Время – река - Мэри Элис Монро Страница 2

Давайте выражаться ясно,

что предполагает

не хладнокровие, а

а взаимопомощь и способность

не прятать лица от правды.

Давайте будем выносливы,

что предполагает

не всемогущество или известность,

а полезность, как полезен стоящий на своем месте

заржавевший от дождя велосипед,

после того, как долгие годы

мы носили тяжесть друг друга.

Давайте трепетать,

что не предполагает

ничего, кроме смелости

изумляться, широко разевая рот

и глотая воздух, словно рыба,

всплывающая на поверхность воды.

Очарование рыбалки нахлыстом заключается в том, что она представляет собой погоню за ускользающим, но достижимым, – это бесконечная возможность надеяться.

Безымянный автор

Река берет свое начало высоко в горах Аппалачи, выросших из осадочных пород и океанского дна. Ее питают дожди и талый снег, ручьи холодной, чистой воды струятся по валунам и меж скалистых хребтов, стекая по горным склонам. Потоки беспрепятственно мчатся по песчанику на протяжении тысяч миль, они каскадом падают вниз, превращаясь в могучие реки.

Мия Лэндан ехала вдоль извивавшейся серпантином реки, углубляясь все дальше в лес. Справа от нее возвышалась скалистая стена цвета охры, испещренная пятнами ярко‑зеленого мха. Слева бежала река, уверенно устремляясь вперед. Сидя в своей машине, она потянулась к пассажирскому креслу, чтобы достать мятый лист бумаги из‑под потрепанной дорожной карты. Следуй за рекой – прочитала она на странице с наспех набросанным маршрутом.

– Я не заблудилась, – произнесла она вслух, не слишком веря тому, что говорит. Она ехала по речной гальке, словно Гензель и Гретель, веря в то, что они проведут ее по темному лесу к спасительной гавани. Правда, Мия Лэндан больше не верила в волшебные сказки.

Раздался угрожающий гром, предвещавший дождь. Там, дома, в Чарльстоне, в Южной Каролине, на смену весенним дождям уже пришли влажность и зной. Однако здесь, в горах Северной Каролины, воздух все еще был прохладным, а лес расцвечен полевыми цветами. За каждым изгибом дороги ей встречались кусты рододендронов с алыми или белыми цветками. Чуть дальше мощеная дорога заканчивалась, превращаясь в изношенное русло, покрытое пылью и гравием, и полное прорех, как пальто бедняка.

Редкие крупные капли дождя забрызгали ветровое стекло, превращая пыль в длинные потоки грязи. Она включила дворники, и ее сердце забилось в такт метроному. Мия склонилась над рулем, крепче схватившись за него и вглядываясь сквозь внезапный потоп в бегущую впереди дорогу. Где же хижина? Она волновалась, пытаясь разглядеть дорогу сквозь дождь и туман. Может ли она находиться так далеко от проторенной дорожки? Именно в тот момент, когда она подумала, что ей следовало бы развернуться и поехать назад, река, перевалившись через гряду скал, перетекла в широкое озерцо. За ним на высоком берегу между парой высоких хвойных деревьев примостилась грубоватая хижина.

Мия устало выдохнула, опустила плечи и расслабила руки на руле. Она отыскала ее. Она долго ехала кружным путем по наспех проложенному маршруту. Но она это сделала. Подъехав как можно ближе к хижине, Мия почувствовала под колесами мягкую траву и грязь.

Когда она выключила зажигание, ее немедленно окружило глубокое молчание гор. Мысленно она все еще была в пути. Одежда прилипла к телу, а на сиденье машины валялись пустые бутылки из‑под воды и обертки от леденцов. Спертый воздух напомнил ей о больничной палате. Она открыла окно, чтобы свежий воздух взбодрил ее после долгой поездки. Капли мелкого дождя проникли внутрь, и она подняла лицо навстречу дождю, пробуя на вкус его прохладную сладость.

Мия снова посмотрела на хижину. Одинокая и внушающая дурное предчувствие, она пряталась под мглистым лесным пологом. Казалось, что лес со всех сторон окружал ее. От ощущения одиночества Мию обуяла дрожь. Нужно ли было стремиться в такое удаленное, уединенное место? Прибежище? Подняв стекло, она бросила тревожный взгляд на часы на приборной панели. Было половина седьмого. Белла сказала ей, что привезет продукты и встретится с ней в хижине не позднее семи. Идти было некуда. Хижина заперта, струи дождя стекали по стеклам автомобиля. Она оказалась в ловушке в этой машине, в глуши, и ждала, пока темнота не подкрадется ближе. Дождь бесконечно заливал запотевшее стекло, в котором отражались катившиеся по ее щекам слезы. Мия обхватила лицом руками, удивляясь тому, что она все‑таки сумела сюда добраться.

Все началось с рыбалки нахлыстом. Она никогда не интересовалась спортом. Она была руководителем отдела по связям с общественностью фестиваля искусств «Сполето» в Чарльстоне. Хотя ее жизнь протекала на берегу океана и среди гор, она никогда не ощущала никакой связи с ними. В ее представлении хорошо провести время означало выпить и поужинать с друзьями в ресторане. Если она садилась в лодку, то только в том случае, если там проходила вечеринка. Путешествие в горы означало несколько дней, проведенных на лыжной базе. Тем не менее ее сестра Мадлин записала ее на трехдневный отдых в уединенном месте, предназначенном специально для тех, кто излечился от рака молочной железы. Программа Оздоровительная рыбалка предлагала духовную и физическую терапию, а Мадлин верила, что Мия нуждалась и в том, и в другом.

Итак, этой весной Мия несколько часов просидела за рулем машины, направляясь из своего дома в Чарльстоне в оздоровительный центр, расположенный в предгорьях Северной Каролины. Она согласилась поехать туда только лишь для того, чтобы не слышать ворчания Мадлин. Одни женщины, находившиеся в центре, находились еще на начальном этапе лечения, другие прожили уже десять, двадцать или более лет после того, как им был поставлен диагноз. Тридцативосьмилетняя Мия была из них самой молодой. Поначалу она вела себя сдержанно, но теперь Белла, вероятно, не позволит ей оставаться в стороне.

Белла Карсон была проводником и инструктором по нахлысту и руководила оздоровительным центром. Белла была высокой, прямолинейной, чувственной и великодушной женщиной, забросившей академическую карьеру в Виргинском университете ради того, чтобы основать свой собственный бизнес, связанный с рыбалкой нахлыстом. Белла мягко убедила Мию не чураться людей и принять участие в групповых занятиях, а также научила ее забрасывать удилище. Групповые занятия привлекали Мию силой горькой искренности этих женщин и их безграничным пониманием. Эти три дня были так насыщенны, что стоили трех недель – так много всего произошло за это время. Они смеялись, плакали. Они были подругами по несчастью. К концу своего пребывания в центре она полностью осознала женскую солидарность, соединившую их, благодаря общей судьбе.

Но именно у реки Мия почувствовала первый проблеск надежды на то, что ее жизнь продолжится, с тех пор как шок от озвученного диагноза оставил ее сердце беспомощным, а белый шрам на груди напоминал о случившейся трагедии. Белла Карсон повела Мию на реку и научила ее забрасывать на мелководье Дэвидсон‑ривер удилище с тонким шнуром. К своему изумлению, она обнаружила, как при взгляде на легкие, пестрые, серебристые блестки в ней просыпается надежда. Она уже давно не верила в волшебные сказки, но поверила в ту искру жизни, которую ощутила на другом конце шнура.