Кобо Абэ. Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Тайное свидание. Вошедшие в ковчег - Кобо Абэ Страница 19

У меня тоже готова была сорваться с языка именно эта фраза. Открыл было рот, чтобы воспротивиться, и продавец насекомых. Но произнес эти слова зазывала.

— Верно, — тут же согласилась женщина. — Если мы избегаем общения с внешним миром, никакую «скорую помощь» вызывать нельзя.

— Возвращаю, чтобы не забыть. — Зазывала вынул из кармашка сумки замок. С такого расстояния вполне можно было дотянуться рукой, но он бросил его мне. Я не поймал, и замок вроде бы упал на пол. Однако звука удара не было. Замок как ни в чем не бывало крутился на пальце зазывалы. Снова фокус. Только после этого ловкач вложил мне его прямо в руку. — Впредь не зевайте, осторожнее надо быть.

— Теперь, надеюсь, вы возвратите и ключ.

— Разумеется. — Он начал шарить в карманах. — В таком случае Комоя-сан тоже должен вернуть.

— Пожалуйста.

Продавец насекомых без всяких колебаний бросил мне ключ. Он стоял метрах в пятнадцати, и ключ, описав плавную кривую, очутился в руке зазывалы, который передал его мне. Не по душе мне была такая мгновенная реакция. Мы не спеша перебрасываемся мячом… в ходе игры мяч заменяется гранатой… Я ее ловлю, и игра заканчивается. Только, когда это произойдет? Мне удалось получить назад ключ и замок, но взамен я вынужден разрешить им остаться на корабле.

— Как только захотите уйти, скажите. Я вас выпущу.

— Не беспокойтесь. У нас уйма времени. — Зазывала облизал уголки губ. — Если мы останемся здесь, можно не бояться кредиторов.

— Совершенно верно.

Продавец насекомых поддержал зазывалу, и весь экипаж, за исключением меня, рассмеялся. Женщина, вдруг вспомнив о больной ноге, начала ее поглаживать. Явный спектакль, но уличать притворщицу не хотелось.

— Ни у кого из вас нет знакомого врача, который способен держать язык за зубами? Мы бы его пригласили.

— Да, он совершенно необходим. Вообще, приличный корабль обязательно должен иметь на борту судового врача, — согласился с продавцом зазывала, и тот кивнул ему в ответ. — Если такой найдется, его не только нужно освободить от платы за проезд, но и назначить жалованье. Надеюсь, никто не возражает?

Возражения у меня, конечно, были, но я считал, что сейчас еще не время их высказывать.

— Позвольте мне осмотреть ногу. Некоторое время я служил в пожарной команде и легко отличу вывих от перелома.

Все дружно расхохотались. Чтобы поддержать свой авторитет капитана, я сделал вид, что веселюсь вместе с ними. Продолжая смеяться, я попытался на глазок определить расстояние до женщины. Шагов восемнадцать — двадцать. Нужно потихоньку приближаться, все время разговаривая, и в конце концов я окажусь рядом с женщиной. Если все пойдет, как я рассчитываю, никто из них и слова не скажет, когда я коснусь ее ноги.

— Хотя я и не входил в бригаду «скорой помощи», меня учили оказывать первую помощь пострадавшим. Как поступать при переломах, как делать искусственное дыхание… Здесь вам неудобно, давайте поднимемся в мою каюту. Там есть диван, подушки, хоть и не особенно мягкие…

Как я и рассчитывал, мне удалось, не привлекая внимания, подойти к женщине, которая теперь оказалась между мной и продавцом насекомых. Она кивнула и подняла правую руку, чтобы опереться на мое плечо. Трудно было поверить — женщина приняла мое предложение. Я этим сразу же воспользовался, будто сунул в карман не причитающуюся мне сдачу, и опустился рядом на колени. Второго такого случая могло не представиться, поэтому я решил не считаться с тем, как на это посмотрит продавец насекомых. Рука женщины легла на мое плечо. Мне не пригрезилось — живая женская рука. Такое со мной случилось впервые, словами моего ощущения не передать — точно по мозгу прошлись утюгом. Она бы, наверное, ни слова не сказала, если бы я обнял ее за талию, но я сдержал себя. Удовольствовался лишь мечтой о таком прикосновении. Когда я поднимался с колен, кто-то лягнул меня. Не иначе продавец насекомых, но я оставил его выпад без внимания.

Зазывала первым направился к мостику (то есть в каюту капитана). На ходу пнул ногой стоявший у лестницы унитаз и нервно засмеялся. Такая у него, видно, привычка — смеяться без причины.

— И вправду похоже на уборную.

— Самый настоящий унитаз, — подтвердил я.

Обогнавший нас продавец насекомых взглянул через плечо на зазывалу.

— Ну и размеры. Уж не для лошади ли он? Вы им пользуетесь?

— Конечно.

— Вы случайно не эксгибиционист? — Зазывала оперся о металлическую палку, торчавшую из пола рядом с унитазом. — Какая прекрасная штука, лучшего места для отправления нужды не найти.

Металлическая палка шла от пола вверх и напоминала рычаг железнодорожной стрелки; на первый взгляд казалось, что это просто упор, но на самом деле она представляла собой приспособление для слива. Вдруг палка наклонилась, и зазывала чуть не упал. Раздался подземный гул, будто прошел поезд метро. Этот рев, точно сфокусированный волшебной линзой, сосредоточился в унитазе. В следующее мгновение вода, пенясь водоворотом, заполнила унитаз и с таким же шумом исчезла. Тягостный, душераздирающий скрежет. И сразу же тишина.

— Фу, как противно.

Женщина трясла меня за плечо, как-то неестественно смеясь. Судя по тому, как она опиралась на больную ногу, можно было не сомневаться, что у нее нет ни перелома, ни даже вывиха. Ну и пусть, мне хотелось, чтобы она вот так обнимала меня бесконечно.

— Немыслимый напор воды. — Продавец насекомых обернулся ко мне и подозрительно спросил: — Это в самом деле унитаз? По-моему, ему под силу справиться разом с дерьмом десятка слонов. И форма чуднáя, — может, это все же что-то другое?

— Унитазы бывают самой различной формы, что тут особенного?

Честно говоря, я тоже не вполне был уверен, что это действительно унитаз. Может быть, и нет. Он ведь гораздо больше обычного, выше, шире и одинаковый спереди и сзади. Не имеет сиденья, и удобно устроиться на нем почти невозможно. Форма странная — на торчащей в полу трубе из нержавеющей стали установлен толстый фаянсовый сосуд, напоминающий тюльпан. Впервые я увидел это сооружение еще в детстве, когда по подозрению в изнасиловании был заперт в заброшенной каменоломне. Именно у этой трубы посадил меня на цепь Тупой Кабан, мой родной отец. Наипервейшая принадлежность тюремной камеры — устройство, где можно справить нужду. Да и каменщики, изготовлявшие неподалеку надгробия (они ненавидели меня, но в то же время и побаивались — желторотый юнец, а туда же, насилует), хоть и делились со мной едой, но зато тут же, под самым моим носом, мочились, бросали окурки и оберточную бумагу. Иногда они приносили дохлых кошек, старые, изъеденные жучками подушки для сиденья и отправляли их в унитаз. Котят они спускали целиком, а взрослых кошек резали пополам. В устройстве канализации, очевидно, использована разница уровней грунтовых вод, но до сих пор мне не удалось разобраться в тонкостях конструкции, благодаря которой возникает столь мощный напор воды. Действительно, этот могучий унитаз загадочно проглатывал все, что бы в него ни попадало.