Русская принцесса Монако - Наталья Нечаева Страница 20

– Юлька! – вдруг радостно кинулся Тимур к какой-то роскошной блондинке в белом платье.

Я немного отодвинулась, чтобы не мешать встрече, и не напрасно! За те полминуты, что я стояла одна, двое потрясающих мужчин попросили оставить им тур вальса и мазурку. А третий, совершеннейший плейбой, нагло заглянув на самое донышко моих глаз, произнес:

– В первом перерыве жду вас у второго левого выхода.

Я мило кивнула, соглашаясь, и тут же вытянула из сумочки программу с танцами, которая, как я успела заметить, многим присутствующим дамам успешно заменяла ту самую бальную книжку.

– Кого только не встретишь, – вернулся ко мне довольный Тимур.

– А кто это?

– Да Юлька, мой психоаналитик.

– У тебя есть психоаналитик? – бравый джигит не уставал меня поражать.

– А как же? Положено. Коньячку хряпнем, пожалуемся друг другу на жизнь, знакомым кости перемоем, потискаемся, вот и весь психоанализ. Только я за это ей еще и бабки плачу.

– Тимыч! – разлапил руки зализанный лысоватый брюнет. – Хоть одна приятная рожа!

– Здорово, Левка! – обрадовался и Тимур. – Знакомься, это Даша.

– Хороша Даша, да не наша, – облизнулся зализанный, учмокивая мне руку до самого локтя. – Наши недалеко от сцены кучкуются. Пойдешь?

– Ага. Я специально сюда и ехал, чтобы с нашими повстречаться, – кивнул Тимур.

– Вот и я оттуда сбежал. Там Димка Белый со своей козой, так у нее одно на уме, всем рассказывает, как они с Димочкой днем сексом решили заняться, а прислуга в это время пылесосить начала. Так она из постели вылезла, чтобы приказать пылесос выключить, и видит: машина сама по себе гудит, типа, пылесосит, а девка с садовником в это время… Так ты думаешь, что ее возмутило? Что садовник боты не снял! И на ее каком-то там двадцать лохматого года текинском ковре пыль осталась!

– Они чего, виллу купили?

– Ну да. Теперь у Белого печаль: на их вилле посадочной площадки для вертолета нет. Приходиться у соседей парковаться. За пятьсот метров. Решил крышу перестраивать, чтобы стрекоза сесть могла.

– Вот черт! – хлопнул себя по лбу Тимур. – На моей тоже площадки нет. Как я не подумал? Все время ведь в голове крутилось: чего-то не хватает. Только сейчас понял…

– Тоже покупать собрался?

– Уже раздумал. Попросторнее поищу. Кто из наших приехал?

– Да в бухте повернуться некуда. Скоро пробки, как на дорогах, будут. Ромка в одиннадцать приплывет. К полуночи ждет всех, кто хочет с ним повидаться. Поедем?

– Посмотрим. У меня, вообще-то, другие планы. – И Тимур непроизвольно перевел глаза на меня. В глазах этих было такое неприкрытое вожделение, что меня передернуло. Вот тебе и друг-защитник!

– Династия-то явилась? – сглотнул жадную слюну Тимур и нехотя отвел глаза.

– Тут. Сам Альбер, Каролина со всеми отпрысками и супругом. Стефашка опять не пришла. Третий год подряд бал игнорирует.

– Стефашке не до того, – хмыкнул мой спутник. – Она нашим циркачом увлеклась, пытается его в постель затащить, а он типа жену любит.

– Правда, что ли?

– Ты же меня знаешь. Что попало не болтаю.

Я поняла, что речь идет о младшей принцессе – Стефании, о которой так нелицеприятно отозвался Рене. Вот он, удел коронованных особ: вся жизнь на виду. Поэтому лучше держать себя в узде и никакого повода для сплетен не давать.

* * *

Танцы, как и положено на балу, начались с полонеза. Именно он значился первым в программке. За спинами и головами мне было совершенно не видно, как исполняют этот прелестный реликт, и я потянула Тимура вперед, ближе к заполненному парами кругу. Однако, пока мы протискивались, музыка смолкла, а еще через пару мгновений зазвучал вальс. Откуда ни возьмись, подкатился кавалер, тот самый, который просил записать его на тур, подхватил меня и увлек в центр кружащегося, как стая бабочек, аристократического цветника.

Я только успела узнать, что моего кавалера зовут Роберт и что он – из Америки, как его руки разжались, и я оказалась в объятиях совершенно постороннего мужчины, с плотным выпирающим животиком, перехваченным красным расшитым поясом. Оказывается, здесь вальс танцевался по классическим канонам, с непременной сменой партнеров.

Этот вальс был каким-то бесконечным, а мне вдруг стало очень плохо. Уже на третьем партнере я поняла, что вполне могу хлопнуться в обморок, прямо тут, посреди хоровода. И меня реально могут затоптать, даже не заметив. Голова кружилась, во рту пересохло, катастрофически не хватало воздуха, а ребра вдруг налились такой свинцовой болью, что, кажется, грозили вырваться наружу, разметав в клочки ненавистный корсет.

На ногах меня удерживало только мастерство партнеров. Лица вокруг превратились в расплывающиеся цветные пятна, а в голове горячо и сильно звенело. Меня бережно переметнули в очередные сильные руки, и, уже заваливаясь набок, оттого что потемнело в глазах, я вдруг услышала знакомый голос:

– Дашка, тебе плохо? Держись!

Этот голос моментально привел меня в чувство. Еще бы! Именно его обладатель и был виновником моего нынешнего несчастья. Хлопнуться в обморок посреди зала на княжеском балу? Да это несмываемое пятно на всю династию! Волчий билет на оставшуюся жизнь! Кстати, а откуда он тут взялся?

Я вскинула голову и прямо перед собой увидела встревоженные серые глаза Макса.

– Гад, – зашипела я. – Быстро ищи место, где можно снять корсет!

Майор умело и сильно перехватил меня за талию, почти приподняв над полом, выплыл из круга и, продолжая вальсировать, утянул за дальнюю колонну.

Чуть придя в себя, я обнаружила, что вокруг довольно много народу. Кто-то, с бокалами в руках, беседовал, кто-то кокетничал, кто-то просто вытягивал шеи, пытаясь разглядеть, что происходит в основной части зала.

– Ну, ты меня напугала, – покачал головой Макс. – Зеленая, как плесень, и глаза закатываются.

– Ты что тут делаешь? – ворчливо отозвалась я. – Кто тебя пригласил?

– Ох ты, – восхитился Макс, – смотри-ка, никак в нас заговорили сословные предрассудки? Советую подумать, что бы было, если бы на моем месте оказался кто-нибудь из наследных хлыщей.

– Так ты не случайно? – сообразила я.

– Случайностей в этом мире не бывает, – отрапортовал опер. – А в нашем деле они особенно вредны. Минуты три простоять сможешь?

– Попробую, – неуверенно согласилась я. Макс исчез, а его место тут же занял какой-то напомаженный дедок, который стал мне петь французскую песню про мою сумасшедшую талию и невероятные глаза. Я внимательно слушала и даже улыбалась. Дедок вытащил из кармана визитку и предложил закончить вечер на его яхте. Я и на это кивнула, потому что ответить что-либо вразумительное не могла. Мне опять стало дурно и очень жарко. Трясущимися руками я открыла веер и, промахнувшись, залепила его ребром себе по щеке. Дедок тут же отпрыгнул, как ужаленный, и стал пятиться, приговаривая что-то вроде: простите, простите, я вас неправильно понял.