Хрустальное сердце - София Герн Страница 9

Квартира начинала приобретать придуманный Катей вид. Оленин зашел туда один раз и, покачав головой, сказал только одну фразу: «Пещера троллей». Если и так, то тролль здесь был один — Никита, и он казался дружелюбным и совершенно безобидным.

Погода начала портиться неожиданно: с утра еще светило солнце, хоть уже и осеннее, и не такое яркое, как летом. Дождь хлынул, когда Катя и Сергей гуляли у реки, оставив машину в реденьком подлеске. Они помчались назад сломя голову, но все-таки вымокли. Ноги у Кати были по колено мокрыми и испачканными в земле — дорогу мгновенно развезло. Волосы тоже намокли, и в машине, даже с включенным отоплением, девушке стало холодно. Оленин тоже вымок, но сносил это неудобство стоически.

— Быстрее домой! — сказал он, заводя машину, которая чуть не завязла в извечной российской грязи. — Черт побери! Как говорил незабвенный барон Мюнхгаузен, в России дороги зимой делают из снега, а летом и осенью из грязи. Катенька, ты как?

— Холодно, — пробормотала девушка сквозь зубы.

— Только бы ты не простудилась. Ну что я за дурак! — расстроился Сергей. — Не мог представить, что осенью дождь может начаться — потащил тебя гулять… Приедем, и сразу — в душ! И коньячку. Ни мне, ни тебе не повредит.

Они добрались до дачи Оленина без приключений. К счастью, дорога в поселке была асфальтированной. Сергей поставил машину в гараж и прошел в дом.

— Иди сразу же в ванную! — приказал он.

— А ты? — спросила Катя и тут же почувствовала неловкость.

— Я в гостевой душ схожу. Халат там же. Прогрейся как следует и заворачивайся в него. Тут у Дарьи где-то был целый запас шерстяных носков. Она их вяжет постоянно и складывает в сундучок, перекладывая лавандой от моли — хотя я не уверен, что это помогает. Сейчас посмотрю.

Оленин поднялся на второй этаж и спустился через минуту с парой изумительных, с вывязанным узором, теплых пушистых носочков.

— У тебя ножка маленькая. Как раз эти подойдут. Наверное, она их внучке приготовила, но меня за такое своеволие простит. Иди!

Катя стояла под душем и чувствовала, как исчезает холод, сковавший ее изнутри. Она пустила струю воды на голову и только потом вспомнила, что не смыла ресницы. Хотя, наверное, тушь во время дождя и так размазалась. Пришлось умыться. Она посмотрела в запотевшее зеркало, протерев окошечко в мутной поверхности, и с удовольствием отметила, что выглядит совсем неплохо. На щеках появился румянец, глаза сияли под слипшимися от влаги ресницами, которые, вообще-то, совсем не требовали косметики. Катя выключила воду и завернулась в теплый махровый халат. Потом, сидя на краю громадной ванны на львиных ножках, натянула на ноги носки. Посмотрела по сторонам в поисках фена. И не нашла.

— Сережа! — крикнула она. — У тебя фен есть?

— Сейчас принесу, — отозвался Оленин. — Ты согрелась?

— Все отлично!

Через минуту Сергей зашел в ванную с феном в руках. Катя улыбнулась и отвернулась: на мужчине не было ничего, кроме пушистого полотенца вокруг бедер.

— Хочешь, я посушу тебе волосы? — спросил он.

— Ну если ты так хочешь… — улыбнулась Катя.

— Хочу.

Он направил теплую струю воздуха на мокрые волосы девушки, и Кате показалось, что ее касается легкое дуновение ветерка или страстный вздох мужчины, сгорающего от желания. Она замерла. Сергей приподнял ей волосы на шее и провел пальцем от затылка вниз, отогнув воротник халата.

Сергей отложил фен. Его руки легли на плечи Кати и осторожно раздвинули халат — одежда повисла на поясе, и девушка стояла, замерев, словно в пышной нижней юбке, как дама, ожидающая, пока ловкая горничная принесет корсет. Губы Оленина робко коснулись ее спины, наметили путь вдоль напряженного позвоночника, стали спускаться к талии. Катя закрыла глаза, отдавшись новым ощущениям, томительным и сладким. Соски ее набухли, и она почувствовала, что раскрывается навстречу ласкам Сергея, как бутон розы в замедленной съемке. Оленин осторожно, едва прикасаясь, гладил ее грудь, живот… — Катя, не выдержав, сама спустила с бедер запутавшийся халат и слегка раздвинула ноги. Пальцы Сергея скользнули вниз, отзываясь на ее призыв, нежно коснулись созревшей для любви плоти, манящей, влажной, истекающей обильным соком. Девушка застонала, приподнявшись и направляя его руку все глубже и глубже в себя. Ласки Сергея становились все более страстными, он повернул Катю к себе и, вздохнув, прижался к ее приоткрытым губам, проникая в нее одновременно: пальцы продолжали двигаться в бешеном ритме страсти, а язык встретился с ее языком, начав пленительный, возбуждающий танец. Потом мужчина отстранился — Катя чуть не потеряла равновесие, но он подхватил ее на руки.

В его спальне горел камин, и постель была раскрыта. Оленин бережно опустил ее на шелковые простыни и укрыл легким одеялом.

— Я сейчас, — прошептал он, — здесь на столике коньяк. Налить тебе?

Катя кивнула, не в силах ничего ответить. Сергей протянул ей пузатенькую рюмку с ароматной жидкостью — девушка выпила залпом, и коньяк горячей волной разлился внутри. Камин мерцал рубиновыми угольками, отбрасывая на экран жаркие всполохи. Катя смотрела на огонь как загипнотизированная, и в голове у нее было пусто. И эта пустота казалась такой прекрасной!

Сергей лег рядом с ней, отбросив в сторону полотенце. Его тело было юношески крепким, а ладони обладали всем возможным и невозможным опытом зрелого мужчины. Сергей, то убыстряя, то замедляя темп, прислушивался к ощущениям Кати, ловил первый трепет приближающегося оргазма, и отдалял его, доводя девушку до исступления. И наконец, перестав контролировать собственные чувства, он резко вошел в нее, поймав губами ее протяжный крик. Но на этом все не кончилось. Его движения были такими, что Катерина снова ощутила прилив желания и стала двигаться под ним в ритме, который он ей теперь диктовал.

Они занимались любовью так долго, что почти утратили ощущение времени. За окном стремительно темнело, и в камине догорали поленья ольхи, распространяя дивный, терпкий запах. Изнуренные и опустошенные, они заснули одновременно, чтобы не расставаться даже во сне, глубоком, лишенном тревожных сновидений.

Утро продолжилось дождем. Увядшую траву в саду и облетевшие черные стволы деревьев поливал нудный холодный дождь из тяжелых лиловых туч.

Катя проснулась и увидела, что Сергея рядом с ней нет. Снизу доносились голоса. Она прислушалась и, к своему великому неудовольствию, поняла, что приехала Вера. Спускаться или нет? И в чем? Господи! Она же бросила грязную и мокрую одежду в ванной. Что же теперь делать? Нет. Спускаться она не станет. Но вот послушать можно — нехорошо, конечно, но любопытство сильнее воспитанности.

Голоса звучали на повышенных тонах, вернее, раздраженно и громко говорила Вера.

— И что ты хочешь этим сказать? — спросил спокойно Оленин.

— А то, что ни мне, ни Киту совсем не нравится это твое дикое увлечение молоденькой вертихвосткой!