Последняя игра - Катерина Гейтс Страница 17

Я пила кофе и курила, и злилась на Борисова, на его выходки и попытки привлечь моё внимание. Говорила себе: «Никогда, никогда я не позвоню тебе!» И сжимала кулаки. Кира плюхнулась на стул рядом со мной. Я улыбнулась, увидев рядом ослепительно красивую девушку, она улыбнулась в ответ. Мне кажется, она была чуточку пьяна. За окнами хлопьями валил снег.

– Как тебя зовут? – бесцеремонно спросила Кира поставленным красивым голосом, я поежилась, так как мне это напомнило Борисова.

– Елизавета, – протянула я руку, Кира аккуратно, будто та была стеклянной, пожала её. И начался концерт без сценария и заявок. Кира рассказала, как она устала от творческих напыщенных людей, я подписалась под каждым словом – чертов Димка. Сказала, что я работаю официанткой и учусь в институте, её глаза загорелись. Она достала из сумочки маленькую книжку, оказалось это Шекспир, причем в оригинале.

– Хочешь, почитаю тебе?

– Конечно, – горячо вскрикнула я, лишь бы не думать о Димке.

Кира выпила кофе, встряхнулась и крепко схватила мою руку.

– Давай увидимся завтра?

– Не знаю, – ответила я, я и вправду не знала, не знала даже, куда поеду встречать Новый год. Меня снова захлестнула злость.

– Напиши мне свой номер, – отрезала Кира и протянула мне ручку. Потом ей позвонили, она занервничала и начала одеваться. Вскочила и я, помогла ей одеть куртку, от её длинных белокурых волос пахло сиренью.

– Лиза, у тебя есть деньги? Я выскочила из дома без кошелька, – удрученно сказала Кира. – Поссорилась с дядей, вышла из его машины, и сразу прибежала сюда.

– Ну что ты, без проблем, – ответила я и расплатилась по счету.

Кира благодарно кивнула, и мы пошли провожать её.

– Хочешь, иди в метро, – разрешила она мне.

– Провожу тебя, – я ухватила ее под локоть, и мы пошли под снегом, на расстоянии вытянутой руки не было видно ничего. Проезжали машины, казалось, обычный вечер, не праздничный. Возле дома, а Кира жила в двухъярусной квартире с отдельным входом, она крепко обняла меня и положила голову мне на плечо. Я тихонько засунула в ее карман салфетку со своим номером телефона и быстро пошла к метро. Поеду к Дену и Натали, забуду все, как дурной сон.

Однако сон затянулся на полгода. Кира оказалась удивительным человеком, пока мы встречались, я не знала, кто она такая и чем занимается по жизни. Наверное, и сейчас я толком не знаю, кто она такая и чем живёт.

* * *

Зябко кутаясь в льняную рубашку, я вышла на балкон, с моря дул пронзающий до костей ветер. Погода меняется. Тихо, на цыпочках я пробралась к выходу, у двери лежал шикарный розовый букет, казалось, его срезали минуту назад. Я брезгливо отодвинула его носком и шагнула на лестницу. Кире еще и цветы таскают – превосходно. Я спустилась к морю, и пошла вдоль кромки берега, опустив голову, ветер пытался скинуть с меня капюшон, а то и вовсе стянуть рубашку с моих плеч. Без мыслей, замерзшая, я дошла до автостанции. В интересном городе мы остановились, погулять можно вдоль моря, в парке и вокруг автостанции. Уходила первая маршрутка до Сухуми. Водитель курил и лениво поглядывал по сторонам, увидев меня, лучезарно заулыбался и сделал приглашающий жест. Я с улыбкой отрицательно помотала головой. Он снова сделал подзывающий жест и я двинулась в его сторону.

– Семенова! – раздался голос из открытой двери.

Я повернулась и застыла, как вчера утром, когда увидела, что они с Кирой говорят на пляже. А он уже выскочил из маршрутки и заключил меня в объятия дрожащими руками. Я отчаянно махнула водителю, чтобы ехал, тот послушно сел за руль и со скрипом тронулся. В глазах щипало, я пыталась разжать его руки, хотелось выскользнуть и исчезнуть.

