Все божьи дети могут танцевать - Харуки Мураками Страница 11

— И что, врач знает о моем рождении?

— Думаю, что нет, — ответила мать. — Откуда ему знать, если мы с тех пор больше не виделись?

Мужчина сел в метро на линии Чиёда в сторону Абико [9]. Ёсия запрыгнул вслед за ним в тот же вагон. В одиннадцатом часу вечера в метро довольно пустынно. Мужчина сел, вынул из портфеля журнал. Открыл заложенную страницу. Ёсии показалось, что журнал — какой-то специальный. Он уселся напротив и развернул газету, делая вид, будто читает. Мужчина был худощавый, лицо точеное, серьезное. «Похож на врача», — подумал Ёсия. Возраст примерно тот, а самое главное — у него нет мочки правого уха. Выглядит так, будто действительно след от укуса собаки.

Этот человек — мой биологический отец, — интуитивно почувствовал Ёсия. Но он не знает, что в мире есть я. И даже если я сейчас сообщу ему это, вряд ли он мне поверит. Он же убежден, что предохранялся идеально.

Поезд проехал станцию Син-Очяно-мидзу, миновал Сэндаги, Мачия и вскоре выехал на поверхность. На каждой остановке пассажиров становилось все меньше. Но мужчина читал журнал, не глядя по сторонам. Он не собирался вставать. Ёсия изредка бросал на него пытливый взгляд и читал, сам того не желая, вечерний выпуск газеты. И между делом припоминал события прошлой ночи. Он со своим близким другом по университету и двумя его знакомыми подружками решил выпить на Роппонги. Как все вместе перебрались затем в дискотеку он помнил, точнее — этот факт воскрес в его памяти. «Ну и как я поступил с девчонкой? Нет, кажется, ничего не было. Так надраться — не до сношений».

Раздел новостей вечерней газеты по-прежнему пестрел статьями о землетрясении. Мать вместе с другими верующими остановилась в офисе одной религиозной организации. Они каждое утро набивали рюкзаки товарами первой необходимости и ехали, докуда шла электричка. Затем шли пешком по усыпанному обломками шоссе до Кобэ. Там раздавали людям то, что приносили с собой. Разговаривая с сыном по телефону, мать говорила, сколько весит рюкзак — бывало по пятнадцать килограммов. Ёсии казалось, что от увлеченно читающего напротив мужчины то место отделяют триллионы световых лет.

Пока Ёсия учился в начальной школе, он раз в неделю ходил с матерью на проповеди. В этой организации у нее получалось проповедовать лучше других. Красивая, молодая, судя по всему, хорошо образованная (что было правдой), к людям она относилась дружелюбно. Ну и держала за руку маленького мальчика. Люди просто теряли бдительность. Они не питали интереса к религии, но выслушать ее соглашались. Мать надевала скромный, однако лестный для ее фигуры костюм и ходила по домам, распространяла религиозные буклеты и ненавязчиво, с улыбкой на лице рассказывала, какое это счастье — иметь веру. Предлагала непременно обращаться, если возникнут какие-либо проблемы.

— Мы ничего не навязываем. Мы только отдаем, — пылко уверяла она с блеском в глазах. — Моя дуща прежде металась в потемках, но с помощью этого учения я спаслась. Этот малыш находился у меня в животе, а я решила броситься с ним в море и умереть. Но Всевышний протянул мне руку с небес, и сейчас я живу в сиянии вместе с сыном и Всевышним.

Ёсии было не в тягость ходить по незнакомым домам, держась за материнскую руку. В такие минуты мать была как никогда нежна, а ее рука — тепла. Нередко их прогоняли, не желая ничего слышать. Поэтому они радовались любому доброму слову и очень гордились, когда получали новоиспеченного верующего. При этом Ёсия думал: «Ну, теперь-то отец-Боженька точно хоть немного, но признает меня».

Однако перейдя в среднюю школу, он отказался от веры. В нем проснулся эгоизм, он уже не мог принимать несовместимые с общественным мнением жесткие заповеди организации. Однако не только это. Главным образом отдалила его от веры безграничная холодность со стороны Родителя. На душе было темно и тяжко, на сердце — камень. Мать очень жалела о решении сына, но Ёсия оставался непоколебим.

Мужчина сунул журнал в портфель, встал и направился к двери на последней станции перед префектурой Чиба. Ёсия вышел следом. Мужчина вынул из кармана проездной билет и миновал турникет. Ёсия остановился —следовало доплатить в специальном автомате. Он едва не опоздал, когда мужчина усаживался в такси на стоянке. Ёсия прыгнул в следующую машину и достал из бумажника новенькую купюру в десять тысяч иен.

— Вон за тем такси.

Водитель подозрительно глянул на Ёсия, затем на купюру.

— Со мной ничего не будет? Это не криминал?

— Ничего страшного, — успокоил Ёсия. — Обычная слежка.

Водитель молча взял купюру и надавил на газ.

— Но и по счетчику заплатите. Я его уже включил.

Две машины пронеслись вдоль опущенных жалюзи торгового квартала, миновали несколько пустырей, оставили позади больницу со светящимися окнами и мелко размеченные участки под дешевое строительство. Движения на дороге почти не было, поэтому преследовать было легко, и на приключение это не тянуло. Водитель увлекся: то отставал, то сокращал дистанцию.

— Расследуете измену?

— Нет, что-то вроде охоты за мозгами, — ответил Ёсия. — Две фирмы охотятся за одним специалистом.

— Ого, — лишь удивился водитель. — Не знал, что конкуренция достигла таких размахов.

Жилье стало встречаться реже, они оказались в промышленном районе с заводами и складами вдоль реки. Вокруг ни души, лишь маячили все новые и новые фонари. Первая машина резко затормозила возле высокого и длинного бетонного забора. Водитель Ёсии, вовремя заметив стоп-сигналы, нажал на тормоз метрах в ста и потушил фары. И лишь ртутные лампы безмолвно освещали асфальт. Ничего, кроме забора, не видно. По верху бегут толстые ряды колючей проволоки — как вызов всему остальному миру. Открылась дверца первой машины человек без мочки уха вышел. Ёсия, не говоря ни слова, протянул водителю еще две бумажки по тысяче иен.

— Такси тут не поймать, поэтому возвращаться вам будет непросто. Может, подождать? — спросил водитель, но Ёсия отказался и вышел из машины.

Мужчина сразу же зашагал по прямой дороге вдоль забора. Как и на станции метро, его шаги были медленными и размеренными. Похож на ладного робота, которого тянет куда-то магнитом. Ёсия поднял воротник пальто и следовал за мужчиной, стараясь оставаться незамеченным, иногда выдыхая белый пар. До него доносилось лишь поскрипывание кожаных туфлей мужчины, а резиновые подошвы Ёсии, казалось, ступали беззвучно.

Вокруг — ни малейшего признака жизни, будто пейзаж, увиденный во сне. Закончился длинный забор, показалась свалка старых машин. Они громоздились одна на другой за металлической сеткой забора. Краска уже облезла от дождей, и под ртутными лампами они окончательно потеряли цвет. Мужчина шагал дальше. Ёсия ничего не мог понять. Зачем тот вышел из такси в этом жутком месте? Куда он возвращается, домой? Или решил немного прогуляться? Но февральская ночь — не лучшее время для ночных прогулок, на улице холодно. Леденящий ветер иногда подталкивал Ёсию в спину.