Даун - Михаил Ремер Страница 15

А я дома время провел. И диплом поделал. Приноровился уже и дома. Обычно включаю ноутбук и тупо не обращаю на брата внимания. Не мешай, мол. Поначалу шумит, что-то от меня требует. Я – знай себе своим занимаюсь. Он хоть и даун, а все понимает. Пару дней цеплялся, а потом перестал. Теперь садится в кресло и сидит молчком.

А Оля и Костя только ночью домой вернулись. Мокрые, замерзшие, но довольные. Взахлеб потом рассказывали, как с качелей навернулись, как сапог утопили, как таких же, как они, горемык на буксире тянули до Медыни. Во, заняться было нечем! Тоже мне, кадры.

Мир полон загадок. Мне не понять, почему каждое утро папа с Сережей куда-то уходят. В одно и то же время. Почему? Даже солнце и то появляется по-разному. Летом – когда все еще спят. Зимой – когда все уже разошлись.

Что делается с людьми, когда они выходят из квартиры? Когда закрывают за собой дверь?

Каждое утро папа и Сережа расходятся по своим делам. Мама прибирает на кухне, готовит мне завтрак и тоже уходит. Я знаю, что вернутся все уже другими. Почему? Я не знаю. Наверное, у каждого за дверью есть свой секрет. Каждый возвращается другим.

Папа уходит грозно. Он поправляет ворот рубахи и галстук. Осматривает себя с головы до пят. Он с решительным видом выходит за дверь. Как будто боится, что его мир успеет занять кто-то другой. Этот загадочный Сергеев. Или мистер-дристер, или еще кто-то. Возвращается он поздно вечером. Уставший и сердитый.

Сережа сонно глядит в зеркало, причесывается и выходит за дверь. Он делает это так, словно ему жутко не хочется никуда идти. Словно какой-то вязкий кисель выталкивает его обратно. А вечером он возвращается бодрым и радостным. Быстро кушает, одевает свой балахон и убегает. Иногда садится за компьютер и начинает что-то делать. Веселый.

Мама уходит осторожно. Так, словно боится оставить меня одного. Прежде чем закрыть за собой дверь, она улыбается мне. Она уходит совсем на чуть-чуть. Из своего мира она возвращается с целым ворохом пакетов. Чуть раскрасневшаяся и довольная.

Я пытаюсь найти причину. На улице я каждый раз смотрю во все стороны. Я пытаюсь увидеть Его – Хозяина Задверного мира. Того самого, который так меняет людей. Я оглядываюсь по сторонам. Осматриваю каждый камень. Обхожу деревья в сквере. Даже копаю песок в песочнице. Но все напрасно. Я так ничего и не нахожу. Лифт, подъезд, улица, тротуар, песочница, парк. но никаких следов того, кто так меняет людей: Хозяина Задверного мира. Никаких.

Но я не теряю надежды! Я уверен, что найду его. Возможно, мы сможем подружиться. Так я думал раньше. Но теперь. Что-то изменилось. Хозяин Задверного мира стал плохим. Злым. Он нехотя принимает в своих владениях моих близких. Так, словно делает одолжение. Я чувствую это. Я вижу! Уходя по своим делам, папа и мама собирают все силы. Как будто за дверью их ждет что-то страшное.

Возвращаются они теперь уставшими и. опустошенными. Как будто Хозяин Задверного мира высосал из них все силы и выплюнул их. Точно так, как я выплевываю хрящик в котлете. Зато теперь я знаю, почему он мне не показывался раньше. Он боялся меня. Он знал: от меня ничего не скрыть. Как только я увижу его, сразу пойму: Хозяин Задверного мира – нехороший.

Теперь я не желаю его видеть. Совсем. Я не хочу входить в его владения! Я начинаю капризничать, когда меня собираются отправить на прогулку. Я не хочу, чтобы он сделал со мной то же самое, что с папой и мамой. Костя и папа радуются. Теперь меня можно выводить на балкон, а не на улицу. Им не нравится проводить со мной время. Совсем не нравится. Им не до меня.

Мой мир начинает заполонять пустота. Раньше он был наполнен маминой любовью. Теперь эта любовь куда-то исчезает. Вернее, в нем становится все больше усталости и страха. А еще – одиночества.

