Азбука любви - Сара Солвей Страница 9

Но даже несмотря на это, Грейс после возвращения не стала присваивать всю славу себе. Она даже получила от некоего доброжелателя кувшин, на котором была надпись: «Матери Грейс Дарлинг». Хотелось бы, чтобы и моя мама получила что-нибудь наподобие: «Матери Верити Белл».

По большому счету я так и не смогла совершить ни одного геройского поступка, во многом из-за собственной матери. Да вдобавок еще никто не нуждался в спасении за все время нашего пребывания в Бамберге.

Но то, что меня всегда любили и ставили в один ряд с сильными женщинами, — это правда.

См.: Бокс, Марафоны, Хор Голосов, Центнер Тяжести.

На следующий день обнаружилась странная вещь. Оказывается, у меня привычка сначала просматривать гороскоп Салли, а потом уже свой. Хорошо, что я в них не верю. В любом случае я Телец, а Тельцам, похоже, никогда не светит ничего особо хорошего. Кроме того, на этой неделе Сатурн скандалит с Марсом, и мне надо быть очень осмотрительной на работе. Кто-то будет усиленно от меня что-то скрывать. Я особо не вчитывалась в гороскоп Салли, но там точно было про то, что не все близкие ей люди будут относиться к ней доброжелательно. Она не хочет мне говорить, кто Колин по знаку Зодиака, но готова спорить, что он Стрелец. Никогда не доверяла Стрельцам. Они слишком нравятся людям.

См.: Откровения, Размышления.

На работе началась кампания по расширению кругозора вспомогательного персонала. Это значит, что теперь вместо того, чтобы вести за ланчем пустые сплетни, мы слушаем лекторов, которые приходят поговорить с нами о нашем профессиональном развитии.

По большей части мне нравится.

Один из них, который мне особенно запомнился, рассказывал нам о том, как быть счастливыми. Он говорил об очень близких мне вещах. Он спросил, что бы мы сделали, если бы оказались в комнате с двумя выходами. Над одним было бы написано «Лекция: как попасть в рай», а на другой — Просто «Рай». Какую дверь мы бы выбрали?

Мы все подумали, и больше половины из нас ответили, что они сперва пойдут на лекцию, потому что там можно лучше подготовиться. Он рассмеялся.

— А почему просто-напросто не отправиться прямиком в рай? — спросил он у нас, и мы не нашлись, что ему ответить, потому что не считали, что готовы к раю прямо сейчас.

Он был так уверен в себе. Как будто на нем была блестящая пленка, защищавшая его от всех проблем. Даже зубы у него были словно резиновые. Казалось, если попробуешь двинуть ему в челюсть, кулак спружинит от них и по лицу получишь ты сама. И скорее всего абсолютно заслуженно.

Он дал нам задание написать собственные некрологи. Я мучилась весь вечер, но Брайан постоянно заглядывал ко мне через стол и читал всем вслух. Наверное, Моника рассказала ему про секс-вечеринку, потому что он все время зовет меня Глендой и подмигивает. Думаю, Брайан из тех людей, которые читают чужие дневники.

См.: Жить ли Нам в Печали? Ивашку на Царство!? Любовь и Добродетель, Позитивные Мысли, Царство Позитива.

Когда мне было шесть лет, меня повели в кино на «Детей Железных Дорог», но уйти пришлось посреди фильма, потому что я измазала мороженым шею женщине, сидевшей впереди меня. Забавно: каждый раз, как я иду в кино, мне хочется повторить этот подвиг. Просто интересно, что из этого получится.

Я любила откусывать самый кончик вафельного конуса и оттуда высасывать мороженое. Мне грустно видеть, что в наше время для того, чтобы привлечь внимание покупателей, секс впихивают даже в рекламу мороженого. Как-то я намеренно целый год ни с кем не занималась сексом. Удивительно, сколько у меня тогда появилось свободного времени. Не подумайте, что до того я только этим и занималась. Тут все дело в побочных эффектах. Если секс вас не интересует, вряд ли вы отыщете такой фильм, книгу или музыку, которые будут вам по-настоящему интересны. И в сутках как будто сами собой появляются лишние часы.

См.: Живой Блеск, Секс, Ходячий Полигон, Эксперимент: Начать Заново.

На работе мне понравилась еще одна лекция. Нас пытались убедить в том, что мы должны верить в себя, верить в то, что с полным правом занимаем свое место в жизни. Очень была смешная лекция, потому что едва ли не каждая секретарша считает с точностью до наоборот, что на самом деле она — слишком роскошный цветок для такой работы.

Но все-таки она нам понарассказывала массу всяких полезных вещей. Она говорила, что многие женщины живут в постоянном страхе. Им кажется, что в любую минуту кто-нибудь может к ним подойти и, вне зависимости от того, чем они в данный момент заняты и даже если они заняты чем-то важным (в особенности если они заняты чем-то важным), заявить им во всеуслышание, что их раскусили. Что работники из них хуже некуда, и не могли бы они, покорнейше просим, выйти вон и предоставить это дело тому, кто действительно знает в нем толк.

Меня словно током ударило. Я не могла поверить, что другим это тоже знакомо. От этого никуда невозможно деться. Как будто кто-то указывает на тебя в толпе и популярно тебе объясняет, что конкретно ты делаешь не так. Рано или поздно кто-нибудь вот точно так же заметит это и убедится в твоей абсолютной бесполезности. И наверняка случится это в тот самый момент, когда рот у тебя будет забит сырным сэндвичем и ты ничего не сможешь возразить.

Теперь мне стало спокойнее оттого, что это всего лишь такой психологический синдром. Уверена, что остальные чувствовали то же самое. В тот вечер все смотрели куда веселее, чем когда писали некрологи, хотя я заметила, что после лекции о профессиональном росте мы стали больше и охотнее говорить друг с другом о своих чувствах. Уж и не знаю, так ли все это замечательно, как кажется. Что, если однажды все пойдет не так, а спрятаться от проблем будет некуда?

См.: для Внутреннего Пользования, Здесь Становятся Счастливыми.

Ненавижу болеть.

На работе у всех бывают так называемые «дни под одеялом», но, думается, они просто никогда не встречали по-настоящему больных людей. Иначе они бы не валяли дурака.

Когда мама лежала в больнице, мы с папой навещали ее каждый день. Обычно после визита к ней мы с ним устраивались на пикник в маленьком садике недалеко от автостоянки. Постепенно для нас стало очень важным то обстоятельство, что всякий раз мы ели одно и то же. Бутерброды с сыром и ветчиной, яблоки и бутылка шипучки на двоих на запивку.

Отец просто сидел и тихо плакал. Слезы катились у него по щекам, и он даже не пытался их утирать. Иногда люди смотрели в его сторону, а потом сочувственно переводили взгляд на меня. Это меня смущало, потому что некоторое время спустя я перестала замечать папины слезы.