Мара, или Война с горностаем - Брайан Джейкс Страница 44

Пиккль подбросил вишневую косточку в воздух:

— Слышь, а здесь славно. Прямо рай. Смотрите, вон растут каштан и фундук. Клянусь своими ушами, если здесь и живет привидение, то оно вряд ли голодает. Эй, Мара, поосторожнее с косточками!

— Что ты там бормочешь?

— Бормочу? Я вовсе не бормочу, старушка. Прекрати стрелять в меня косточками!

Мара указала на кучку косточек рядом с собой:

— Я не стреляла в тебя косточками, все здесь, видишь?

— Значит, это ты, Бочонок. Сейчас я стрельну тебе прямо в нос!

Бочонок был вовсе не склонен к шуткам:

— Я не стрелял в тебя косточками.

— Тогда кто же? Ой, опять!

Мара глянула вверх и увидела, как между кронами деревьев мелькнуло что-то серое.

— Ага! Вон кто это! Он побежал туда! Пробираясь между тесно растущими деревьями, друзья погнались за неясно видимой фигурой, но это было безнадежно. Беглец легко оставил их позади. Друзья остановились на небольшой полянке, задыхаясь от быстрого бега. Озерцо с кристально чистой водой позволило им освежиться.

Напившись, Пиккль внимательно оглядел верхушки деревьев, отражавшиеся в светлой воде. Наклонившись к Маре, он прошептал:

— Он сзади. Кто-то большой смотрит на нас из-за той березы.

Мара наклонилась пониже к воде и, сложив лапы лодочкой, продолжала пить.

— Теперь вижу. Не обращай внимания. Все сделает его собственное любопытство. Смотри, он приближается.

Передвигаясь небольшими прыжками, кто-то осторожно спускался по стволу березы. Бочонок следил за отражением в воде вместе с Марой и Пикклем.

— Что ты предлагаешь делать, Мара? Он уже на траве.

Мара бросила короткий взгляд через плечо.

— Это белка! — зашептала барсучиха. — Когда я подам знак, надо быстро рассредоточиться, отрезав ей путь к деревьям. Пиккль, ты самый быстрый из нас, заходи сзади. Бочонок зайдет слева, а я справа. Тогда останется путь только к озеру. Готовы? Пошли!

План удался превосходно. Они окружили белку, и той пришлось отступить к озеру. Это была бельчиха, тоненькая и изящная. В ее поседевшем меху угадывались следы некогда красноватого отлива. Она застыла спиной к воде, обнажив беззубый рот. Мара в знак мирных намерений протянула к ней лапы:

— Я — Мара, это — Пиккль и Бочонок. Мы не причиним тебе зла. Почему ты стреляла в нас вишневыми косточками? Я было подумала, что кто-то балуется, но это не так… Ты удивила меня своим детским поведением.

Пожилая бельчиха ничего не ответила. Она поглядывала из стороны в сторону, ища возможности удрать. Но спасения не было.

Пиккль подошел поближе, размахивая лапами:

— Как бы тебе самой понравилось, если бы я начал пуляться косточками?

Вдруг белка пронзительно крикнула:

— Э-э-у-ла-а-ли-и-и-а-а!

Пиккль неодобрительно покачал головой:

— И это все, что ты можешь сказать в свое оправдание?

В лесу за их спинами раздался громкий шорох. Прежде чем заговорить, белка удовлетворенно кивнула:

— Вы еще пожалеете, что явились на наш остров, потому что не я, а вы теперь окружены.

Треск валежника заставил друзей оглянуться. Из лесу к ним приближались два барсука: самка, такая же старая как белка, и огромный барсук, белый как снег, в лапах он держал огромную дубину. Едва появившись на поляне, они заревели:

— Э-у-у-ла-а-ли-и-а-а-а!

Пиккль и Бочонок замерли и от удивления открыли рты, но Мара выступила вперед. В одной лапе зажав крохотную рапиру, в другой держа пращу. Огонь битвы зажегся в ее глазах.

— Я — Мара из Саламандастрона! Прочь с моей дороги, бабушка! А ты, беляк, если подойдешь хоть на шаг ближе, я убью тебя!

По белому барсуку было видно, что он готов броситься в бой, но тут Мара заметила, что бешенство внезапно ушло из его глаз и лапы его задрожали. Барсук стоял в нерешительности.

— Что ты стоишь, Урт Белый? — сердито подтолкнула его вперед старая барсучиха. — Раздави ее!

Мара шагнула вперед, мех на ее загривке топорщился, клыки обнажились.

— Раздави меня, Урт Белый! Выглядишь ты замечательно! Посмотрим, так ли хорошо ты дерешься!

Пиккль и Бочонок оказались в стороне. Тем не менее Пиккль, как и Мара, заметил некоторую нерешительность белого барсука. При всех своих огромных размерах и силе, он явно не торопился вступать в схватку. Заяц решил подбодрить свою подругу:

— Следи за ним, Мара. Вспомни, что говорил сержант Сапвуд: ударь и сразу отступай. Не лезь в рукопашную. Он слишком большой!

— Чему мы учили тебя, Урт Белый? — сердито проворчала старая белка. — Убей ее! Глинушка, ударь-ка его сзади покрепче, тогда он расшевелится!

Когда Мара подошла еще ближе, Глинушка крепко стукнула барсука по спине:

— Вперед, лентяй! Дерись!

Белый барсук двинулся на Мару и, обхватив ее лапами, легко оторвал от земли. Маре казалось, что она попала в тиски. Пиккль судорожно сжал зубы и выстрелил из пращи в лапу огромного барсука.

— Хватит, великанище! Сию же минуту поставь ее на землю!

Это сработало как заклинание. Барсук выронил Мару и запрыгал на одной лапе, потирая ушибленное место. Нижняя губа его обиженно вытянулась, когда он заговорил:

— Я не великанище! И вообще, почему они заставляют меня драться?

Белка подбежала, ворча:

— Кто вас звал на наш остров? Уходите отсюда подобру-поздорову!

Старая барсучиха подошла к Маре, потрепала ее по загривку и, пока Мара восстанавливала дыхание, гладила ее по спине. Глинушка выглядела по-матерински озабоченной и внимательной.

— Полежи, Мара. Перевернись на спину и дыши глубже. У тебя все цело. Ясеника, я не думаю, что эти звери могут причинить нам вред.

— А зачем они окружили меня и хотели взять в плен? — Белка упрямо скрестила лапы на груди.

Пиккль шутливо махнул лапой:

— Не обижайся на нас, старушка. Ты первая начала пулять вишневыми косточками.

Урт Белый дернул белку за хвост и проговорил тоном обиженного ребенка:

— Я пить хочу. Можно, я попью воды?

— Пей на на здоровье, только не выпей все озеро. Все уселись на берегу, пока барсук шумно припал к воде. Глинушка покачала головой:

— Посмотрите на него, и это сын одного из величайших барсуков-воинов. Но это не только его вина.

Урт Белый поднял голову от воды:

— Я голоден. Давно пора обедать, Ясеника! Белка сильно дернула его за ухо:

— И когда ты только наешься, обжора! — И она повернулась к троим друзьям: — Полагаю, вы тоже проголодались? Не хотите ли пообедать?