Конни и Карла - Дебора Чайл Страница 13

Обе девушки начинают хохотать во весь голос и не могут остановиться до тех пор, пока Конни не утыкается носом в свой гамбургер, а Карла не проливает на себя молочный коктейль. Она останавливается первой.

— Ну ладно, повеселились и хватит, — говорит она и дружески хлопает Конни по спине.

А Конни никак не может отделаться от поразившей ее воображение череды шикарных и в то же время иронических образов, рисующих их с Карлой пребывание в Лос-Анджелесе в качестве этаких светских дамочек. Вот они сидят вдвоем в шезлонгах посреди идеально подстриженной лужайки на фоне красивого пейзажа — какой-нибудь альпийской горки и наслаждаются сочными, свежайшими персиками, сливами и яблоками.

— Ты представляешь, ведь там можно каждый день есть фрукты прямо с дерева, — говорит она.

— Ну да, а потом, того и гляди, понос проберет, — мрачно возражает Карла.

Конни нетерпеливо цокает языком. Ну как так можно: она изо всех сил старается создать позитивный образ новой жизни, предстоящей им в связи с неожиданными переменами, а от Карлы в этом смысле никакой помощи.

— Вечно ты так: только бы меня обломать, — жалуется она.

Карла чувствует себя виноватой. Конни, конечно, права. Нельзя быть такой пессимисткой и во всем видеть лишь темные стороны. Ей на память приходят истории, прочитанные в глянцевых журналах: там рассказывается, сколько усилий, времени и особенно денег тратят звезды, чтобы быть всегда в форме. Похоже, они действительно с утра до ночи всерьез работают над своим внешним видом — иначе не назовешь все эти бесконечные посещения спортзалов, центров йоги, парикмахерских салонов, массажистов, маникюрш и косметологов. О Джулии Робертс, например, писали, что она дважды в месяц проводит очищение кожи лица, «чтобы поры дышали». Карла задумывается над тем, что она никогда в жизни не производила специальных «очистных мероприятий» над своим лицом. Интересно, а ее поры еще не задыхаются от недостатка воздуха?

— Можно будет попробовать для начала хотя бы чистку лица, — говорит она, не без удовольствия представляя себе, как кто-то натирает ей физиономию ароматными лосьонами.

— Вот это другое дело! — с энтузиазмом подхватывает Конни. — Да, начать надо с косметического салона. Пусть прочистят нам мордашки как следует.

Конни дожевывает последний кусок хот-дога и кидает через плечо испачканную горчицей салфетку. Заднее сиденье их машины уже представляет собой некоторое подобие помойки: оно завалено салфетками, конфетными фантиками и пустыми банками из-под лимонада. Заметив, что у сестры на подбородке осталась невытертая горчица, Карла говорит:

— Где-то у меня тут были еще салфетки.

С этими словами она начинает рыться в своей сумке и вдруг выуживает из нее засунутый туда Фрэнком пакет.

— А это еще что? — недоуменно спрашивает она.

Конни пожимает плечами. Она тоже впервые видит этот сверток. Карле любопытно, что же там внутри, и она надрывает уголок пакета. Он оказывается полон белого, слегка зернистого порошка. Увидев это, обе девушки одновременно издают вопль — очень гармоничный. Карла пытается как-нибудь снова закрыть пакет, но это ей не удается. Хуже того: поток встречного воздуха вырывает его из рук Карлы, и буквально через несколько секунд всё в салоне машины — сиденья, стекла, да и сами девушки — оказывается покрытым тонким слоем белой пыли. Конни, почти ослепнув, выписывает замысловатые виражи на дороге, тщетно пытаясь сохранить контроль над машиной.

Девушки кричат во весь голос, по привычке призывая на помощь мам, а заодно и прощаясь с жизнью. Они хватаются за руки, уверенные, что настал их смертный час. Ну что ж, вместе они прожили всю жизнь, вместе спели последнюю песню, разделили последний шоколадный батончик и вместе вступили в последнюю схватку с силами зла. Впрочем, облако порошка рассеивается достаточно быстро, чтобы Конни смогла снова видеть дорогу и управлять машиной. Обе машут руками, чтобы поток воздуха как можно скорее провентилировал им легкие, и зажимают носы, чтобы, не приведи господь, не надышаться этой гадостью.

Через некоторое время Конни начинает зевать. Естественно, это вызывает зевоту и у Карлы. Время уже позднее, и они обе устали и совершенно измотаны. Пора присмотреть подходящий мотель на обочине, принять душ и завалиться спать. Если повезет, завтра на их долю выпадет меньше сногсшибательных новостей и приключений, чем за последние двое суток.

Просыпаются они рано и с удовольствием обнаруживают, что в стоимость номера входит и вполне сытный «европейский завтрак»: круассаны, датские крендельки, сок и кофе. Заморив червячка — может, даже чересчур его перекормив, — они отправляются в путь как раз вовремя, чтобы увидеть поднимающееся над горизонтом солнце: это зрелище приводит девушек в восторг — ведь при их работе они так поздно ложились спать и поздно вставали, что давно уже не видели рассвета.

Конни не устает в поэтической манере восхищаться восходом солнца, фантастической окраской неба над плоскими, как блин, равнинами Айовы. Но Карла лишь с отсутствующим видом кивает в ответ на бесконечную череду эпитетов в превосходной степени. Мысленно она где-то далеко. Наконец совершенно неожиданно она объявляет:

— Я скучаю по Майки.

Конни просто поражена.

— Карла, он же тебе изменил! — напоминает она сестре и подруге. — Завел себе другую девчонку!

— Ну, его можно понять: я ведь почти каждый вечер работала допоздна, — с мрачным вздохом говорит Карла.

Конни отказывается верить своим ушам. Неужели Карла до сих пор так ничего и не поняла о мужчинах, неужели, дожив до таких лет, она не уразумела по крайней мере, что все они — бесчувственные жлобы и придурки? Неужто она себя совсем не уважает?

— Может, ты себя и вправду виноватой считаешь? — сурово переспрашивает она.

Нет, у Майки, конечно, есть некоторые положительные качества. Он все-таки не настолько кретин, как Эл, но Карла явно стоит большего, и ей просто не к лицу убиваться и переживать по поводу того, что она уехала, бросив какого-то бабника.

— Я думаю, это официантка, которая работает у Додо. Она такая милашка, — печально констатирует Карла. Большую часть ночи она так и не сомкнула глаз, перебирая возможные кандидатуры, и наконец вспомнила об этой официантке из закусочной, куда они обычно ходили ужинать с ребятами: та всегда приносила Майки двойную порцию маринованных овощей и капусты без какой-либо просьбы с его стороны.

— Милашка, говоришь? — переспрашивает Конни. — Да на самом деле это ты у нас самая милая, Карла.

Конни действительно переживает за сестру, за то, что та готова признать себя виноватой в том, что ее приятель, видите ли, не удержался от искушения лишний раз расстегнуть ширинку. Узнать, что и Эл завел себе другую девчонку, ей в общем-то тоже было неприятно, но у нее ведь совсем другая ситуация: у них с Элом давно все кончено. Она уже несколько месяцев пыталась окончательно порвать с ним, только у нее это никак не получалось. А если он ей изменил, так это только липший раз доказывает тот факт, что он чурбан неотесанный да к тому же и обманщик.