Конни и Карла - Дебора Чайл Страница 14

Сама того не замечая, Конни давит на газ все сильнее, словно стремясь как можно больше увеличить расстояние, отделяющее ее от бывшего бойфренда.

— Ты только вспомни, чего мы с ними натерпелись, — напоминает она Карле. — А уж сколько всякого дерьма я нахлебалась с Элом — и не сосчитаешь.

— Да, иногда он очень грубо и несправедливо обходился с тобой, — замечает Карла, вспомнив лишь малую часть из тех оскорблений и язвительных замечаний, которыми Эл осыпал Конни. Представить себе только: такую умную и талантливую Конни!

—. И не говори, — соглашается Конни и вдавливает в пол педаль газа.

Дорога почти пуста и просматривается на несколько миль вперед. Конни кажется, что у их машины вырастают крылья и она взлетает, отрывается наконец от земли. С прошлым покончено, оно осталось там, позади. Ей жаль Фрэнка, который всегда был добр к ним и уж никак не заслужил такой смерти. Но и это уже в прошлом. А они теперь едут в Лос-Анджелес — город ангелов, оставляя прошлое позади.

Что же касается Эла, то она определенно не станет скучать по его идиотским шуточкам и ехидным замечаниям.

— «Конни, почему ты не можешь вести себя как нормальный человек?» — передразнивает она Эла. — Мне всегда так обидно было это слышать. Я действительно хочу быть нормальным человеком, только мы с ним понимали это по-разному. — Она вздыхает и впервые откровенно признается сестре в том, что всегда боялась четко сформулировать даже для самой себя: — Мне на самом деле жаль, что я не такая, как все: не мечтаю выйти замуж за какого-нибудь симпатичного парня, родить детей, водить их в школу, а в свободное время заниматься макраме или еще какой-нибудь белибердой.

Карле хочется обнять сестру и крепко прижать к себе. Останавливает ее лишь то, что Конни сейчас за рулем и такое проявление нежных сестринских чувств будет опасно. Замужняя женщина, мать семейства. Возможно, когда-нибудь, но не теперь. В любом случае Карла совершенно не может вообразить себе Конни занятой только домашними хлопотами и уходом за детьми. Быть как все? Но то, что считает нормальным большинство людей, совсем не подходит Конни. Не ее это судьба.

— Нет, Конни, нормальной в понимании Эла тебе никогда не быть!

— Это точно. И честно говоря, я вовсе не думаю, что это так уж плохо, — отвечает Конни с несколько натужным смехом. Похоже, что на самом деле ей вовсе не весело.

Погруженные каждая в собственные мечты, страхи и надежды, обе девушки надолго замолкают. Карла внимательно рассматривает карту, а Конни не отрывает взгляда от дороги. Постепенно шоссе становится все более оживленным — приближается утренний час пик. Огромный восьмиосный трейлер пытается обогнать их, но Конни прибавляет скорость, и грузовик остается позади в клубах пыли. Наконец, увидев на обочине знак, оповещающий, что до границы штата Небраска осталось всего двадцать пять миль, Конни встряхивает головой и издает радостный, победный клич.

— Все, сестренка! Хватит тратить лучшие годы и нервы на неудачников! — объявляет она. — И вообще, если одна дверь захлопнулась, значит, другая откроется.

В ответ Карла улыбается и цитирует строчку из какого-то учебника по практической психологии, где давались советы, как превратить свои неудачи в успехи:

— Жизнь — она как двустворчатая дверь. Никогда заранее не знаешь, какая половинка отперта.

Конни смеется и продолжает мысль сестры:

— Да, а если дверь стеклянная, значит, ткнешься лбом в стекло. — Вдруг она запевает: — «Поцелуй меня на прощанье…»

Поцелуй всё на прощанье. Встречай нас, Калифорния!

Девушки вели машину поочередно всю ночь, решив побыстрее добраться до цели и к тому же не тратить свои и без того не слишком обильные денежные запасы на продавленную кровать в каком-нибудь захудалом придорожном мотеле, где грохот проезжающих по шоссе грузовиков все равно не даст им нормально заснуть и отдохнуть. Они очень устали, их уже подташнивает от неимоверного количества съеденных чипсов и выпитого лимонада; их одежда за время пути изрядно пропылилась и украсилась пятнами горчицы, кетчупа и жира; обеим остро необходим душ, который мог бы придать им хоть сколько-нибудь цивилизованный вид; а в машине, как им кажется, пахнет старыми изношенными туфлями и поджаренными на прогорклом масле пышками.

В общем, надо признаться, что к цели своего путешествия они прибывают, мягко говоря, не в лучшей форме. С другой стороны.

Лос-Анджелес предстает перед ними во всей своей красе — словно прекрасный заколдованный город, таинственный мираж, внезапно возникшее перед глазами изумленного путника видение посреди пустыни. Девушки видели столько фильмов, снятых в Лос-Анджелесе, что им казалось, будто они знают город. Но они не были готовы к палящему солнцу и испепеляющему зною, пестрой мешанине архитектурных стилей, бульварам с рядами уходящих вдаль пальм и эвкалиптов с трепещущими на ветру листьями и могучему потоку катящих по улицам «БМВ» и шикарных джипов.

Девушки ведут себя как дети в магазине игрушек: они действительно не могут держать себя в руках. Высунувшись в окна машины, они, повизгивая и посвистывая от восхищения, обозревают красоты и достопримечательности бульвара Сансет. Все вокруг выглядят такими красивыми, молодыми, загорелыми, здоровыми, сексуальными и, уж конечно, знаменитыми. Конни и Карлу просто распирает от переполняющих их эмоций. Они словно космонавты, совершившие успешную посадку на другой планете, где вполне могут ожидать встретить чуждую цивилизацию. Теперь им не терпится выполнить свою вторую задачу — поскорее вступить в контакт с местными обитателями.

Впрочем, для начала они решают выполнить хотя бы один пункт из программы-минимум: выпить по чашке кофе. Для этого они останавливают машину перед заведением, которое гордо называется «Кофейное зерно и Чайный лист». Они бодро выскакивают из машины и тут же чуть не падают на землю с жалобными стонами. Оказывается, за столько часов непрерывного сидения в машине у них до того затекли ноги, что теперь они немеют и их сводит судорогой.

— О-о! — вскрикивает Конни. — Помоги мне!

В ответ она слышит лишь отдающийся эхом столь же жалобный вскрик Карлы, которая тоже едва стоит на ногах. Прохожие удивленно глядят на девушек, которые с трудом, чуть ли не руками переставляя ноги, хромают к кафе.

— Карла, не забывай, — шепчет Конни, — мы должны постараться смешаться с местными.

— Да, верно, — кивает Карла.

В кафе они подвергаются быстрому оценивающему осмотру со стороны других посетителей: тощих, как щепки, моделей, подобострастно заглядывающих в глаза кандидатов в продюсеры и прочей публики, которую объединяет лишь одно — жажда прославиться. Карла по наивности и собственной душевной доброте принимает их холодное и почти враждебное отношение за проявление гостеприимства и дружеского расположения. Приветливо помахав рукой, она на весь зал объявляет:

— Привет! А мы вот к вам, только что из Чикаго!