Дети солнца - Светлана Шишкова-Шипунова Страница 2

— Нет, напиши лучше, как мы приглашали к себе Зимнюю Олимпиаду, и как сам Самаранч признал, что у нас тут не хуже, чем в швейцарских Альпах.

— Толку от этого…

— Эх!.. Построили бы олимпийские деревни, одну внизу, в Адлере, другую наверху – в Красной Поляне… Международный аэропорт, наконец, достроили бы, отели пятизвездные пооткрывали…

— Кстати, почему все‑таки не получилось?

— Чечня.

— Где мы, а где Чечня!

— Но они‑то этого не понимают! Они на карту смотрят – кажется, что рядом. Вот МОК и сдрейфил, выбрал вместо нас Солт–Лейк–Сити какой‑то.

Приятель мой вздохнул, подумал немного и добавил:

— Ну, да ещё не все потеряно, наши опять заявку подали, теперь на 2010 год.

— Думаешь, война к 2010 году закончится? – спросила я с надеждой.

— Кавказские войны длятся обычно лет сто, от силы сто пятьдесят, — сказал наш друг абхаз, безжалостно убивая надежду на открытие Международного аэропорта в Сочи ещё при нашей жизни.

— А напиши‑ка ты лучше, знаешь, про что? – встрепенулась подруга, имеющая родственные связи в правоохранительных органах. – Про клад! Помнишь, в прошлом году один чудак клад нашёл где‑то в районе старого монастыря – монеты там, женские украшения, сосуды всякие…

Как же, помню. Чудак этот ещё пытался клад втихаря в Грецию сбыть и даже кое‑что успел‑таки переправить, но доблестные сочинские чекисты узнали, пресекли и вернули законному владельцу, то есть государству. Оказалось, второй век до нашей эры. Из Эрмитажа специалисты приезжали и сделали заключение, что кладу цены нет, а главное, окончательно подтверждается факт проживания древних греков на территории современного Сочи.

— Ну, как, годится сюжет?

— А если греки прочтут мой рассказ и начнут качать права насчёт территории? – усомнилась я. – Мы ещё с потомками древних убыхов не разобрались.

— Логично, — сказали друзья.

На этом поиски сюжетов временно зашли в тупик, тем более что нам как раз принесли заказанную час назад форель. Рыба эта, доставляемая в «Христофор Колумб» прямиком из Адлерского форелевого хозяйства, особенно хороша запеченая с грибами и сыром, а если выдавить сверху ещё и ломтик лимона, — то и вовсе пальчики оближешь. Этим приятным делом мы и занялись.

Между тем, солнце коснулось моря и в считанные минуты в нём утонуло, яхта скрылась из виду, и даже отдыхающие перестали бессмысленно бродить туда–сюда, расселись за столиками в нижних кафе, а из «Фестивального» грянула с хрипотцой Алла Борисовна, из чего мы заключили, что концерт там подходит к концу.

— А я такая, блин, такая…

И тут меня второй раз за вечер осенило.

— Может, мне к Деду съездить?

— Это мысль! – одобрили друзья с явным облегчением. – Вот уж кто знает кучу всяких историй! Дед – это ж не просто дед, а ходячая курортная энциклопедия. Поезжай!

Всякому замыслу надо дать отстояться. Я не поехала к Деду ни на следующее утро, ни через неделю, ни через месяц. Только в конце лета случилось мне побывать с гостями в Уч–Дёре, в знаменитых «чайных домиках». Там‑то, за чашкой чая с горным мёдом и вареньями из фейхоа и айвы, я и услышала несколько типично сочинских историй, из которых получился впоследствии первый курортный рассказ.

Ну, а дальше оно как‑то само пошло.

Один крупный краевой начальник, сам выходец из степной станицы, любил подразнить сочинцев, когда те наезжали в Краснодар отчитываться о готовности к очередному курортному сезону.

— Та шо там готовиться? – говорил он. – Лодки покрасить, да девок на пляже вовремя переворачивать, шоб не сгорели, ото и вся ваша работа.

Сочинские функционеры знакомой шутке подхихикивали, но про себя обижались. Какие лодки, какие девки? На самом деле с наступлением курортного сезона не знали они ни сна, ни отдыха. Помимо обычных дел – вроде ремонта санаториев, обустройства пляжей и создания запасов продовольствия, раз в пять превышающих потребности местного населения, была у них ещё одна головная боль – как следует встретить прибывающих на отдых высоких гостей, обеспечить им приятное времяпрепровождение и так же, как следует, проводить.

В Сочи, отдыхающие высокого ранга преображались до неузнаваемости: ходили в светлых брюках и лёгких цветных рубашках, много пили и ели, рассказывали анекдоты и пели хором песни советских композиторов, для чего в отделе пропаганды горкома всегда держали наготове песенные сборники. Местные партийцы, обязанные повсюду сопровождать высоких гостей, напротив, должны были оставаться в рамках номенклатурных приличий, т. е. носить все же галстуки, исключительно белые рубашки и ни в коем случае не светлые брюки. Светлые брюки – прерогатива отдыхающих, а мы – на работе. Единственное попустительство состояло в том, что рукава у рубашек могли быть короткими, из‑за чего руки у сочинских функционеров всегда загорали только ниже локтя (это называлось «партийный загар»). Но пиджак был всегда наготове. Что касается пития, то пить местным партийцам позволялось и даже вменялось, только надо было знать – с кем и сколько. Если отдыхающее лицо само было пьющее, то и прикреплённый к нему на время отпуска местный чиновник должен был всячески поддерживать компанию. Если лицо было уже старенькое и больное (как поздний Брежнев), то и прикреплённому надлежало держаться трезвенником. Через несколько лет работы в Сочинском горкоме партии или горисполкоме печень у многих превращалась, как любили шутить сами чиновники, в «ливер».

Анатолий Алексеевич Масленников был одним из таких функционеров. Во времена, когда в Кремле ещё сидел Брежнев, а Краснодарским краем правил Медунов, Анатолий Алексеевич служил первым секретарём Адлерского райкома партии. Вообще‑то высокие гости размещались на отдых не у него, а на территории Центрального района Сочи, где и по сей день находятся государственные дачи и лучшие санатории. Зато в Адлере, то есть в партийном ведении Анатолия Алексеевича, был аэропорт, и это значило, что за всё, что связано с прилётом–отлётом, встречами–проводами гостей, отвечает именно он, Масленников.

Теперь, когда Анатолий Алексеевич давно уже не партийный работник, да и партии прежней не стало, а высокие гости (с другими, конечно, лицами и другими именами) как ездили, так и продолжают ездить в Сочи, случается ему иногда бывать участником застолий, и всегда просят его:

— Ну, расскажите что‑нибудь про те времена!

И Анатолий Алексеевич, довольный вниманием, рассказывает.

— Отдыхал у нас, значит, один товарищ, не буду называть фамилию, вы все его хорошо знаете, потому что потом он был председателем Центральной избирательной комиссии, а тогда отвечал в правительстве РСФСР за самое главное, то есть за распределение фондов. Ну, и сами понимаете, как мы его обхаживали весь отпуск. И вот надо ему улетать, и, как положено, в санатории, прямо в его люксе накрыт стол, все городское начальство приехало, провожаем. Ну, тосты, спасибо, что приехали к нам отдыхать, ждём вас на следующий год и все такое прочее, как обычно. Первый горкома меня потихоньку спрашивает: «Там с билетом все в порядке у него?». Я говорю: «Все в порядке, билет у нашего заворга, он нас ждёт на лётном поле, у трапа».