Ну почему все наваливается на тебя именно тогда, когда ты этого меньше всего хочешь? Этот козел Сергеев, мистер Люмер со своими капризами. Мистер-дристер хренов! Тут пашешь, как вол, а он тебе: «Результаты работы в этом году хуже плановых. Значительно. Вы недостаточно активно работаете с регионами». Я, конечно, вежливо улыбаюсь, качаю головой. Пытаюсь объяснить ему, что он не прав и мы делаем все, что в наших силах. Мол, Россия большая. Любая область больше, чем его Англия, а людей у нас меньше, чем у него в офисе! Вот и крутись! А у меня всех менеджеров – три человека. Какой тут рост? С текучкой бы справиться! Вместо того чтобы руки выкручивать, квоту на людей увеличил бы! Ладно бы я просил о чем-то невыполнимом. Два человека! Всего два нормальных сотрудника, а не этот умник Сергеев.

Сына тут еле впихнул – практикантом на птичьих правах. Зарплата – как раз проездной купить на метро. Усадил отчеты делать, чтобы хоть как-то разгрестись со всей этой хренью. Так шума было! Сергеев аж прыгал от радости: нашел на чем меня подцепить. Люмеру телегу написал. Тот, конечно, мне звонить сразу. Возмущается, козел. Пришлось объяснить, сколько мой сын получает за то, что отчеты по ночам дома пишет. Ладно, успокоился. А мудаку этому Сергееву – премию за бдительность. Козел! И Люмер, и Сергеев, и Фирсов этот. Болел бы реже, так и не пришлось бы Сергея запрягать. Его же работу выполнял. Встречу где-нибудь в переулке – порву, как Тузик грелку!

Сергееву премию, мне же – ни хрена. Даже спасибо не сказали. Уроды! Я тут здоровье рву свое, сына подключил, чтобы работа не стояла, а он знай себе, на молокососа этого поглядывает, любимчика своего: ну-ка, как мы объясним отсутствие роста на этот раз. Объясняет же! Мировой кризис, отток капитала. Чушь! Народа не хватает нормального. Способного работать. Но нет, у нас все ясно. У нас – мировой кризис. Сволочи!

Тут в Краснодар командировка была. Летели на какой-то развалине древней. Все скрипит, все дребезжит! Летайте самолетами «Аэрофлота», мать его! Гостиница – клоповник. Опять же с чиновниками вопросы решать надо.

Как манную кашу, по ложечке, пытаюсь я в его башку тупую засадить все эти вещи элементарные. Без толку! Только время теряю. Я уже понял, как с ним вести надо. Мину скорбную скорчить и головой печально кивать: «Да, мистер-дристер, мы плохо сработали. Да, мистер-дристер, мы раскаиваемся. Да, мистер-дристер, мы исправимся». Только в этот раз не сработало. Разборок было! Кое-кто, пожалуй, полетит с насиженного места. Сейчас на работе все друг другу волки.

А тут еще и жена заболела. Нет, не простуда. Рак, мать его! Ей бы в больницу лечь, курс лечения пройти, так ведь нет, возится с любимчиком своим, Костиком. Еще и на курорт летала. Это вместо того, чтобы лечиться! Отдать его в интернат, да и дело с концом! Там за ним присмотрят, как полагается. Процедуры там всякие, питание, что еще ему нужно. Не пропадет, короче. Если ей так хочется – раз в неделю можем навещать. «Оставить одного нельзя, отдать в интернат не могу! Он все чувствует, ему будет больно». Что за бред! Он – даун. Он даже разговаривать не умеет.

Еще тогда, в роддоме предлагал: отдай ты его в интернат, воспитывай Сергея. Утрясется все. Пройдет. Еще одного сделаем. Уж не знаю почему, но всегда мечтал о двух мальчишках. Да и Юля не против была. Радости, помню, было, как второй родился! Только вот дауном он у нас вышел. Отдай ты его! Время не трать свое! Но нет, куда там! Мы же все из себя сентиментальные. Работу бросила ради сыночка. Зачем? Ради чего, спрашивается? Так мало того, сейчас, пока на процедуры ходит, Сергея усаживает за ним следить. Сергея! У него диплом на носу! У него работа! Ему сейчас от компьютера вообще отходить нельзя! Но нет, извольте домой прийти и с братом-дебилом возиться.