Дневник нарколога - Александр Крыласов Страница 27

— Слушайте, девки, — Дина Георгиевна томно закатила глаза, — круиз по Нилу — это нечто. Никакого сравнения с пляжным отдыхом. Небо и земля.

Антонина Ивановна и Милка, не отдыхавшие ни там ни там, утвердительно промычали: «М-м-м-м», и даже рыжему Тимохе стало ясно — действительно, никакого сравнения.

— Утром завтрак — шведский стол (восточная кухня, европейская кухня), — продолжила Дина Георгиевна, — на обед и ужин великое разнообразие рыбных и мясных блюд, на десерт пирожные, обалденная выпечка. Сам шеф-повар выходит и выносит огромные торты собственного изготовления, раскланивается и принимает поздравления. Ну, сами знаете.

Подружки опять синхронно закивали головами.

— А весов в каюте нет. Но я-то старая разведчица, — Дина Георгиевна расхохоталась, — я взяла с собой напольные весы. И вдруг с ужасом замечаю, что каждый день прибавляю по два кило. Что в таком случае делает туристка из России?

Антонина Ивановна и Милка растерянно захлопали ресницами, они не знали.

— Туристка из России, — пришла на помощь Дина Георгиевна, — идет к арабскому капитану и на чистом русском языке высказывает свои претензии. Дескать, вы, наверное, господа хорошие, готовите свои блюда на комбижире, если я ем как птичка, как маленький воробушек, а весы напоминают сбесившийся спидометр и грозят зашкалить за двести километров, извиняюсь, килограммов.

Тут Дина Георгиевна сделала короткую паузу и запихнула в рот сразу две конфеты. Дикция ее в начале предложения несколько пострадала, но смысл легко угадывался.

— Подфодит фремя пофдника. Я, как обычно, несколько раз гарцую до шведского стола, ем легкие закуски, пью чай с пирожными и уже собираюсь на выход. Вдруг ко мне подходит капитан со своей свитой, и матрос ставит передо мной пластмассовое ведро, до краев полное еды. Немая сцена. Ну, девки, поняли, что произошло?

Девки переглянулись и покачали головами.

— Вот и я не поняла. Тогда капитан через переводчика объясняет, что за мной ходил этот чертов матрос и ровно столько, сколько я накладывала в свои тарелки, сыпал в проклятое ведро. Ни больше ни меньше. А капитан, скотина такая, тем временем объясняет, что это не обед и даже не ужин, а так, полдник. Тут я запунцовела и раз и навсегда сделала вывод: из ничего ничего не бывает. А готовят они все равно на комбижире. Вот, девки, что мне, несчастному мышонку, пришлось вытерпеть от арабской матросни.

Полные женщины — добрые женщины. Они не обсуждают мужиков, не плетут интриг, не строят козней и не распускают сплетен. Они добрые ангелы с нестандартной фигурой, но у них есть один существенный недостаток. Толстые женщины патологически не любят худых. Добрейшая Дина Георгиевна неоднократно говаривала за чаем с эклерами, что стоит ей увидеть Лильку, как у нее тотчас же появляется желание взять худышку за ногу и закинуть на Луну. Антонина Ивановна и Мила в своих суждениях не были столь категоричны, но и их раздражало присутствие стройной Лильки, она невыгодно оттеняла их собственные телеса. Жизнь четы Пильщиковых так бы и катилась по привычной колее под рассуждения о новомодных диетах и жизнерадостное чавканье холодца, но однажды в пятницу вечером Антонина Ивановна вернулась с работы черной от горя. Василий Петрович обеспокоился и предложил вызвать «Скорую», но супруга разрыдалась и рассказала страшное. Оказывается, их новый начальник дал ей двухнедельный срок, в течение которого она должна похудеть на четыре килограмма. А потом еще и еще. В общем, она должна похудеть до сорок восьмого размера, а иначе ей придется распрощаться со своей работой.

— Я ему харю начищу! — вскипел Василий Петрович. — Я его одним пузом раздавлю.

— Тогда мне придется искать другую работу, — охладила его пыл благоразумная Анонина Ивановна.

