Жизнь цирковых животных - Брэм Кристофер Страница 25

Погладив себя по груди, Тоби принялся растирать низ живота, рельефно напрягая мышцы.

Приятели хвалили его тело, однако Тоби хотелось обзавестись большими мускулами, обрасти мясом, чтобы не выглядеть совсем уж мальчишкой. Но приятно, когда по твоей коже скользит множество взглядов, словно электрическим током обдает. Сегодня, на последнем воскресном шоу, на него смотрит всего дюжина глаз, но каждый зритель жаждет его тела, томится по нему. Не получат – сколько бы денег ни предлагали, как бы ни молили. Это его тайная компенсация за все случаи, когда отвергали его – на пробах, просмотрах, интервью. «Слишком стар для этой роли. Слишком молод. Слишком высокий, слишком низкий, слишком светлый, слишком неуклюжий, достаточно, спасибо!» Внимательного взгляда никто не удостоит. Ничего, однажды какой-нибудь режиссер или ассистент по кастингу забредет сюда и попытается пристать к нему в холле. А Тоби смерит его взглядом и скажет: «Ты слишком старый, толстый, Уродливый. Извини!»

Я не ничтожество, я не ничтожество, я не ничтожество.

Он возился с поясом, словно пьяный, с трудом отстегнул пряжку и предоставил силе тяжести довершить дело. Брюки свалились на пол, вместе с ними слегка приспустились «боксеры», зацепились за выступающие кости таза. Тоби стряхнул с себя белые штаны. Потянулся, почесался, понюхал подмышку. Подхватил с полу рубашку и перебросил через плечо вместо полотенца – от Дырки и полотенца не допросишься. Покачиваясь, Тоби двинулся в зал вдоль помоста – якобы по коридору в душ. Он шел прямо к нацеленным на него глазам.

К музыке присоединился голос, женщина печально пела о том, что в семь часов вечера она отправляется в рай.

Он уже ощущал свою наготу, набухающую в трусах. «Боксеры» он надевал только для выступлений, обычно носил плавки. Свободное белье усиливало ощущение тайной наготы.

Лишь один взгляд в сторону аудитории – убедиться, что все лица обращены к нему. На помосте уже появились мятые бумажки – кое-кто надеется, что «Бад» остановится и покажет свой номер лично для них. Тоби шел, не останавливаясь. Деньги можно подобрать на обратном пути.

И вдруг, сам не зная почему, он подумал – а вдруг сюда заглянет Калеб? Как глупо: Калеб понятия не имел об этой стороне жизни Тоби. Познакомившись с драматургом, Тоби прекратил танцевать и вернулся в «Гейети» лишь после разрыва с ним. Конечно же, у помоста, среди седых и лысых голов, вытаращенных глаз, блестящих очков и редких широких ухмылок он не увидит сегодня лицо Калеба. И эти улыбки, не жестокие, беззаботные и вполне дружелюбные, казались столь же неуместными, как в церкви.

Дойдя до конца помоста, Тоби притворился, что открывает кран, пробует воду. Напряжение возрастало. Взгляды уже не окутывали его облаком, а щекотали, словно кошачьи усы Он бросил «полотенце» (блузу) на пол. Засунул большие пальцы под резинку трусов – толпа у его ног негромко зарычала. Но тут «Бад» вспомнил, что бескозырка все еще на голове. Остановился, стянул ее, пьяно улыбнулся, покачал головой. И вдруг, все ewe прижимая бескозырку к груди, подался вперед, одним движением сорвал с себя трусы и шагнул «под душ».

Он разделся так внезапно, «то публика только ахнула. Раздались вздохи, тихий ропот и явственный скрип – неужели это эрекция такая громкая? Нет, старые стулья. Тоби медленно поворачивался, «намыливаясь», наслаждаясь воображаемой струей горячей воды и вполне реальными горячими взглядами. «Кошачьи усики» щекотали его все сильнее и сильнее. Член поднимался; он слегка помог ему рукой. Ванька-встанька с добрую дубину величиной. Тоби спрятался за ним. Песня заканчивалась. Он погладил себя, напряг ягодицы – раз-два. Сейчас свет погаснет.

