Соперницы - Нагаи Кафу Страница 3

Из коридора явились какие-то люди, которые громко и без стеснения говорили о своем. Ёсиока, заметив их, оборвал разговор на полуслове. А на сцене, должно быть, шла битва — слышны были отголоски частой дроби колотушек по деревянной доске.

— Официант, принесите счет. — Ёсиока поднялся со стула.

— Добрый вечер, пожалуйте, просим… — Хозяйка чайного дома «Хамадзаки» на коленях, припав ладонями к полу, приветствовала гостей у входа в гостиную. — Откуда сегодня пожаловали к нам?

— Меня зазвали в Императорский театр. Ради господина Фудзиты смотрел спектакль с актрисами, [2]— отвечал Ёсиока, стягивавший с себя хакама. [3]— Актрисы дорого обходятся своим покровителям. Ведь нужно обеспечить им публику, верно?

— Да уж, с гейшами нет таких хлопот. — Хозяйка переместилась поближе к низкому столику палисандрового дерева. — Эда-сан, вам ведь очень жарко, наверное? Может быть, изволите переодеться?

— Как ни жарко, а сегодня буду терпеть. Не по нраву мне эти халаты, как их, юката, [4]что ли… Наденешь — и чувствуешь себя героем пьесы «Исэ-ондо», [5]одним из тех, кого зарезали…

— В отношении внешности и манер вы весьма щепетильны, не так ли?

— Хозяюшка, по правде говоря, хочу я вас кое о чем попросить…

— Извольте, о чем идет речь?

— Вот и славно. С вашего позволения, сегодня я выступаю в роли хозяина. Только вот гейш я попрошу позвать не тех, что всегда, это можно?

— Слушаюсь. И кому же позвонить?

— Дело вот в чем… Мы не будем нынче приглашать Рикидзи.

— Ой! Отчего же? Да вы… — Хозяйка изумленно уставилась на Ёсиоку, но он только усмехался и попыхивал сигарой.

Служанка принесла сакэ и закуски. Эда быстренько осушил стопочку и предложил выпить хозяйке:

— Очень вас прошу поскорее позвать гейшу по имени Комаё. Да, именно так, Комаё.

— Госпожа Комаё? — Хозяйка вопросительно взглянула на служанку.

— Она из новеньких. Красивая.

— А-а, кажется, она из дома госпожи Дзю… Да? — По лицу служанки ясно было, что догадка озарила её только что.

— Вот как, из дома госпожи Дзюкити… — Хозяйка опустила рюмку с таким видом, будто и она наконец вникла в суть дела. — У нас ведь она до сих пор не бывала?

— Нет, приходила. Вот и позавчера вечером заглянула ненадолго, чтобы поприветствовать наших гостей, не припоминаете? Да-да, она зашла на банкет господина Тиёмацу…

— А-а, верно… Круглолицая, миниатюрная такая. С годами начинаешь всех путать!..

— Ну что ж, кого еще позовем? Дзюкити вот давно не приглашали. — Эда обернулся к Ёсиоке. — Лучше, наверное, позвать гейш из одного дома?

— Попросим так и сделать, — отозвался тот.

— Слушаюсь. — Служанка составила на поднос чашки и чайник и поднялась с места.

Хозяйка протянула господину Эду осушенную стопку.

— И все-таки я не могу понять, что происходит.

— Ха-ха-ха! Разумеется, это трудно понять. Потому что вся история заварилась только нынче вечером. Откровенно говоря, я и сам в недоумении. Ха-ха-ха. С нетерпением жду, что она ответит. Уж не знаю — придет? Не придет?

— Да что это вы? И я-то с вами совсем голову потеряла, словно лисы заморочили!

— Ничего-ничего, не волнуйтесь, подождите немного, и вы увидите — дальше станет еще интереснее.

— Госпожа Комаё в театре. Скоро пожалует сюда, — сообщила служанка, вернувшись в гостиную.

— Ха-ха-ха, — невольно разразился смехом Эда.

— Ах! Так ведь и напугать недолго!

— Ладно уж, ладно. Но что же остальные гейши?

— Сказали, что для Дзюкити и остальных тотчас заглянуть затруднительно. Как прикажете поступить?

— Ну, тогда… — Эда посмотрел в сторону Ёсиоки. — Может быть, попросим их прийти когда смогут?

На этот раз хозяйка сама отправилась договариваться по телефону, оставив с гостями служанку.

— Кажется, все складывается как нельзя лучше. Если Комаё будет одна, то и разговор пойдет гладко.

— О-Тё, выпей рюмочку. — Ёсиока налил служанке сакэ. — Не знаешь ли ты… У Комаё сейчас есть кто-нибудь?

— Она очень хорошая гейша, — служанка умело уклонялась от ответа, — говорят, что прежде она уже работала в здешних местах.

— Ха-ха-ха! — Эда снова громко расхохотался.

— Да что же вас сегодня так насмешило, Эда-сан?

— То-то и есть, что все это очень забавно, от смеха не удержаться. Ты разве не знаешь?… Ведь Комаё была моей гейшей! Да, семь лет назад. Когда она в прежнюю пору работала в здешних местах, о нас много судачили!

— Да неужели? Хи-хи-хи…

— Кто-то, кажется, смеется? И напрасно, это даже неучтиво.

— Совершеннейшая правда. Я готов подтвердить. Некоторое время у них с господином Эдой были самые горячие отношения, потом по каким-то причинам они расстались. А сегодня вечером впервые встретятся опять спустя семь лет, — вмешался в разговор Ёсиока.

— О-о, вот оно как… Коль скоро все это правда, встреча будет не из легких.

— Что значит «коль скоро это правда…»? Недоверчивая ты какая-то, О-Тё… В те годы лысины у меня не было. Я был более поджарым, стройным был… Хотел бы я, чтобы ты на меня посмотрела тогда!

Как раз в это время в коридоре наконец послышался звук шагов:

— Мне сюда?

Эда встрепенулся и нарочито выпрямил спину.

В дверях показалась Комаё. Волосы её были уложены в прическу цубуси, к ажурному серебряному гребешку были заколки из зеленого нефрита. Выходное однослойное кимоно хитое — из тафты. Словно бы опасаясь, что кокетливый наряд в модном вкусе подчеркнет её годы, она нарочно выпустила наружу богато вышитый воротничок нижнего кимоно и надела пояс, изготовленный из старинного полотна с набивкой кага юдзэн. Пояс был на подкладке черного атласа и подвязан лентой из жатого шелка тиримэн бледно-голубого цвета, а в качестве застежки — крупная жемчужина и шнур цвета густого китайского селадона.