Высотка - Екатерина Завершнева Страница 26

Рощин наклонился, чтобы рассмотреть детали. Ба! Да тут вон какая история… Луна в Козероге, поврежденная. Сатурн на кармических узлах в доме смерти. Авантюрист, бабник, нелады с законом. Что еще? Рационализм, безответственность, железное здоровье. А вот эта фигура должна замыкаться при транзитах. Дай сюда калькулятор, возьмем точные квадратуры… Он придвинул второй стул, сел рядом со мной и углубился в расчеты. Закончив, многозначительно посмотрел на меня.

— Елки-палки, ну и дела. Ты вообще в своем уме?

— Да, я тоже это обнаружила, но ведь астрология — лженаука.

— Не понимаю, как можно связываться с человеком, у которого нет ничего ни в доме личности, ни в доме творчества, ни в доме семьи, — сказал Рощин.

— Зато у него вот тут неплохо, — кивнула я на скопление планет в Водолее.

— Своеобразный профиль. Хотя и без карт видно, что за тип. — Рощин поднялся, сунул руки в карманы, покачался взад-вперед, с носка на пятку, потом сказал: — В этом деле тебе никто не советчик. Ты у нас взрослая, самостоятельная. Короче, взрослая, через полчаса у нас. Жду.

Через полчаса Зурик был еще в фартуке.

Ему очень идет, сказала Танька, он офигенно похож на князя. Света тут же занервничала, хотя знала, что мы пришли не за тем. Без сомнения, они были в сговоре и роли уже распределены. Акиса услали в кондитерскую за плюшками, чтобы он сразу не проболтался. Но он быстро вернулся, сел напротив и весь обед делал нам большие глаза.

Ели мы с Танькой молча, иногда задавали вопросы, с набитым ртом — а это как называется, а что ты сюда положил? Зурик объяснял, слова были незнакомые — пхали, цабеле — мы переспрашивали. Эх, девочки, особых секретов-то и нет, было бы хорошее мясо. В Москве это такая редкость!..

— А что мы, собственно, отмечаем? — не выдержала Танька.

— Мы пропиваем гонорар Зурика, да? — спросила Света у Рощина. Тот кивнул. — За статью в журнале «Вопросы психологии». Жаль, ее вдвое сократили — на двадцать рублей можно было бы гулять с большим размахом.

Зурик грустно посмотрел на нее и вздохнул:

— Светка, при чем тут рубли.

— Действительно, ни при чем, — сказал Рощин. Акис насторожился и мы поняли, что процесс входит в решающую фазу. — Я беру тайм-аут и уезжаю на месяц домой, в город Бердичев. Да, Татьяна Сергевна, есть такой город, где-то рядом с вами. Отдохну, закончу диплом. Желающие могут присоединяться. Моя мама, между прочим, готовит не хуже Зурика.

— Ася, соглашайся, — сказала Света.

— Почему это я должна ехать в город Бердичев в разгар учебного года к незнакомой маме? — поинтересовалась я.

— Потому что будет лучше, если вы сначала познакомитесь, а потом мы поженимся. Учти, это заявление при свидетелях. Поедешь со мной, и я не буду к тебе приставать, если ты, конечно, сама не захочешь. — Света прыснула в тарелку, Акис открыл рот. Какое у меня было выражение лица, не могу сказать точно, наверное, такое же, как у Акиса. — Покажу город, а потом привезу обратно по первому же требованию.

Танька, изрядно навеселе, перебила: мое условие — каждый день по шоколадке. Рощин: согласен. Еще вопросы? Света: у нас с Зуриком бутылочка шампанского припасена. Откроем ее, поймаем машину и поедем в ЗАГС.

Акис сидел недвижим, Рощин смотрел на меня через стол и смущенным не выглядел, наоборот. И тут Татьяна внезапно протрезвела, поднялась, покачнулась и уверенно заявила: «Нам пора». И попыталась дойти до двери. Я выбралась из-за стола, подхватила Таньку и под крики: «Вы куда? а шампанское?» — повела к выходу, невежливо ответив: «В другой раз».

Уложила ее в постель, поставила на тумбочке бутылку воды. «Не забудь, что я выторговала тебе шоколадки. Подозреваю, правда, что Рощин просто прикололся на твой счет — он же не дурак, отнюдь. Ты ему отказала, он и рад. Баба с возу, кобе… кобыле легче», — пробормотала она и уснула.

* * *

1.02. 19 ч. 05 м.

Странное ощущение, как будто я снова собираю вещи, и вместе с тем никаких вещей не нужно. Бросить все — банановый шкаф, дудочку, Дюрера, рыбок, эту комнату-курятник, разгороженную на закутки…

Постой, постой. А с чего бросать-то? На текущий момент поступили три предложения: о переезде на Лубянский проезд, потом в город Бердичев, и еще одно невнятное куда-то в Коми-Пермяцкий АО. Коми, это где такое? Вечная мерзлота, дома на сваях, скважины… Кстати, я забыла написать — Олежка такой смешной. Они все смешные. Но тот, с ретроградным Марсом, еще ничего не предлагал. Он смешным быть не собирается.

Более всего волнует, однако, извечный женский вопрос:

ЧТО МНЕ, СПРАШИВАЕТСЯ, СЕГОДНЯ НАДЕТЬ?!

Пожалуй, Танькины джинсы подойдут, если я смогу их застегнуть.

Все назад, я делаю первый шаг, хотя считается, что девушка не должна и т. д. И тем не менее — я начинаю движение в сторону весны.

(А мне кажется, ты просто тянешь время. Зажмурься и прыгай. И не забудь потом отчитаться.

Твой дневничок.)

Баев был дома и он был дома один. Я разложила карты на столе и, пока он варил кофе, попыталась набросать его астральный портрет. Он слушал, иногда вставляя короткие комментарии типа «не в бровь, а в глаз», «ну и ну», «это звезды тебе поведали?». А что у тебя тут намалякано? — спросил он, показывая на ту самую штуковину, которую мы с Рощиным сегодня просчитали на моем калькуляторе.

— Трудно сказать. Если строго следовать учебнику, то это угроза… м-мм… твоей жизнедеятельности.

— Старуха с косой, что ли?

— Она самая. Вот, посмотри: здесь фигура разомкнута, и она замыкается при транзитах с периодичностью примерно раз в семь лет. Итого получается один, восемь, пятнадцать и так далее. Ничего не припоминаешь?

— Припоминаю, — ответил Баев, — но не все. Мамашка говорила, что родился я заморышем. Это тебе про один. Видишь, у меня поперек горла шрам идет? Потрогай, не бойся. Красивый? Думаешь, я его в бою заработал, защищая девичью честь? Это мне в реанимации разрезали, чтобы трубочки вставить, иначе не разговаривала бы ты со мной сейчас.

— А дальше?

— Не в восемь, нет… наверное, в девять лет я заплыл под плот и долго не мог найти, где у него выход. Болтался в воде счастливый, как осьминог, и тут чья-то рука схватила за волосы и вытащила наверх. К тому моменту уже и дышать расхотелось…

— А потом?

— А что потом? Тебе мало? Вам лишь бы циферки сошлись. А пациент пусть сыграет в ящик, если это нужно для статистики. Не было ничего потом. Ну, там, по мелочи. Напился как-то раз до чертиков, покатался на «скорой», но это к делу отношения не имеет…

— В двадцать два сходятся сразу три транзита. Не понимаю, что это значит…