Что создано под Луной? - Николай Удальцов Страница 13

– Последний вопрос – за что же вы боритесь?

– За чистоту расы.

– О какой чистоте расы вы говорите, если Русь триста лет находилась под монголо-татарами?

– Какими татарами? – круглое лицо с постоянно открытым ртом, вытянулось, – Что-то ты не то говоришь, дядя?

– То, что я говорю – тебе действительно не понятно, тем более, что этот исторический факт изучают в старших классах общеобразовательной школы. Но я вижу у тебя на шее православный крест.

– Конечно, я православный.

– И на кресте – распятие?

– Ага.

– На распятие у тебя Иисус?

– Ага.

– А ты знаешь, что написано над головой Иисуса на распятие?

– Что?

– «Иисус – Царь иудейский»…

– Я тебе не верю – ты предаешь русскую национальную идею. И ты просто лжешь!

– Может, ты сам лжец? – усмехнулся Искариот.

– Это почему?

– Потому, что не верить людям, как правило, заставляют собственные предательства…

Едва не покалечивший остатки разума обилием новой информации, железнодорожный националист перед тем, как смешаться с толпой еще успел крикнуть, давая выход давшей трещину, основе нищенского миропонимания:

– Национализм – это патриотизм! – на что Искариот ответил, ни к кому не обращаясь:

– Национализм – это поиск того, по чьей вине ты дурак…

– Наша гордость!.. Нам дорого!.. – раздалось уже из толпы. – Гордость… дорого… – скривился Искариот, – Брось. Национализм – это гордость дешевок…

– Послушай, Искариот, русские составляли подавляющее большинство, – смущенно проговорил Риоль, – И нет ничего удивительного в том, что некоторые считали, что на этом основании они должны иметь привилегии.

– А знаешь, для чего нужны привилегии?

– Для чего?

– Для того, чтобы совесть не мешала.

И помни – если русских больше, чем татар или евреев, это не значит, что один русский – это что-то большее, чем один татарин или один еврей…

– Я с тобой согласен, Искариот, но отчего же национализм так живуч? – Оттого, что национализм – это снобизм нищих, упорствующих в своей нищете…

Искариот вышел из машины и стал наблюдать за толпой.

Вслед за ним вышли девушки, и Риоль и Крайст остались почти одни.

Если не считать остальных людей, находившихся около и вокруг.

– Риоль, ты хочешь о чем-то спросить? Ведь разговор с нацистом заставил тебя задуматься о чем-то?

– Крайст, это очень деликатный вопрос.

– Мы для того и рядом, чтобы искать ответы.

– Ты знаешь ответ на мой вопрос?

– К сожалению, знаю.

– В Библии сказано, что евреи – это избранный народ. И в тоже время, антисемитизм существовал веками. И с этим невозможно спорить.

Может быть, евреи – это, действительно, плохой народ?

– Риоль, бывают плохие люди в любом народе.

Не существует плохих народов.

Искариот оглянулся и посмотрел на Риоля, прищурив глаза, слегка притененные полями шляпы коричневого цвета:

– Это не беда. Беда в том, что и хороших народов тоже не существует…

Во время их разговора, шум вокруг них постоянно менял уровень и тональность: то, напоминая шелест женского платья, то, поднимаясь до грохота возбудившегося паводком водопада. Видимо, это происходило оттого, что активность толпы колебалась в зависимости от успешности ее действий.

Успешности, в том смысле, который толпой понимается как успешность.

– Почему ты молчал, когда Искариот спорил с этими идиотами?

– Спорил? – переспросил Риоля Крайст.

– Мне показалось, что – спорил.

– Иногда, спор – это глупость, сводящаяся всего лишь к тому, за кем останется последнее слово…

– Я это понимаю, но в споре рождается истина. – В споре, Риоль, рождается спорная истина…

– Ты не торопился принимать в нем участие.

– Не торопись говорить сегодня то, что можно не спеша сказать завтра, – ответил Крайст, а Искариот, услышав слова Крайста, не удержался и съехидничал. Правда, на всякий случай, он сделал это так тихо, что его никто не услышал:

– Проповедовать принципы куда проще, чем доказывать их целесообразность…

Не бывает действий на столько бессмысленных, чтобы для этих действий не было бы смысла искать врагов.

– Нам не нравится наше государство! – прозвучал визгливый голосок за спиной Искариота. Искариот даже не оглянулся:

– Как бы плохо человек не отзывался о государстве – сам он может быть еще хуже…

– Мы, между прочим, выражаем общественное мнение, – совмещая визгливость с шепелявостью, пролепетала бабулька с транспорантиком «Слава КПСС!» в руках, норовя при этом, стукнуть этим транспорантиком Искариота по голове, уверенная в своей возрастной защищенности. Искариот не стал спорить, а просто сплюнул на асфальт: – Общественное мнение – это, кроме всего прочего, мера стадности…

В этот момент в окна «Макдональдса» полетели первые камни.

Гранаты бросают с целью. Булыжники в окна – чтобы изобразить цель.

Так действие скрывает свою бессмысленность.

Толпа тут же перестала быть собранием разных людей, превратившись в единую, не обремененную персонализацией, разрушающую угрозу.

Толпа растворяет человека в безнаказанности.

В толпе можно все, даже для тех, кто не считает, что все можно.

Толпа – это трусливая надежда на личную безответственность.

Толпу всегда можно позвать, потому, что толпа – всегда проститутка.

Толпа – теплое место для ублюдков…

Люди, побывавшие толпой, имеют отличный шанс стать подонками…

* * *

Людское поле переместилось к окнам «Макдональдса», скоктейлив в себе националистов, антиглобалистов, любителей Че Гевары и обыкновенных посторонних прохвостов, которых всегда бывает большинство.

Даже если не принимать в расчет того, что любые прохвосты, прежде всего – посторонние.

Сторонники «Славы КПСС!», как всегда, легко перемешались с остальными бузящими, хотя, в силу своей малочисленности, явно не играя никакой роли.

Серьезное отношение к «Славе КПСС!» никогда никому не приходит в голову, даже в кругу горлопанов, до тех пор, пока эта самая «Слава…» не оказывается у власти.

Тогда, как правило, бывает уже поздно…

Несколько девчонок, работавших в быстроедстве, попытались забаррикадировать двери, но были быстро и героически оттеснены вглубь помещения восставшими против глобализма.

Победа над десятком девчонок, старшей из которых едва ли исполнилось двадцать три, всегда окрыляет борцов за любую свободу.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить полную версию книги