Кобо Абэ. Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Тайное свидание. Вошедшие в ковчег - Кобо Абэ Страница 18

Женщина хлопнула в ладоши.

— Как здорово здесь разносится звук!

— Надо попробовать спеть, хорошо, наверное, получится. — Продавец насекомых, откинувшись назад, прислушивался к эху.

— Позвольте нам заплатить за билет. Все стоит денег. Проезд на дармовщинку не в наших правилах. Давайте обсудим этот вопрос, вы назначите справедливую цену, и мы с удовольствием заплатим. — Словно колдун, зазывала послюнил три пальца и приложил их ко лбу. Потом, будто вспомнив, прибавил: — Комоя-сан, пока не забыл, вы еще не расплатились с нами за стимулирование торговли.

Сделав вид, что ничего не слышит, продавец насекомых внимательно разглядывал лестницу.

— Вроде не трухлявая, крепкая.

Я схватил его за локоть, оттащил назад.

— Осторожно, там ловушка. Спускаться нужно здесь…

Настоящая лестница стояла в глубине совершенно вертикально, и ее можно было по ошибке принять за опору. Я стал спускаться первым и тут же раскаялся, что не пропустил вперед продавца, но было уже поздно. Топая каблуками, к лестнице подскочил зазывала и, вцепившись в нее, начал раскачивать.

— Вот оно что?! Знали ведь, что опасно, а нас заранее не предупредили! По вашей милости девочка пострадала.

Положение незавидное. Он что, собирается драться? Но демонстрировать слабость нельзя.

— Я не обязан предупреждать. Виноват не я, а те, кто без всякого приглашения незаконно сюда вторглись.

Стоя на самом верху лестницы, продавец насекомых смотрел вниз, оскалив острые крысиные зубы.

— Перестань, ссора никому пользы не принесет, ни вам, ни нам.

— Это не просто ссора. Что за слова: «никому пользы не принесет»? Неповиновение капитану равносильно бунту, — возмутился я.

— Ну зачем же вы так? — Зазывала продолжал раскачивать лестницу. — Просто я хочу помочь человеку спуститься. Достаточно того, что пострадали мы, я бы никогда не простил себе, если бы по моей вине зашибся Капитан.

Послышался шепот женщины:

— Эти стены и вправду голубые? Или только кажутся такими?

Она сидела посреди огромной каменоломни, обхватив руками поднятое колено; ее фигурка резко выделялась, как консервная банка, брошенная на зеленую траву футбольного поля. Хорошо ли, что она сидит на камнях, — ведь так можно застудить спину, подумал я. Очень жаль, если женщина действительно повредила ногу, но до чего же призывно поднято это колено!

— В самом деле голубые. Потому-то этот камень и называют водяным. Никогда не слыхали? Если его отшлифовать, он заблестит, как мрамор. Но не долговечен. Со временем высыхает и начинает крошиться.

Зазывала наконец отпустил лестницу и, отступив на три шага, застыл в выжидательной позе. Продавец насекомых, спускаясь за мной следом, окликнул женщину:

— Всё в порядке? Уже не болит?

— Еще как болит.

Ноги продавца насекомых стояли уже чуть ли не у меня на голове. Оставалось три ступеньки, и я, не раздумывая, спрыгнул вниз. Удар пронзил колени тысячью игл, я чуть было не упал, но зазывала поддержал меня. Продавец насекомых, проходя мимо, со смехом стукнул меня по плечу и направился прямо к женщине.

— Ну как, может, отвезти к врачу?

— Не надо.

— На улице стоит джип.

— Нет, это слишком сложно, — раздраженно перебил зазывала. — Подняться по лестнице, потом болтаться на веревке — ей теперь с этим не справиться.

— Я бы отнес ее на спине. Если перелом, нужно оказать помощь как можно скорее.

— Что вы чепуху мелете. — Зазывала громко хмыкнул, будто в горле у него лопнул воздушный шарик. — Разве вы сможете с человеком на спине подняться по веревке?

— Когда я служил в силах самообороны, меня учили этому. Кроме того, подниматься не нужно, нужно будет спускаться.

— Нет, подниматься! — Зазывала кричал, брызжа слюной, голос его дрожал. — Мы сюда спускались. Значит, на обратном пути нужно подниматься.

— Вы сюда спускались? Обескураженный, продавец насекомых осуждающе взглянул на меня. Я тоже был растерян.

— Спускались? Откуда?

— Разве не ясно? С верхней дороги.

— С шоссе?

— Не знаю, с верхней дороги.

— Но там же никакой веревки нет.

— Веревка у нас была с собой. — Он нагнулся и поднял лежавшую рядом с лестницей сумку, похожую на фоторепортерскую. — В этой сумке есть все необходимое.

— Зачем это вам?

— Предусмотрительность.

— Здорово. — Продавец насекомых удивленно повертел своей огромной головой. — Вот почему им удалось избежать нападения собак.

— Но как все-таки вы сюда добрались? — не мог успокоиться я.

— Показали водителю такси план, и он нас прямиком довез.

— Водителю? — Я должен сохранять спокойствие, иначе они почувствуют мою неуверенность. — Вы совершили большую глупость. Я как знал — не хотелось мне тогда отдавать билет. Такой человек, как вы, способен свести на нет все мои усилия!

— Ну что вы делаете из мухи слона, я только показал план, вот и всё.

— Это-то и плохо!

— Возмущение Капитана справедливо. — Продавец насекомых присел на корточки рядом с женщиной. — Чем меньше людей знает, тем бóльшая доля достается каждому — это всем известно.

— Безобразие! Отдавайте билет и выметайтесь, — потребовал я.

— Но я же ушиблась, — жалобно пропищала женщина, вопросительно взглянув на продавца насекомых.

Ее заглушил металлический голос зазывалы:

— Если водитель может навредить, то я способен навредить еще сильнее. Я ведь знаю гораздо больше его. Выгоните меня — вам же хуже будет.

Молчание — короткое, но показавшееся бесконечным.

— Что это за запах? — шепотом спросила женщина.

Действительно, чем-то пахло. Я ощущал лишь аромат ее тела. Но не могла же она удивляться собственному запаху.

— Известь, для дезинфекции…

— Нет. У меня тонкий нюх. Это запах подгоревшей сои.

Трое мужчин задрали головы и завертели шеями, принюхиваясь.

— Все возможно, вчера я жарил на обед каракатицу.

— Кальмара, наверное. В этих местах водятся кальмары — пальчики оближешь, — оживился продавец насекомых. — Их можно есть сырыми.

— Я так и сделал: часть съел сразу, а остальное поджарил.

— Вызывайте «скорую помощь», слышите?! — повысила голос женщина, почти пропев последнее слово: «слышите-е-е» — то ли от возмущения, то ли просто хотела послушать, как ее голос отзовется эхом.

— «Скорую» вызывать нельзя.