Очень простое открытие. Как превращать возможности в проблемы - Владимир Гуриев Страница 11

и все они были совершенно безумны и искали смерти.

и, к сожалению, нашли.

то есть это поразительный факт — и пушкин, и лермонтов, и грибоедов, и гоголь, и толстой, и достоевский в первую очередь были безумными, смелыми, невероятно интересными и яркими людьми.

но книги, которые они нам оставили, еще ярче.

настолько ярче, что мы часто забываем о том, какими крутыми, яркими и странными были их авторы.

гоголь не очень был смелым, конечно, но он брал безумст-

вом.

так, что там дальше. горький. горького можно не читать вообще. хрен с ним, забейте на горького. нельзя сказать, что он плохой писатель, конечно. но если не идет — вы ничего не потеряете.

чехов — это удивительный автор, которого нужно читать дважды. сейчас вам его рассказы, скорее всего, покажутся очень смешными, но с возрастом вы поймете, что они еще и очень грустные. такое мало кому удается. в один рассказ чехов впихивает сразу несколько.

не говоря уже о пьесах, где сплошные перестрелки.

но возникает вопрос, зачем вообще все это читать.

зачем вообще нужна литература.

почему не читать инструкции и учебники. почему их недостаточно.

кроме того что литература тупо приносит удовольствие, если читать правильные книги в правильное время, есть еще один момент.

разумеется, хорошая литература — это почти инструкция.

люди учатся на своих (и иногда чужих) ошибках, но жизнь у нас всего одна, и она достаточно короткая. и многие ошибки обходятся довольно дорого.

хорошая литература — это шорткат, который позволяет вам очень быстро проживать другие жизни без всякого ущерба для себя.

не каждый литературный опыт легко переносится в реальность, многие вещи просто не надо повторять, но из какого еще учебника вы узнаете, что делать, если вы оказались в тюрьме, а в соседней камере сидит монах с миллиардным состоянием.

или нужно ли всю жизнь гоняться за китом. особенно, если это не кит.

или что будет, если ты любил когда-то одну девушку, но был бедный и несчастный, а потом вернулся богатым и похожим на ди каприо.

эта книжка, кстати, немного похожа на книжку про кита.

нужно ли подчинять себя одной мечте, не обращая внимания на реальность, что происходит с любовью, когда люди расстаются, что происходит с любовью, когда люди меняются, что вообще происходит с любовью, что делать, если ты устал и одинок, что делать, если тебя захватили пираты, что делать, если ты пират, что делать, если ты космический пират и у тебя угнали твой корабль, — в мировой литературе нет готовых ответов, но есть куча примеров, которые вы можете перепрожить вместе с героями за несколько часов, чтобы получить ответы для себя.

и это нормально, когда ваши ответы не похожи на чужие и на ответы героев. может быть, вы поймете, что нет ничего лучше погони за китом, — и это нормально.

но что-то я заболтался.

тема нашего сегодняшнего урока — конформизм гарри поттера в первых нескольких книгах поттерианы, а именно: почему этот восьмилетний слюнтяй такая тряпка и не восстает против приютившей его семьи.

но сначала аня расскажет нам свой доклад «22 ошибки, допущенные беллой в отношениях с эдвардом».

аня, я заранее прошу прощения, что тебе пришлось это прочитать, но у нас все-таки школа, иногда приходится делать неприятные вещи. и мы честно бросали жребий.

выходи к доске.

* * *

покупаю 50-рублевый американо на черемушкинском рынке.

к баристе, хотя я не уверен, что это слово здесь применимо, подходит гопнического вида чувак, который торгует фруктами неподалеку:

— слышь, а помнишь, ты мне книжку давал про дориана грея?

— ага, — говорит бариста.

— ну ты это, принесешь еще? а то я не дочитал.

— ага.

на столе у баристы лежит пэйпербэк фицджеральда.

* * *

вспомнил заодно про новгородского мальчика онфима.

онфиму было шесть или семь лет, он жил в новгороде в xiii веке и учился писать. но иногда ему было лень учиться писать, и он рисовал.

рисовал онфим, честно говоря, хреново, но ему было шесть или семь лет, и его никто не хотел расстраивать.

еще про онфима мы знаем, что у него был друг данила, который, скорее всего, учился вместе с ним. а еще онфим хотел стать отважным воином. но иногда он представлял себя животным — желательно могучим и страшным.

все это мы знаем, потому что онфим однажды потерял все свои берестяные грамоты. их нашли только через семьсот лет.

и вот легко предположить, что онфиму сказал на это учитель.

— а голову ты дома не забыл? — сказал ему учитель.

или

— а голову ты нигде не потерял?

или

— без родителей в школу не приходи.

ну что обычно говорят учителя в таких случаях.

и формально учитель вроде бы, конечно, прав.

но прошло семьсот с лишним лет, и онфим в итоге остался в истории — мы знаем, о чем он мечтал, с кем дружил, что он не умел рисовать, наконец.

а про учителя мы не знаем (и не узнаем) ничего. и про всех остальных жителей новгорода, в общем-то, тоже.

ну и кто теперь молодец.

я это вспомнил, потому что из лекции узнал, что израильские археологи нашли на одном камне рисунок корабля с подписью на латыни. и этот вандализм — единственное реальное свидетельство того, что христианские паломники из европы приезжали в иерусалим уже во втором веке нашей эры и, в общем, приезжали примерно в те же места, которые считаются достойными посещения и сейчас.

короче, многое на самом деле может быть не зря, и оценивать события нужно вдолгую. может, вот пройдет две тысячи лет, археологи будущего раскопают общагу, в которой я тусил, и найдут на кухонной стене выцарапанные гвоздем надписи «nirvana» и «вован».

и сразу поймут, что в этом священном помещении с алюминиевыми жертвенными сосудами собирались англоязычные буддисты.

вроде бы мелочь, почти ничего мне не стоило, а какая помощь науке.

* * *

простите, но это прекрасно.

есть такая книжка стругацких «пикник на обочине». я не буду пересказывать сюжет, но скажу, что действие в ней развивается линейно, от прошлого к настоящему, и финал у книги, мягко говоря, открытый. в финале мы не знаем, что произойдет с героем, и самое главное, мы не знаем, что произойдет с миром.

но это в русской версии.

в английском переводе, который вышел в 1977 году, была допущена небольшая ошибка. почему-то переводчик перепутал слова «тринадцать» и «тридцать», и в результате первая часть книги перенеслась во времени и де-факто стала вместо предисловия послесловием.