешь показывала. Заметьте, в ней было что-то от эксгибиционистки. После школы она устроилась на работу в кафе быстрого питания, где ей нужно было носить маленькую шапочку. Может, она и пошла туда работать только из-за того, что больше не хотела никому показывать плешь, а вместо этого стала давать нам понюхать руку. Было такое ощущение, как будто масло и уксус из всех рыбных ужинов фаст-фуд в этой забегаловке впитались в ее кожу. Я любила нюхать руку Сьюзан, но однажды, когда рядом никого не было, я не удержалась: нагнулась вперед и лизнула ее. Слегка. Мой язык, в общем-то, даже не коснулся кожи, а только прошелся взад-вперед по волоскам на ее руке. Было такое ощущение, что чувствуешь ртом каждую отдельную крупинку соли.

Сьюзан задержала руку, и готова поклясться, что когда я подняла на нее взгляд, то сквозь глаза заглянула прямо ей в душу. Душа была тоже лунная, с проплешинами, светлыми такими пятнами, которые ждали заполнения.

И хотя в тот день она отпустила мне лишний пакетик картошки-фри, я больше туда не хожу. А всем я сказала, что считаю фаст-фуд нездоровой пищей.

См.: Ее Величество Мода, Лесбиянки, Хорошо Заметная.

По субботам мы с семьей ходили осматривать дома, выставленные на продажу.

Это было такое хобби, не более того, потому что нам бы все равно не хватило денег ни на один из тех домов, которые мы смотрели. Когда мы выбирали дом, который нам особенно нравился, мы потом целую неделю обсуждали друг с другом, какую мебель куда ставить. У нас случались горячие споры по поводу того, в какой цвет красить каждую комнату, в которой из них будет моя спальня, где мама будет сидеть и читать по вечерам.

Иногда я наблюдала за родителями, как они, взявшись за руки, гуляют вокруг чьего-то дома, и знала, как это прекрасно — чувствовать себя защищенной.

Один дом из тех, что мы смотрели, был просто великолепен. Он почти пел, когда мы в него входили. Мама с папой открывали дверцы буфета на просторной кухне, садились на кресло у окна и тихо любовались закатом из спальни. Я спустилась вниз по лестнице, чтобы им не мешать и обнаружила комнату, в которую мы еще не заходили.

Там все было очень странно. Стены были буквально утыканы одинаковыми запертыми дверьми. Дверные коробки тоже были одинаково белые. Я открыла дверь наугад, и за ней оказались всего лишь обои. Я открыла другую, третью, но везде была одна только пустота. Мне пришлось очень долго искать нужную дверь, искать выход. И когда наконец я его нашла, то уже была вся в слезах.

На обратной дороге никто в машине не разговаривал. Входя в дом вслед за отцом, я заметила, как он, пока никто не видит, пнул ногой кухонный стол. Родители расстроились, что не могут себе позволить купить этот дом, но я была только рада. Еще долгое время я не могла без тайного ужаса открывать двери, но когда я рассказала об этом отцу, он мне не поверил.

См.: Глухие Двери, У Кого Любовь Сильнее? Приобретение Собственности, Щенячья Радость.

Одним из моих кумиров была Грейс Дарлинг. Она была дочерью смотрителя маяка. И это не просто потому, что у нее была проблема с волосами. По правде говоря, у нас с ней очень много общего, включая то, что нас растили не очень-то любящие матери. Страсть к Грейс впервые проснулась во мне, когда мы поехали на выходные в Бамберг. Каждый раз, как я гуляла вдоль моря, мне был виден Лонгстонский маяк, где она когда-то жила. Про себя я звала ее «моя Грейс», хотя, конечно же, она никогда со мной не играла.

Нет, никогда не забуду, как я ходила в музей Грейс Дарлинг и в первый раз слушала там ее историю. Меня поразило не то, что она рисковала жизнью, спасая всех этих людей, а то, насколько мы с ней были похожи. Долгое время я задавалась вопросом: может, это ее дух вселился в меня и заставил носить шаль поверх одежды, пока моя мать не стащила ее у меня как-то ночью и так и не отдала обратно, потому что, по ее словам, я выглядела в ней как дура.

И именно она, Грейс Дарлинг, помогла мне преодолеть этот кризис. Я вспомнила, как мать попыталась заставить ее доесть завтрак, в то время как она рвалась немедленно выйти в море. Напоследок мать ей сказала: «Ну, смотри, Грейс, если твой отец погибнет в море, то его пропущенная утренняя вахта будет на твоей совести».