– Подожди, – тихо сказал Димка.

– Какого черта? – прошептала я, а он только сильнее прижал меня, стало уютно и грустно, я возвышалась над его макушкой, как великан. Пустая автостанция. Пустой город, раннее утро. Он отпустил меня, быстро схватил за руку и поцеловал в ладошку.

– Послушаешь меня? – я согласно кивнула.

– Я не буду ничего просить, – его голос чуть дрогнул, у меня по спине побежали мурашки, он собрался и продолжил, – раз ты все бросила и исчезла, значит, на то есть причина. Я уеду домой завтра. Я остановился в Сухуми, подожди, – он неуклюже принялся рыться в карманах и достал скомканный листочек, – вот адрес, – он, не глядя на меня, протянул руку. Прямо как тогда в метро, приятные воспоминания накрыли меня.

– Телефон? – прошептала я. – Телефон, Дим.

– Мой телефон у Киры.

– Написан на пачке сигарет, – от волнения у меня пропал голос.

Мы опять стоим, обнявшись, знакомый аромат туалетной воды, я глажу его по спине, он уткнулся носом мне в плечо. Тридцать первого декабря я оставила их на вокзале и ушла. Мы договорились, что я успокоюсь и позвоню. Я не позвонила, но успокоилась. В тот вечер я встретила Киру, и она обнимала меня, как спасательный круг во время крушения лайнера. Я решила, что к черту все, будет так, как будет. Прошло полгода. Он приехал, практически, на край света и ничего не говорит. Я ждала привычных сцен и криков, а Димка тихонько сопел, обнимая меня. Я прильнула губами к его макушке, он разжал руки, показал на часы, намекая, что ему пора ехать.

– Ты не знаешь наизусть свой мобильный?

– Зачем тебе сейчас пытаться его запомнить, когда он лежит в пляжной сумке твоей Киры, цел-целехонёк, – я улыбнулась таким приевшимся, но забытым за полгода словечкам.

– Так будет правильно? – спросила я.

– Откуда мне знать, Семенова. Это же ты у нас такая умная … – он пожал плечами и, подняв руки над головой, как тогда в метро, сделал пару шагов назад и больше не поворачивался ко мне, ожидая транспорт.

«Обиделся», – усмехнулась я, хотела, было, подойти и дернуть его за рукав, спросить, с какой стати он так себя ведет? А как же странные письма, о которых говорит Кира, его бумажный журавлик и стикеры на моем студенческом расписании и, ах да, верни мои порванные джинсы. Я стиснула кулаки и скрипнула зубами. Все было хорошо. Целых полгода все было хорошо!

Подъехала оранжевая маршрутка, Димка сразу же запрыгнул на сиденье рядом с водителем. Не похоже на него, хотя многое могло измениться за полгода. Устраивать представление на пустом вокзале совсем не в его духе, один единственный зритель – я. И меня удивить ему уже нечем.

Хотя мог бы просто сказать мне номер, а не устраивать передачу секретной информации, как в шпионском фильме. Я разрешила злости захватить меня и медленно пошла к морю, сжимая в ладони клочок бумаги.

«Хорошо, что у меня совсем нет вещей» – прошептала я, и соленый ветер унес мои слова к горизонту.

Сава сидел на веранде, я поднялась в комнату, с отвращением наступив на букет цветов. Мой маленький черный рюкзак ждал меня под кроватью. В нем лежал паспорт, кошелек, ключи от моей съемной квартиры, прошлогодний литературный журнал «Лотос», маленькое потертое зеркальце и блокнот, куда я часто записывала обрывочные фразы или мысли. Закинув его на плечо, я оглядела комнату, Кира крепко спала, книга, которую она читала последние дни, лежала на полу возле кровати. Наверное, ей опять не спалось, и она сидела с книгой с фонариком.