Прежде всего любовь - Эмили Гиффин Страница 18

Я слушаю сообщение еще раз, потом удаляю его. Слишком уж все это предсказуемо. Как будто из учебника по свиданиям. Мое внезапное безразличие и независимость, настоящие, не наигранные, сделали меня намного привлекательнее для мужчин.

Я немедленно перезваниваю Питу – былая продуманная я так бы никогда не сделала – и говорю:

– Ну и что за примеры из литературы и кино?

– Кто это? – он перекрикивает громкую музыку.

– Джози, – я подхватываю его сухой тон, – вчера мы были на свидании.

– А! Привет, Джози, – музыку он выключает.

– И что за примеры? – снова спрашиваю я. – И есть у тебя примеры из реальной жизни или только выдуманные?

– Лично расскажу. Вечером.

– Ты серьезно приглашаешь меня на свидание второй день подряд?

– Да, серьезно.

– Ты знаешь, что это типа из списка вещей, которые нельзя делать, если тебе кто-то нравится?

– А с чего ты взяла, что ты мне нравишься?

– Туше, – я ухмыляюсь в телефон.

– Ну так что? Как насчет вечеринки? Должно быть весело? Я слышал, что она устраивает шикарные вечеринки в стиле «Великого Гэтсби». Очень крутые.

Это описание кажется мне соблазнительным, но я решаю пошутить в ответ.

– А как мальчик из «Брайо» получил приглашение на такую шикарную вечеринку?

– Она порвала связку во время танцев, – признается он, – я лечил ей колено. Она сказала, что я могу привести друзей.

– Она, наверное, имела в виду мужчин. Ты ей понравился, думаю.

– Нет, там совсем другое. Ну так что, пошли?

Я сомневаюсь, но все же решаю не вступать снова на этот скользкий путь.

– Нет, – твердо говорю я.

– Да ладно. Нет? Ты даже ничего не придумаешь? Типа что у тебя другие планы?

Я смеюсь и говорю, что у меня на самом деле есть другие планы.

– Это какие? – спрашивает он, нарушая еще одно важное правило. Не задавать неудобных вопросов во время первого телефонного разговора.

– Останусь дома и буду читать про банки спермы, – говорю я.

Он смеется, но я не отвечаю. Тогда он спрашивает:

– Ты серьезно, что ли?

– Ну да, – говорю я, стараясь не думать о потенциальных хороших генах, которые могут ждать меня на крыше сегодня.

Эти ложные надежды всегда меня мотивировали. Заставляли выбираться куда-то каждые выходные. Всегда есть план – встретиться с кем-нибудь. Даже если заявлено, что будет девичник. Даже если вы один из тех людей, которые заявляют, что любят ходить в кино или ужинать в одиночестве. Даже если вы пытаетесь убедить себя, что просто хотите сходить на веселую вечеринку на крыше.

– Возвышенная цель, – говорит он, – держи меня в курсе.

– Тебе правда интересно?

– Да, немного.

Я вешаю трубку, не понимая, говорил ли он обо мне или моем проекте. Я подозреваю, что и о том, и о другом. И, честно говоря, это чувство взаимно. Но напоминаю себе, что слабая заинтересованность больше не для меня.

Как я и обещала, остаток дня я посвящаю исследованию рынка доноров. Делаю подробные заметки о врачах-репродуктологах и банках спермы в Атланте в линованном желтом блокноте, где я раньше отмечала интересные профили с Match.com (в том числе профиль Пита). Пока я читаю, делаю заметки и захожу в разные чаты, я чувствую себя все сильнее и свободнее. Моя мечта о браке умирает. Мне нужно только немного спермы и врач. Это непросто и недешево, но гораздо понятнее, чем искать «Единственного». А главное, это зависит только от меня.

Каждые несколько часов я ищу в доме или во дворе Гейба и рассказываю ему о моем новом опыте. Он внимательно, как всегда, слушает, но, кажется, смеется надо мной. Наконец мне удается его заинтересовать – я натыкаюсь на сайт, где сидят люди, которые имеют какое-то отношение к искусственному оплодотворению. Доноры яйцеклеток и спермы, люди, зачатые при помощи донорского материала, суррогатные матери, настоящие родители.

– Если бы тебя родили от донора, ты бы чувствовал, что с твоей жизнью что-то не так? – спрашиваю я его, прочитав особенно неприятный рассказ девочки-подростка, которая ничего не знает о своем биологическом отце и теперь мучается, пытаясь понять, кто он. «Я никогда не прощу свою мать за это эгоистичное решение, которое навсегда оставило дыру в моей груди».

– Обычная девочка-подросток, – Гейб смотрит на меня через плечо.

Он вообще любит посидеть дома, и сегодня решил посмотреть «Телевизионные новости», один из своих любимых фильмов. Так что он ставит его на паузу и заканчивает ответ:

– Если бы она знала своего старика, то придумала бы другую причину ненавидеть мать.

– Может, – я обдумываю следующий вопрос, – то есть тебе не было бы грустно?

– Если бы я не знал своего биологического отца? – уточняет Гейб, который на самом деле не знаком со своим биологическим отцом. Он умер от рака простаты сразу после рождения Гейба. У него был только отчим, тихий вежливый профессор, за которого его мать вышла замуж, когда Гейбу было семь. Несколько лет Гейб звал его Стэном, но потом начал звать папой.

– Ты не знаешь своего настоящего отца, – объясняю я, пытаясь понять разницу, – но ты знаешь, кто он был. Это не тайна.

– Но донор спермы тоже не обязательно тайна, – говорит он, – ты же сама сегодня говорила, что бывают разные варианты.

– Ну да, – соглашаюсь я, вспоминая историю девушки, которая связалась со своим биологическим отцом и единокровными братьями на «Фейсбуке». – Но тут возникают другие проблемы…

Гейб пожимает плечами, глядя на неподвижный экран, где замерший на сцене Уильям Херт начинает потеть, еще не попав под камеру.

– Проблемы есть у всех… Но ты – тот, кто ты есть.

Я моргаю.

– Ты о чем? Ты – тот, кто ты есть?

Он вздыхает.

– Предположим, я обнаружил, что зачат с использованием донорской спермы. Что я не сын человека, которого видел на старых фотографиях и чуть-чуть помню. Или, например, у моей мамы был роман с молочником, и я только что это узнал. Но я-то от этого не изменюсь.

Я непонимающе смотрю на него.

– Это же просто одна клетка, – говорит он, – какая разница? Донорское сердце, донорская роговица, донорская почка?

– Большая разница, – отвечаю я, хотя мне хочется верить в его вариант, – роговица – это тебе не половина ДНК.

– Предположим, – соглашается он, – но это все равно ничего не меняет. Неважно, родился ли я от своего биологического отца или от донора… Меня вырастили мама и Стэн. Папа.

Я глубоко вздыхаю.

– А если я заведу ребенка от донора и никогда не выйду замуж? Что если у моего ребенка не будет вообще никакого отца?

Конец ознакомительного фрагмента