— Да и черт с ней, с твоей работой, — загорячился разгневанный супруг, — опять в учетчицы пойдешь, без работы не останешься.

— В учетчицы не пойду, — наотрез отказалась вкусившая сладкой жизни супруга, — поэтому будем худеть. Вдвоем.

— Почему вдвоем?! — взвыл Василий Петрович.

— Вдвоем легче.

— Мы так не договаривались! — взревел грозный муж.

— Не нравится — уходи, — отрезала Антонина Ивановна.

На следующее утро в субботу его супруга решительно поставила на обеденный стол чайное блюдечко, на котором сиротливо переминались две морковки и одна свеколка.

— Кушать подано.

— И это все? — заскулил Василий Петрович.

— Все, — предупредила Антонина Ивановна, — то же самое будет на обед. А ужина сегодня вообще не предполагается.

Василий Петрович нехотя смирился с причудами супруги и принял участие в дурацком похудении.

P.S. Антонина Ивановна похудела до сорок восьмого размера и сохранила работу, Дина Георгиевна и Милка с ней не здороваются. Василий Петрович тоже здорово похудел и выглядит несчастным.

Василий Петрович не смирился с закидонами жены и, кое-как смастерив себе бутерброд с сыром, хмуро отвернулся к телевизору и больше не проронил ни слова. Антонина Ивановна несколько раз пыталась разрядить обстановку и рассказать несколько веселых случаев из своей туроператорской практики, но супруг никак не прореагировал.

— Что ты надулся, как мышь на крупу? — Пильщикова заслонила собой телевизор.

— Ты определись, кто тебе важней: муж родной или какая-то вшивая работа в турагентстве?

— И то и другое важно.

— За двумя зайцами погонишься — третьего не поймаешь. Даже говорить с тобой не хочу.

— Ну и не говори, — Антонина Ивановна отвернулась и принялась штудировать пособие по подсчету калорий.

На самом деле ей ужасно хотелось есть и в душе она прекрасно понимала гнев Василия Петровича. Тот, потерпев еще час, быстро оделся и, хлопнув дверью, отбыл в неизвестном направлении. Антонина Ивановна весь день провела, мечась от окна к телефону, самой позвонить мужу ей мешала женская гордость. В одиннадцать ночи заявился мутный супруг, от него едко разило водкой, пивом и привокзальной шаурмой. Он, ни слова не говоря, снял ботинки и прямо в одежде плюхнулся на диван, через тридцать секунд раздался богатырский храп. Антонина Ивановна всю ночь не сомкнула глаз, выбирая между супругом и любимой работой, мужнин храп, будоражащий занавески и даже люстру, также не способствовал здоровому сну. К утру чаша весов склонилась в пользу мужа, и она уже собралась встать к плите, тем более что ей самой ужасно хотелось лопать, да и работа учетчицей теперь не представлялась такой уж отвратительной. Антонина Ивановна, тщательно формулируя слова примирения, сама не заметила, как уснула. Проснулась она от бульканья пива. Это Василий Петрович похмелялся пивом прямо из бутылки.

— Алкаш, — выговорила ему Антонина Ивановна.

Василий Петрович поперхнулся пивом и, схватив шапку в охапку, выскочил за дверь. Антонина Ивановна всплакнула, пожалела себя и автоматически встала на весы. От переживаний и диеты два килограмма как корова языком слизнула. Мадам Пильщикова повеселела и, решив, что ее Василек побесится, побесится и успокоится, твердо решила худеть до сорок восьмого размера. На этот раз она не металась между телефоном и окном, а искала в Интернете диету, подходящую ей по знаку зодиака. Василия Петровича опять не было весь день. В начале первого ночи он притащился на бровях и потребовал супу. Вместо супа добрая Антонина Ивановна приварила мужа разделочной доской по лбу, да так, что он свалился на диван замертво и до утра спал тихо как младенец. Наутро Василий Петрович обнаружил громадную шишку на лбу и осторожно поинтересовался, откуда шишка. Антонина Ивановна недоуменно пожала плечами и посоветовала меньше пить.