Решительный барон - Салли Маккензи Страница 9

Господи, когда же кончится этот вечер? Ей было так жарко, так неловко, так противно думать, что все сплетничают о ней. О, Пруденс была очень дружелюбна, однако в глазах у нее Кейт заметила намек на жалость к старой подруге. А почему бы и нет? У Пруденс есть дом, полный детей, а у нее, Кейт, нет ничего.

Она повернула голову — и сразу увидела Алекса.

Кейт поспешила вытереть слезы и притворилась, будто смотрит в окно. Алекс пригласит ее на танец или, что самое худшее, предложит прогуляться по парку?

Она еще быстрее замахала веером.

За минувшие двадцать три года Алекс добился бесчисленного количества побед, а она всего лишь старалась быть хорошей женой своему уже далеко не молодому супругу, гораздо старше ее.

О Боже, Алекс приближается.

Надо бы присоединиться к другим дуэньям. Среди них она будет в безопасности. Она присмотрелась к кучке пожилых женщин. Они то и дело бросали взгляды на нее и на Алекса и перешептывались, прикрываясь веерами.

Нет, к ним она не подойдет.

Кейт наблюдала за Алексом. Он был уже недалеко от нее.

Кейт облизнула губы. Ощутила спазм в желудке. Ее сердце и даже ее… Кейт покраснела и, сама того не замечая, все быстрее обмахивалась веером.

Даже тайное местечко у нее между ног, то самое, в которое Оксбери входил частенько в самые ранние дни их супружества, когда еще оставалась надежда, что она понесет от него и родится наследник, и далеко не так часто в дальнейшем, а в последние месяцы их совместной жизни, уже тяжело больной, не входил совсем, даже это местечко затрепетало.

Было так, словно бы Кейт проспала глубоким сном все эти годы, а теперь пробудилась.

— Леди Оксбери?

Алекс стоял у нее за спиной. Кейт повернулась и поглядела на него. Молча уставилась на его белый жилет. Во рту пересохло. Говорить она не могла.

— Леди Оксбери, вы хорошо себя чувствуете?

Она снова попыталась набрать воздуха в грудь, но мешал проклятый корсет.

— Я…

Кейт подняла наконец глаза и перевела взгляд с жилета на губы Алекса.

Твердо очерченный рот, губы крепко сжаты — и ни малейшего намека на улыбку.

Помнит ли она прикосновение этих губ? Она могла бы поклясться, что помнит. Легкое, быстрое прикосновение зажгло огонь, который теплился двадцать три года.

Она посмотрела ему в глаза.

Ах-х какой жар пылал в их голубизне! Взгляд был невероятно напряженным…

Она снова облизнула губы.

Пылающие угли старого костра ворвались в ее жизнь. Рожденный ими пожар может испепелить ее, если она не будет осторожной.

Хочет ли она быть осторожной?

Мотылек ли она, летящий навстречу гибели, или феникс, возродившийся из пламени?

— Пойдемте в сад, Кейт.

Голос, низкий, полный обещания, уничтожил последние остатки сопротивления.

И не только это он уничтожил. Ее губы, ее груди жаждали его прикосновений, тайное местечко трепетало и сделалось влажным.

Щеки Кейт жарко вспыхнули. Она была верна Оксбери все годы после свадьбы и еще долгий год после его смерти. Уж не распутница ли она, если так легко согласилась выйти в сад с мужчиной?

Нет. Это не просто какой-то мужчина — это Алекс.

Мотылек или феникс, самоубийство или возрождение, не все ли равно. Она пошла бы в сад с Алексом, даже если бы ей самой пришлось тащить его в густые заросли.

На террасе было гораздо прохладнее, тише — и темнее. Свечи бального зала бросали только очень маленькие пятнышки света из двери и окон. Были здесь фонари, да, были, но казалось, они создавали множество теней, а не рассеивали их. Если негромкие речи, скорее даже невнятное бормотание, которое слышала Грейс, могло служить показателем, то многочисленные парочки были в восторге от возможности воспользоваться преимуществами полутьмы.

Но ей, пожалуй, следует вернуться в зал. Теперь, когда обдумала происшедшее, Грейс осознала, что было бы неловко и даже щекотливо самой заговорить с бароном здесь, на террасе. Ведь они даже не были представлены друг другу. Лорд Доусон, возможно, знать не знает, кто она такая.

Грейс покраснела при воспоминании о том, как он смотрел на нее, когда она стояла на лестничной площадке в бальном зале. Его взгляд проник ей в самую душу — если душа эта находилась…

О! То самое место внизу… оно и теперь затрепетало. Нет, ее душа здесь ни причем… ощущение было чисто физическим.

— Прошу прошения, но вы собираетесь выйти, мисс?

Что? Ах да…

Оказывается, она загородила дверь лысому мужчине очень маленького роста, такого маленького, что он, можно сказать, обратился с вопросом к ее корсажу.

Грейс поспешила посторониться и наступила каблуком на подол своего платья.

Она вскрикнула и взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но не смогла и упала. Она оказалась в весьма неприятном и даже унизительном положении; хорошо еще, что это произошло не посреди бального зала.

— Ой! — вскрикнула она снова.

Две сильных руки подхватили ее, подняли и прижали к твердой словно камень груди.

— Вы не ушиблись?

Голос был теплым, глубоким и серьезным, но некий намек на смех в нем все-таки прозвучал.

Грейс подняла глаза на своего спасителя и растерянно заморгала.

— Лорд Доусон, если не…

Она потеряла дар речи. Ей никогда не приходилось находиться в столь тесной близости с мужчиной. Для нее все ощущения от этой близости были ошеломляющими: уверенная сила рук лорда Доусона, которые удерживали ее так, будто она ничего не весила; колючее прикосновение ткани его сюртука к ее щеке; свежий запах его полотняной рубашки и… его собственный запах.

Она чувствовала себя маленькой. Впервые в жизни. Даже в детстве она была выше всех своих сверстниц и сверстников.

Она попробовала сосредоточиться на лице лорда Доусона, но это не помогло. Сердце у нее забилось часто и громко. Она потеряла не только дар речи, но и способность соображать. На подбородке у лорда была маленькая складочка и еще ямочка на щеке. Ресницы длинные, темные. Зубы белые и блестящие — это было заметно даже в вечернем сумраке. Неужели он смеется над ней? Впрочем, неудивительно. Она глазеет на него как дурочка.

— С вами все в порядке? — спросил он, все еще посмеиваясь, но полутон вопроса был уже иным, а в глазах вспыхнули искры.

— Она в обмороке, Доусон? Не послать ли за помощью?

— Не думаю, что в этом есть необходимость, Делтон.

Боже милостивый, о чем только она думает? Оставаться так долго в объятиях лорда Доусона уже само по себе скандально, а уж оставаться в таком положении на террасе дома герцога Олворда в присутствии целой толпы любопытных, одним из которых может оказаться муж подруги тети Кейт… Грейс вовсе не нуждалась в том, чтобы тетушка пробрала ее за то, что она играет с огнем.