Во имя любви - Анна Кэмпбелл Страница 8

– Да, конечно. Он не хотел становиться обузой. – Пенелопа, не удержавшись, всхлипнула:

– Он был очень смелым человеком, – пробормотал Кэм. Питеру не доставало мудрости в житейских делах, но он обладал добрым сердцем и невероятной силой духа.

– Да, верно, – кивнула Пен.

Кэмден придвинулся к ней еще ближе, но она вдруг высвободилась из объятий и со вздохом сказала:

– Кэм, прошу тебя, не надо…

Кэмден медленно встал со скамьи, пытаясь не обижаться на Пен из-за того, что она не приняла его сочувствия. Ведь он не имел права к ней прикасаться. Принимая же во внимание его совершенно неуместное влечение к ней… Наверное, для них обоих было бы лучше, если бы он держался от нее подальше.

– Пен, я могу чем-нибудь тебе помочь? – спросил герцог. Обычно он прекрасно знал, как выйти из любой – даже самой затруднительной – ситуации, но сейчас, находясь рядом с этой женщиной, такой знакомой и в то же время совершенно чужой, Кэмден терялся.

Глаза Пенелопы, казалось, остекленели, и Кэм вдруг понял, что она из последних сил сдерживала слезы.

– Ты не мог бы оставить меня одну? Кэм, пожалуйста… – пробормотала Пен, уставившись на свои руки, сложенные на коленях.

«А ведь в детстве, попав в беду, Пенелопа всегда обращалась ко мне за помощью», – неожиданно вспомнил герцог.

– Я не могу тебя бросить, – заявил он.

Пен покачала головой и со вздохом сказала:

– Ты не понял. Я просто хочу немного побыть одна.

Кэм мысленно поморщился, но внешне оставался совершенно спокойным.

– Да, конечно, – кивнул он.

Герцог уже развернулся, чтобы уйти, но потом вспомнил, что должен был еще кое-что сказать. Пенелопа же по-прежнему сидела у стены, и Кэмдену вдруг ужасно захотелось заключить ее в объятия. Но он сдержался. Ведь Пен ясно дала понять, что не желала его прикосновений.

– Видишь ли, есть еще кое-что…

– Не сейчас, – перебила Пенелопа.

– Нет, я должен сказать тебе об этом именно сейчас, – решительно заявил герцог. – Видишь ли, Питер просил доставить тебя в Англию…

– Мне не нужны сопровождающие. – Голос Пенелопы звучал безучастно, а ее невидящий взор был сейчас устремлен на закрытые ставнями окна.

– Это было очевидно, когда я приехал. – В ответе Кэмдена прозвучал сарказм.

– Раньше такого не случилось бы, – пожав плечами, пробормотала Пен все тем же бесцветным голосом.

– Я просто хотел сказать, что дальше мы поедем вместе, – сказал Кэмден.

И едва лишь эти слова сорвались с его языка, как он понял, что не следовало их произносить. В глазах Пенелопы тотчас же вспыхнул гнев, мгновенно вытеснивший выражение безутешного горя.

– По-прежнему отдаете приказания, ваша светлость?

– Не пытайся меня разозлить, Пен, – спокойно ответил Кэмден.

Однако Пенелопа, бросив на него полный неприязни взгляд, тихо сказала:

– Уйди, Кэм.

Один из недостатков крошечных гостиниц, находящихся на краю света, состоял в том, что в них не возможности уединиться, особенно – во время бушующей за окном пурги.

Уже несколько недель Кэмдену приходилось ночевать во второсортных гостиницах, но этот едва сводивший концы с концами постоялый двор был самым худшим из всех. Ему ужасно не хотелось мешать предававшейся горю Пен, но также не хотелось сидеть снаружи, постепенно превращаясь в ледышку. Не мог он и подняться в свою комнату – из опасения, что негодяи вернутся. Хотя гостиницу уже охраняли местные жители, Кэмден не мог довериться людям, которых не знал.

И вот теперь он расхаживал по коридору точно выброшенный на улицу пес – голодный, замерзший… и ужасно разочарованный поведением Пен. Хотя чему удивляться?.. Какого приема он ожидал?

Когда же Пенелопа, наконец, решила прервать свое уединение, Кэм сидел на кухне, пытаясь сделать хоть глоток невероятно кислого местного вина. Жена хозяина заведения готовила ужин, и разносившиеся по кухне ароматы вызывали урчание в желудке; ведь всем известно, что встреча с опасностью неизменно вызывает зверский аппетит.

– Добрый вечер, Пен, – произнес герцог, поднимаясь со стула. – Хочешь вина?

– Может быть, попозже, – ответила девушка, не переступая порога кухни.

Разорванный лиф платья она заткнула за ворот сорочки, и это еще раз напомнило Кэмдену – хотя напоминания и не требовалось – о том, что она едва не подверглась насилию. А еще это напомнило ему – о, проклятье! – о соблазнительных изгибах тела Пенелопы. Это постоянное ощущение ее близости ужасно раздражало и выматывало. Такой своей реакции Кэмден совсем не ожидал…

– Ты искала меня? – спросил он.

– Мне нужна Мария. Я хочу вымыться и переодеться. – Голос Пенелопы был таким же ледяным и неприветливым, как снежная буря за окном.

– Если ты не пойдешь в бар, я, пожалуй, приглашу наших охранников внутрь. На улице очень холодно.

– Положение обязывает, да, Кэм?

Кэмден постарался не обращать внимания на насмешки. Ведь его с раннего детства приучили заботиться о людях, которые ему служили.

– Да, именно так, – ответил он с невозмутимым видом.

– Poverina, poverina!.. [3] – Жена хозяина оставила плиту и бросилась к Пенелопе, чтобы заключить ее в объятия. Пен обмякла, прижавшись к пышной груди итальянки, и Кэм заметил промелькнувшее в ее глазах выражение растерянности.

Что ж, неудивительно, что она топталась у порога. Пен с огромным трудом скрывала от окружающих свое горе. Но Кэм-то сразу же заметил ее покрасневшие глаза и слипшиеся ресницы. Пока он проклинал неудобства, она горько плакала, печалясь о брате. Какой же он все-таки эгоист…

Восхищаясь стойкостью Пенелопы, Кэм наблюдал, как она, взяв себя в руки, расправила плечи и выпрямилась – и сразу же стала на две головы выше невысокой седовласой итальянки. Женщина же отвела Пен к столу, и уже через минуту перед ней стоял бокал вина, а рядом – тарелка с горячим супом.

– Grazie [4]. – Голос Пенелопы звучал глухо. И она смотрела на еду так, словно перед ней была отрава.

– Ешь, пока горячий. – Кэм отрезал девушке ломоть хлеба от большой краюшки, лежащей в середине стола.

Пен опустила ложку в суп, – но и только.

– Разве ужин на кухне не претит величественному Кэмдену Ротермеру? – пробурчала она.

– Хватит насмехаться. Иначе у меня будет несварение желудка. – Не обращая внимания на неприкрытую враждебность Пенелопы, Кэм коснулся ее руки. От этого, казалось бы, невинного прикосновения по телу его внезапно пробежала дрожь. – Поешь, Пен. Это поможет.