Обнаженные души - Мария Тумова Страница 22

– Нет, это вредит здоровью.

Ева окончательно поняла, что этот человек был совершенно неприступен.

– То ли он вообще равнодушен к женщинам, то ли у него кто-то есть.

– Жаль, – Венсан покачал головой, начиная понимать, что их план может не сработать. – Жаль, – повторил он тихо. – Ладно. А к кому у нас есть подход, кроме Вернера фон Вауса?

– Отто Тарельман…

Соланж опустила глаза при упоминании второго имени. Ей стыдно было даже присутствовать при обсуждении этого вопроса.

– В принципе, Ганс Бранденбург.

Венсан подумал.

– Вернер фон Ваус, – наконец произнес он.

– Я не совсем понимаю, кого мы выбираем, – заметил Ксавье.

– Немца из военной верхушки. Ева завлечет его в ловушку, устроенную нами, и мы устраним его.

– Но это же безумие, – наконец поняла Соланж. – Это опасно.

– Где вы встречаетесь? – уточнил Венсан, не обращая внимания на слова Соланж.

– Обычно у него. Пару раз у меня.

Все неловко помолчали.

– Хорошо. Встретитесь у него, – подытожил Венсан.

Но Соланж перебила его:

– Что же здесь хорошего? Если она пойдет к нему одна, а потом, если его… если его убьют, – она говорила «если», как будто это еще подлежало сомнению, а «убьют», будто боялась произнести «убьем», – подозрение может пасть на Еву. Это неоправданный риск!

– Я пойду на этот риск, Соланж, – мягко сказала Ева, и казалось, она впервые говорила столь мягко.

Слезы едва не навернулись на глаза Соланж. От отчаяния, что она никак не могла переубедить Еву, и от страха, что это могло погубить ее.

– Ты самая лучшая из всех нас, – растроганно сказала она.

* * *

Венсан смотрел на стройный силуэт Евы, скрытый сигарной дымкой у черного рояля.

Она заметила его.

И когда допела, прошла мимо, в надежде услышать что-то существенное. Подол ее платья коснулся его, он прищурил глаза, сделав глубокий вдох. Еще один ее шаг, и он действительно остановил ее за локоть.

– Подожди.

Она остановилась и обернулась.

– Ева, скажи, ведь ты понимаешь, что мы все сейчас живем и играем наши роли ради чего-то более важного?

– Я понимаю. К чему этот вопрос? – изумилась она.

– Ты никогда не упрекала меня… – выдавил он.

– Ты делаешь из меня проститутку. Я должна быть тебе благодарна?

Это было сказано резко, словно она долго держала это в себе. Ева высвободила свой локоть и медленно пошла прочь. Когда она подошла к столику немцев и обвила своими нежными руками толстую шею Вернера фон Вауса, Венсан отвернулся и вышел из бара.

* * *

Венсан был раздавлен. Что-то жгло его изнутри. Ревность?

Он зажмурил глаза и сжал губы, словно усилием воли пытался прогнать навязчивую картинку. И впервые почувствовал себя запутавшимся. Может быть, только сейчас он думал о себе как о человеке. И не знал, правильно ли он поступал, отдавая борьбе то, на что не имел права покушаться, и то, что было ему так бесконечно дорого.

Мадам Бернадет вышла из кухни и, заметив молодого человека сидящим на ступенях дома, всплеснула руками.

– Мсье Венсан, что ж это вы? – Флоран с теплом относилась к своему постояльцу.

Она скинула передник, бросила его на перила лестницы и подошла.

– Что ж вы мучаете себя? Да разве оно того стоит?

«Разве она того стоит?» – хотела сказать мадам Бернадет. Он растерянно посмотрел на нее.

– Да бросьте вы думать о ней, мсье Венсан. Других, что ли, мало? Вы на себя посмотрите. Вы же видный, молодой, образованный.

Его взгляд скользнул вниз по ступенькам. Мадам Бернадет присела рядом, пытаясь вразумить его.

– Вы же хороший, Венсан, а она… Забудьте вы ее. Она падшая женщина, путается с немцами да с их прихлебателями…

Она смотрела на него с материнской нежностью, а он задумчиво улыбнулся ее наивности.

– Ах, Бернадет, Бернадет…

Он обнял ее за плечи. Если бы она только знала правду, если бы могла догадаться о той роли, которую играл Венсан в жизни Евы…

* * *

В понедельник вечером Соланж появилась у бара в ожидании Евы.

– Это не место и не время для такой девушки, как ты, – спокойно, строго и как всегда холодно встретила ее Ева.

– Я хотела предложить… Ты же пойдешь в субботу к этим детям? Я хотела бы пойти с тобой.

– Не нужно, – как-то резко ответила Ева и прошла мимо.

Затем остановилась, словно не решаясь на что-то, и обернулась.

– Ты думаешь, я делаю что-то хорошее, помогая этим детям? Ты думаешь, я в своей жизни сделала хоть что-то хорошее? Хоть для кого-нибудь?

– Ева…

– Нет, – она уныло ухмыльнулась. – Никогда. Я жила только для себя. Никогда никого не любила. И никому не делала добра. Изменяла мужу, использовала его, чтобы выкарабкаться из нищеты в свет. Презирала мать и отца…

– А эти дети… Ты ведь помогаешь им…

– Помогаю?! Я даю им все, что способна дать. Деньги, да и тех немного…

– Я не совсем понимаю тебя.

– Я мать. Я их мать, Соланж! Ты мне не веришь? Ты не веришь, что мать может бросить своих детей? А я смогла… Я от них отказалась, потому что они мешали мне. Их отец был такой же оборванец, как и я, без гроша в кармане, без будущего. Я даже лица его не помню. Странно… А тогда казалось, что влюбилась… – она перевела дыхание. – Ошибки молодости надо исправлять, думала я. А эти дети казались досадной ошибкой. Вот я и отказалась… бросила их.

Ева закрыла глаза.

Операция по устранению фон Вауса была назначена на вторник. Соланж и Ксавье остались на конспиративной квартире Венсана. Она налила себе чашку чая и села за край стола, невольно покосившись на мальчишку. Он был спокоен и, казалось, невозмутим. Это был первый раз, когда они остались наедине. И она надеялась, что последний. Несмотря на все время, проведенное в группе, Соланж его опасалась.

* * *

Ева встретила фон Вауса на улице возле бара. К счастью, он был один и под шофе. Хмельная улыбка не сползала с его лица.

– Одна, моя красотка?

– Теперь нет, если ты составишь мне компанию. Он обнял ее, и они, покачиваясь, направились по безлюдным ночным улочкам к дому фон Вауса. Казалось, что все идет идеально. У самого дома офицер постучал в дверь. У Евы перехватило дыхание. Значит, в доме кто-то был. Действительно открыл какой-то слуга. Неприятный сюрприз, раньше они оставались в доме вдвоем, и она наивно полагала, что так будет и в этот раз. Но отступать было некуда, у нее не было никакой возможности предупредить Сесара и Венсана об опасности.