Лицей послушных жен - Ирэн Роздобудько Страница 15

Я не заметила, как за окном посветлело.

Я не поклонница встречи восхода солнца, хотя из-за частых бессонниц видела его много раз и боялась этого тревожного времени. На грани между днем и ночью может произойти все, что угодно. На этой грани меня всегда подстерегают самые большие ужасы – кровать разверзается, и я падаю, падаю вниз…

Серое полотно неба постепенно начало розоветь, как будто его края обмакнули в миску с кровью.

Чирикнула первая птичка.

За ней – вторая. И третья. Я выпила таблетку от головной боли.

Тихо прокралась в спальню и подкатилась под бок Миросю, посмотрела на его спокойное лицо.

Подумала: «Если бы тогда не пришла в ту редакцию, с ним бы сейчас лежала совсем другая…»

Я проспала чуть ли не до полудня.

Но встала бодрой и готовой к действиям. Уже не мучила себя вопросами: что со мной случилось и зачем?

Мирось ушел на работу. Я опять включила ноутбук. Набрала в окошке даты и числа.

«1980…»

Но сначала стоило проверить себя: что осталось в памяти?

В то лето состоялись Олимпийские игры в Москве и умер Высоцкий. Шла Афганская война.

Была бы тогда постарше, может, вспомнила бы что-то еще. А так об Олимпиаде знала только потому, что на экране все время показывали медвежонка с кольцами на поясе. И он мне категорически не нравился – был слишком плоским, большим, с банальной улыбкой и круглыми глазами. На детский вкус – довольно несимпатичный.

А смерть Высоцкого почти весь наш двор воспринял как собственную: весь день из окон доносились довольно плохие магнитофонные записи его песен, создавая невероятную какофонию. Мужчины нервно курили и разливали водку под деревянными крышами дворовых беседок.

Афганистан… Из этой далекой и неизвестной страны, которую во дворе называли «Афган», в конце того ужасного лета привезли гроб с телом сына тети Нины, и она сразу постарела…

Вот и все мои знания по поводу «большой жизни», ведь моя, «маленькая» – с гибелью Ярика, Человеком В Черной Шляпе, разводом родителей, – закрыла от меня все остальное. А разве могло быть иначе?!

Что я видела на экране монитора?

Перечень событий того июня, которые никак не затронули меня тогда и о которых я мало что знала даже сейчас:

«1 июня 1980 года – число погибших в Северной Ирландии за период с 1969 года превысило две тысячи человек…»

«3 июня 1980 года – вследствие ошибки американского компьютера, сообщившего о советской ядерной атаке, в США объявлена ядерная тревога…»

«9 июня 1980 года – в речи, произнесенной в Лондоне, Рой Дженкинс выдвинул идею основания в Великобритании новой радикальной центристской партии…»

Какое мне дело до всего этого – теперь? И какое могло быть – тогда?

Пробежала глазами дальше.

«11 июня 1980 года – полковник Каддафи приостановил “ликвидацию” ливийских эмигрантов…»

Ха-ха! Очень своевременное упоминание об этом Каддафи! Если бы (если бы!) тогда он знал, как восстанет против него его преданный народ… Так, что дальше?

«12 июня 1980 года – умер премьер-министр Японии Масаеси Охира…»

А 13-го совсем ничего не зафиксировано. Гибель одного маленького мальчика и болезнь одной маленькой девочки в одном крошечном дворе советских хрущоб были миллионной вспышкой локальных и никому не интересных мелких катаклизмов местного масштаба.

Последнее важное событие того месяца и года было датировано 26 июня и касалось Франции: тогдашний президент Жискар д’Эстен в этот день сообщил, что у его страны есть все необходимое для создания нейтронной бомбы…

Ниже шел перечень событий июля.

«19 июля 1980 года – в Москве открылись Олимпийские игры, которые бойкотировали 45 стран мира…»

О бойкотировании мы ничего не слышали. По крайней мере, те, кто тогда жил в нашем дворе. Увлекшись, я открыла новую ссылку, датированную нынешним годом, и нашла объяснение:

«Руководство СССР рассматривало эти игры как важнейшую идеологическую акцию. Москву надо было показать всему миру как главную витрину социализма. Идея олимпийского бойкотирования принадлежала Великобритании, Канаде и США в связи с протестом против вторжения советских войск в Афганистан и преследования советских диссидентов…»

Да, о бойкоте или вторжении ни в нашей семье, ни во дворе и мысли не было. Важнее было то, что происходит рядом.

Я подумала, что если бы действительно оказалась в том году, то все равно ничего не могла бы сделать в глобальном смысле. Например, помешать смерти сына тети Нины или предупредить Чернобыльскую трагедию. Или еще что-нибудь в этом роде. Кто бы мне поверил? А вот помешать смерти Ярика – могла бы!

Избежать своей болезни – тоже.

Смогла бы рассказать маме о ее коварной подруге, тете Зое, которую, кстати, никогда не любила. Может, у меня на самом деле, как сказала старушка, есть шанс?

А если он есть, надо действовать.

Я начала быстро собираться.

И растерялась: с чем и в чем мне собираться в ТОТ двор?

Обычный женский вопрос казался мне не таким уж простым.

Конечно, джинсы и шифоновый топ, который девочка приняла за комбинацию, – отпадают. Но это не главное.

Что взять с собой?

Деньги? Ха-ха. Я даже не помню, как они выглядели! Можно взять доллары. Но кто их обменяет? И кажется, тридцать лет назад доллары выглядели иначе. Разве что попаду в отделение милиции за валютные махинации. Но если я там задержусь на несколько дней (по крайней мере, до 13-го – точно!), то на что буду жить?

Я засуетилась, забегала по комнатам, раскрывая ящики и шкафы.

Можно продать какие-то вещи, – кажется, тогда все покупалось из-под полы, недаром же девочка говорила про спекулянтов.

Я вытащила из шкафа пару почти новеньких джинсов, завернула их в пакет, положила на дно сумки. Что еще? Покрутила в руках крошечный плеер в виде серебряной лодочки, подарок Мирося. Не уверена, что тогда они существовали даже за границей. Даже наш обычный магнитофон, которому уже лет десять, может вызвать подозрение. Отпадает.

Чем дальше я думала, тем больше понимала: идти придется в чем мать родила.

Надежда была на то, что я смогу вернуться, как в прошлый раз. Значит, надо сначала пойти в разведку, а дальше будет видно. О вероятности не вернуться думать не хотелось…

Хотя на всякий случай надо написать записку Миросю. Вряд ли я смогу позвонить оттуда с мобильного. Я взяла бумагу и ручку. Что писать? Что ушла в… 1980 год? Я захохотала, как будто и правда сошла с ума.