Мара, или Война с горностаем - Брайан Джейкс Страница 36

При свете нарождающейся луны они прошли через лес, бесшумно скользя среди подлеска. Самким старался ступать осторожно, завороженный возможностью вновь завладеть мечом Мартина Воителя. Где-то в листве кричал козодой, лесной голубь тихо ворковал высоко в кронах. Глаза Арулы блеснули в лунном свете, когда она принялась размахивать своей тисовой дубинкой.

Веточка обернулся:

— Теперь тише. Самким, ты отправляйся направо, а ты, Арула, налево. Я знаю, они не выставили часовых, возможно, потому, что считают себя в безопасности так далеко в лесу. Удачи и хорошей вам охоты, молодежь!

Самким остановился в зарослях можжевельника и уставился на освещенный костром лагерь. Поодаль, завернувшись в свои лохмотья, спали крысы, но в блеске затухающего костра он видел острую морду лиса. Тот не улегся спать, а заснул, облокотившись на бревно. Меч лежал рядом с его лапой, сверкая в свете умирающего костра.

— Чрррк!

При звуке сигнала Веточки Самким рванулся вперед, крича:

— Рэ-э-э-дво-о-о-олл!

Настоящий сверчок, расположившийся около костра, цвиркнул еще разок и юркнул под бревно. Арула ускорила шаг, размахивая палкой:

— Даешь победу! Рэ-э-э-дво-о-о-олл!

В это самое время Веточка ворвался в лагерь и столкнулся с одной из крыс, которая вскочила от шума.

Нарушенное стрекотом настоящего сверчка, который произвел ложную тревогу, нападение пошло вкривь и вкось. Лис вскочил и увидел двух из своих крыс, которые боролись с ежом и бельчонком. Лис лишь наполовину пришел в себя, когда мимо него вдогонку за крысой промчалась кротиха с тисовой палкой.

Думая, что на них напали превосходящие силы противника, Детбраш решил спасаться бегством, тихо прошипев крысам:

— Смываемся!

Веточка отбросил палку прочь:

— Все пошло неправильно, мы все испортили!

— Смотрите, кого я поймал! — Бельчонок выволок на свет крысу. Она извивалась и злобно рычала. Самким обмотал тетивой ее шею. — Я, должно быть, сломал ей лапу, и она не смогла убежать вместе с остальными.

Самким и Веточка сели на бревно. Бельчонок выглядел разочарованным.

— Ты подал сигнал слишком рано. Я еще не был готов. Что ж ты так, Веточка?

Тут сверчок снова подал свой голос из-под бревна, дважды прострекотал и сердито порскнул обратно в ночь.

Самким прикрыл глаза, сообразив, что произошло и стукнул лапой по земле:

— А лис-то сбежал с нашим мечом!

Арула быстро приняла решение и дернула крысу за поводок:

— Слушай, крыса. Куда мог сбежать лис? Лучше отвечай, а то как бы я не разозлилась!

Крыса враждебно уставилась на Арулу и молчала. Тогда еж с состраданием посмотрел на крысу:

— Жалко мне тебя. Видишь эту кротиху? Между нами говоря, она и так сумасшедшая, а когда разозлится, мы и сами ее боимся.

На морде крысы отразилось замешательство. Она попыталась было улизнуть, но Арула крутанула ее и стала подтягивать к себе, пока их морды не приблизились вплотную. Затем кротиха склонила голову и усмехнулась, как совершенно невменяемая:

— А сейчас я буду отрывать тебе лапки! Крыса сдалась. Она упала на землю и захныкала:

— Не надо! Этого лиса зовут Детбраш, с ним пять крыс-следопытов. Детбраш служит в войске Фераго. Мы собирались на Южный Поток, чтобы потом по воде добраться до западного берега и соединиться с войсками Фераго. Мы должны были привести с собой Туру и Битоглаза, но они оба мертвы. Детбраш взял меч как подарок для Фераго. Вот все, что я знаю.

Арула выглядела удрученной.

— Только не говори, что покажешь, куда они пошли! А то я так хочу позабавиться!

Слезы выкатились из глаз крысы, и она принялась умолять Самкима:

— Я покажу вам каждый след их лап. Только уберите от меня эту сумасшедшую кротиху!

— Ладно, так и быть. — Самким пожал плечами. — Привяжи ее на ночь к дереву, Арула. Как только рассветет, она покажет дорогу.

Бледно-янтарные глаза Фаррана Отравителя были бесстрастны, но он прекрасно понимал, что находится в опасности. Урт Полосатый уже возвратился после боя в гору, выходящий на море склон был усеян безжизненными телами и ранеными. Фераго отозвал свою орду. Потери в его рядах были значительными. Фарран скорчился в темном углу между кладовой и столовой, кляня свою судьбу, которая отрезала ему путь к отступлению. Из своего убежища Отравитель слышал, как барсук и зайцы вошли в обеденный зал. Они говорили о битве, которую выиграли на склонах Саламандастрона.

— Сапвуд, я не давал тебе приказа сражаться на подступах к горе. Тебя запросто могло убить нашими бревнами.

— Когда я вступил в схватку, они уже перестали катиться. Все эти горящие стрелы и катящиеся бревна, по мне, пустяки. Лицом к лицу с врагом — вот что я называю схваткой.

— А славная была рубка, да? — До ушей Фаррана докатился слабый голос молодого зайца, почти подростка.

— Славная, Бережок. Ну и как ты себя чувствуешь после своей первой битвы?

— Отлично! Только я хотел бы спросить, как насчет завтрака?

Урт Полосатый добродушно хмыкнул:

— Еще ни разу не видал зайца, который бы не ходил вечно голодным. Поскольку сегодня была твоя первая битва, ты и завтрак будешь выбирать себе первым.

Глаза Фаррана вспыхнули, он стал прислушиваться к шагам зайчонка.

— О, какой выбор! Ммм, овсяные лепешки, еще теплые. Передай мне меду, сержант.

Снова послышался голос Урта:

— Бычеглаз, есть ли у нас убитые или раненые?

— Нет, владыка. Что-то Ветролапка не зовет к чаю с булочками, которыми собиралась угостить нас после битвы. Наверное, заснула где-нибудь в темном углу.

Следующим звуком, достигшим ушей Фаррана, был звук падения бутылки и опрокинувшегося на пол стула.

— Бережок, что с тобой? — Голос Чертополоха едва был слышен среди поднявшегося гомона и шума. — Смотрите, его вырвало кусочком лепешки. Дай мне свою лапу, дружище!

В первый раз на морде Фаррана отразилось какое-то подобие эмоции. Он разочарованно стукнул лапой по каменной стене своего укрытия. Он приготовил чересчур крепкий раствор, и яд сработал слишком быстро. В ушах лиса зазвучали другие голоса:

— Дайте ему что-нибудь выпить, прополощите ему рот!

— Бережок! Что с тобой? Попробуй встать!

— Дайте пройти Морской Траве!

Наступило молчание, затем снова зазвучал голос Урта:

— Что с ним, Морская Трава?

— Он умер!

— Умер? Не может быть. Разве у тебя нет какой-нибудь травы или настойки?