Он ждал. Песня закончилась Свет продолжал гореть.

Господи Боже! Дырка опять пропустил момент.

Тоби старался не выходить из роли, но тишина сбивала с толку. Все исчезло – душ, отель, пьяный моряк. Не осталось фантазии, за которой он мог укрыться. Тоби, совершенно голый, стоял перед дюжиной стариканов. Тощий мальчишка с напряженным членом. Он досчитал до десяти – свет так и не погас. Без музыки четвертая стена рухнула.

– Бад! – крикнул ему кто-то– Помочь тебе кончить? Но эрекция уже спала. Теперь уже не спрятаться даже за собственным членом. Тоби снова превратился в Тоби.

Он завершил сцену, выпустив из рук член. Постоял секунду, руки в боки, отбивая правой ногой такт. Наклонился и подобрал с полу одежду.

Как буря помчался обратно на сцену, только красные шлепанцы стучали. И все-таки он не забыл подобрать долларовые купюры, разбросанные на помосте, будто фантики от конфет. Добравшись до сцены, подцепил ногой брюки и скрылся за кулисами.

Дырка стоял возле проигрывателя, все триста фунтов его живого веса сотрясались от беззвучного смеха.

– Подлец! – рявкнул Тоби. – Ты это нарочно! Зачем? Что я тебе плохого сделал?

– Прости, Бад! Не устоял. Уж очень всерьез ты все воспринимаешь. А ты хорош нагишом. Не как будто нагишом, а взаправду – голенький-голенький.

Тоби, все еще негодуя, засунул костюм в шкафчик и переоделся в обычную одежду. На сегодня все, хотелось поскорее убраться отсюда, но сначала нужно заглянуть в «Зал Аполлона» за деньгами. Стриптизерам не разрешалось заигрывать с посетителями, но мистер Ди, хозяин клуба, хотел, чтобы они общались. Перекинув сумку через плечо, Тоби пробежал по коридору, молясь, чтобы в уличной одежде его не узнали.

«Зал Аполлона» выглядел как обычное подвальное помещение: отделанные панелями стены и потертый ковер. В дальнем конце – сцена, где на ковровой дорожке, словно домашние коты, отдыхали стриптизеры с сигаретами в зубах, прикидываясь, что не обращают внимания на мужчин, которые пожирали их глазами. Его партнеры не такие уж плохие ребята. Иногда они ссорились, но злобы не таили – слишком тупые даже для этого. Лень – вот главный их недостаток.

Тоби окинул взглядом зал. Он давно научился не смотреть мужчинам в глаза. Высмотрел мистера Ди возле мокрой стойки бара, перед огромной миской залежалых чипсов.

– Два раза выступал? – уточнил мистер Ди, извлекая из кармана толстую пачку банкнот. – Три. Спросите Дырку, если не верите.

– Я тебе верю, Бад. Три так три. – Хозяин не упускал случая обсчитать стриптизеров, которые плохо соображали спьяну. Но Тоби он безропотно выдал три полсотни. – Если хочешь заработать еще сотню, там один отставной морячок хочет повеселиться.

– Спасибо, нет. Мне пора. Завтра с утра лекция.

– Ага.

Тоби всех уверял, что заканчивает колледж. Поначалу ему не верили – многие говорили своим содержателям, будто учатся в университете Нью-Йорка, – но высокомерный тон и ханжество Тоби вскоре убедили коллег, что он действительно студент.

– Да, в следующее воскресенье я не выступаю. Играю в спектакле. Премьера в пятницу.

На мистера Ди это не произвело особого впечатления:

– Снова хочешь бросить нас, Бад? Мы здесь дезертиров не любим. – Впрочем, стриптизеры то и дело бросают работу, кто из-за наркотиков, кто ради любовника, кто в тюрьму угодит.