Ты моё дыхание - Ева Ночь Страница 9

– Я не думаю.

На миг она словно становится ещё выше и тоньше.

– Это видно. Изредка можно думать всё же. Хорошего вечера, – кивает, как королева, и уходит.

Девочка кусается. И я вдруг понимаю, что меня невероятно заводит. Вот это сочетание нежного цветочка и стойкого духа. Неосознанно тянет на какие-то сомнительные подвиги, но я себя одёргиваю. Я привык к стабильности, а крутые горки ни к чему.

Вечер уже начался. У нас есть посетители. Совсем мало. Возможно, сегодня их будет меньше. А может, больше. Не угадать. Всё зависит от того, сколько будет желающих выйти из дома в мороз.

Я наблюдаю, как Софья протирает столики. Улыбается. Не мне.

Я протираю стаканы, делаю всё то же, что и всегда, но кому я вру: я наблюдаю за ней. Как когда-то наблюдал за Аллой. Это сравнение мне не нравится, и я пытаюсь отвлечься, загрузить себя делами, но нет-нет да поглядываю. Даже не так: приглядываю в полглаза. Если к ней кто-то посмеет пристать, я всегда смогу прийти на помощь.

Правда, сегодня, по всей видимости, помощь моя не понадобится: Толик с неё глаз не сводит. Открыто пялится. Молодой здоровый самец под два метра ростом. Шикарный экземпляр. И давно я не видел, чтобы его от девочек плющило. Такие, как он, вниманием женского пола избалованы. А тут смотри-ка: стойку сделал, но, к его счастью, знаков внимания не оказывал. Только глазами ел. И это тоже почему-то меня задевало.

Вечер прошёл спокойно, без лишних всплесков, и закончился пораньше. За последним посетителем дверь закрылась минут двадцать назад, но я не спешил. Ждал. Но почему-то ни Софья, ни Толик уходить не спешили. Я не видел, чтобы они уходили. И ноги снова понесли меня к коридору со служебными помещениями.

Очень тихо, поэтому слышно, как где-то льётся вода.

Толика я нахожу на охранном посту. Он так увлечён, что не слышит моих шагов. Да куда ему. У меня у самого ноги к полу прилипают, когда я вижу разворачивающуюся перед моими глазами картину.

Костя

Толян сидит у монитора, разве что не вывалив язык. Полностью погружён в созерцание.

Я слышу, как гудит процессор. Как шумно дышит охранник. Я вижу, как мигает его телефон: то ли звонок, то ли сообщение пришло. Но Толику не до того: он рассматривает девушку, что принимает душ.

Она поворачивается осторожно, чтобы не намочить волосы. Она подняла их. Накрутила узел на макушке. Выступающие лопатки, позвонки, тонкая талия, округлые бёдра и очень красивые ноги. Бесконечные. Толян прав. Пятки розовые, нежные.

Я готов был, как и охранник, окаменеть, разглядывая девушку. До тех пор, пока не увидел синяки у неё на запястьях. Это почему-то меня отрезвило.

– Ты что делаешь? – голос мой в тишине прозвучал как выстрел.

Толян дёрнулся. Обернулся. Глаза у него как у сумасшедшего. Шальные и не совсем разумные. Мышцы напряглись. В штанах небось кол стоит.

– Фу, Котя, ты меня напугал, – шумно выдыхает Толик. – Видишь, наблюдаю за порядком, – кивает на экран, улыбаясь.

– Вижу. Это чьё распоряжение – поставить камеру в душевую? – холодно интересуюсь, разглядывая этого примата.

Толян застывает, а потом вальяжно разваливается в кресле.

– Ой, да перестань. Она там испокон веков стоит, чтобы ты знал.

– Не знал. И, думаю, это нарушение личных границ. Твоя задача не за персоналом следить.

– Да конечно! – крысится он на меня. – Тут кого только ни бывает! И комнаты вип у нас имеются, если ты не в курсе. И мало ли что. Контингент, сам знаешь, какой. Ширнутся там, или ещё что – пляши потом, как угорелый.

– Это комнаты для персонала, – продолжаю я на него давить, чувствуя, как внутри поднимается тёмная волна.

– Ну и что? Для тебя новость, что ли, что и персонал здесь иногда зажигает. Тебе ли не знать? – намекает он на историю с Аллой и Драконовым, и это именно тот момент, когда у меня сгорают предохранители.

– Отключи камеру, – двигаюсь я на него мрачной тучей. – И после того, как мы с Софьей уйдём, ты уберёшь её из душа и подсобных помещений для персонала. А я завтра поговорю с Андреем Михайловичем.

Толик идёт пятнами, из чего я делаю вывод, что хозяин клуба не в курсе его самодеятельности.

– Вы с Софьей?! – у него будто голос другой стал, слишком уж изменился.

Хм. Или Андрей в курсе, и Толика сейчас совершенно другое заботит, чем превышение полномочий на рабочем месте?

– Мы с Софьей, – подтверждаю спокойным голосом и сверлю убийственным взглядом Толикову переносицу. Если он сейчас на меня бросится, я готов. И, кажется, как никогда в жизни, у меня чешутся кулаки.

– Коть, скажи сейчас, что ты это несерьёзно, – встаёт Толян во весь свой почти двухметровый рост. – Первый раз в жизни девушка понравилась, и вечно кто-то поперёк дороги встаёт.

– Ну, раз вечно, значит не первый раз, – холодно возражаю я. – Найди другой объект, а Софью оставь в покое.

Толик руки на груди складывает. Смотрит на меня задумчиво сверху вниз. Видимо, мысли ворочает. Тяжело ему это даётся.

– Вот скажи: на хрена она тебе сдалась? Ты ж бетонный, Коть. Ты чисто из вредности или как?

– Или как, – кидаю и ухожу, но на пороге его комнатушки оборачиваюсь: – Я тебя предупредил, Толь. Давай без самодеятельности.

Он молчит, но его тяжёлый взгляд я чувствую затылком. Не уверен, что он отступится. Если я бетонный, то Толик – твердолобый. Упрямый очень. Любит своего добиваться всеми доступными способами. И не совсем правильными – в том числе.

Дело на самотёк пускать не собираюсь: иду по коридору и останавливаюсь напротив душевой. Как чёртов мафиози или сутенёр. Ещё и руки на груди складываю. Но я не чувствую себя глупо. Я чувствую, что всё делаю правильно.

Софья выходит оттуда полностью одетая. Только лёгкие завитки на шее да розовые щёки выдают, что она делала. В руках у неё пакет и полотенце, которые она со слабым криком роняет, уставившись на меня в немом ужасе.

– Через десять минут жду тебя у входа, – говорю спокойно, но так, чтобы она поняла, что шутить со мной или играть не стоит. – Отвезу тебя домой.

– Спасибо, – пищит она, – я сама, такси вызову.

Пальцы у неё подрагивают, а я чувствую, что злюсь. Из-за того, что напугал. Из-за того, что она меня боится, будто я монстр из фантастического боевика. Потому что от разговора с Толиком ещё не отошёл и плюнуть и уйти не могу.

– Через десять минут, – добавляю глубины в голосе. – И перестань трястись. Я не кусаюсь.

Софья справилась за пять минут. Выскочила из здания, как ошпаренная. По сжатым губам и стремительности, я понял, что она тоже злится.

– Это совсем не обязательно! – выпаливает она, как только усаживается рядом со мной. – Вы… ты не обязан! – путается, не зная, как ко мне правильно обратиться. – Я скажу Михайловне, чтобы она тебя не напрягала.