Времена года - Мила Лейт Страница 3

– Скажи, а ты не слышал… – обратилась она к мужу, но обернувшись, заметила, что он уже вышел.

Что ж, Борис в своём, как говорится, репертуаре: собеседник ему интересен либо пока говорит он сам, либо пока идёт обсуждение интересующих его вопросов. Как только он считает тему исчерпанной или речь заходит о чём-то, что не имеет отношения к нему самому, – только его и видели. Что ж, сколько она его знала, он всегда и со всеми был таким. Марта вздохнула. Борис – прекрасный муж, спору нет… но всё же то, что в период влюблённости она безоговорочно принимала, сейчас вызывало у неё то обиду, то раздражение.

Она вспомнила время, когда они только начали встречаться. Как же она тогда была влюблена в него! Счастье заключалось просто в том, чтобы видеть его, находиться рядом. Что бы он ни говорил, что бы ни делал – всё было прекрасно в её глазах. Когда они впервые поцеловались, у неё в буквальном смысле подгибались колени. Она не совсем понимала, насколько сама нравится ему, поэтому до последнего старалась не выдавать своих чувств, и уж тем более не задавала вопросов. Когда он предложил ей выйти за него замуж, от нахлынувших эмоций она несколько секунд просто не знала, что сказать; как дать ему понять, что она не просто согласна, а вообще не представляет себе жизни без него, – чем, как потом выяснилось, успела напугать жениха, принявшего её молчание за неуверенность.

И теперь, пока Марта быстро убирала на кухне после завтрака, собирала Мишу в детский сад и поспешно одевалась сама, она вдруг пришла к мысли, что жизнь человеческая делится на две неравные части: первая – это влюблённость, веселье и планы на будущее. А уж вторая состоит из неизбывных ежедневных хлопот, которые не оставляют ни сил, ни времени на что-то ещё. Ей сразу же показалось, что в этой теории что-то не вяжется, но додумать мысль ей не дал муж. Стоя в дверях, он позвал её, чтобы окончательно условиться насчёт вечера:

– Знаешь, пораньше я всё-таки вряд ли успею, так что ты Мишку сама забери и жди меня дома, ладно? Поднимусь за мясом только – и поедем. – И, целуя на ходу Мишу, захлопнул дверь.

Воздух был прозрачный и чистый, напоённый запахом ранней осени; несколько тонких облачков редкими мазками разбавляли ровную синеву неба. Всегда восприимчивая к красоте, Марта раскинула руки навстречу предстоящему дню, улыбнулась. Она увидела во дворе Бориса, который как раз начал ставить мангал, легко спрыгнула с крыльца и побежала к мужу.

– С днём рождения, милый, – она, улыбаясь, крепко обняла его. – Посмотри, какой подарок приготовила тебе погода.

– Да уж, не то, что в прошлый раз, – улыбаясь, он продолжал возиться с мангалом.

Постояв рядом ещё с минуту, Марта отправилась в дом: гостей в этот раз предполагалась целая толпа, так что и без готовки сделать ещё нужно было многое. И пока она перетирала тарелки и бокалы, раскладывала приборы, мыла зелень, резала овощи, краем глаза присматривая за игравшим неподалёку сыном, ощущала себя так, словно этот ясный день занялся и в её душе. Присела на солнечное крыльцо, прижала к себе подбежавшего Мишу. Счастье вытеснило все недавние сомнения, как солнце высушивает утреннюю росу.

Сегодня соберутся их старые друзья – в основном, тоже семейные пары; а ещё приедет сестра Бориса, Арина. На четыре года его старше, она уже успела сделать блестящую карьеру в сфере искусства, а также дважды выйти замуж и дважды же развестись. На праздные вопросы, вроде «а почему Вы не замужем?» она – мило или язвительно, в зависимости от обстоятельств – отвечала: «Знаете ли, в первый раз мне там не понравилось, потом меня уговорили проверить, стало ли лучше… оказалось – нет, так что больше выяснять этот вопрос я не хочу».

Последние несколько лет она занималась поиском новых талантов, организовывала выставки молодых художников – собственно, во многом именно благодаря ей Марта время от времени и выбиралась на подобные мероприятия. Искусствовед по образованию, Арина не только знала и любила своё дело, но также зарабатывала достаточно, чтобы исколесить чуть ли не полмира, посещать все интересовавшие её премьеры, красиво одеваться и не смотреть на цены в меню в хороших ресторанах, где она была частым гостем. Редкая удача – так выбрать профессию.

Периодически Арина знакомила их с кем-нибудь из своего творческого круга – интересными художниками, фотографами, дизайнерами. Сфера её знакомств была, казалось, необозрима и всё расширялась. Из своей личной жизни Арина тайны тоже не делала, так что если она с кем-то появлялась на вечеринке или светском мероприятии, это значило, что с этим мужчиной она либо спит, либо собирается сделать это в ближайшее время.

В ожидании гостей Марта сидела во дворе, наблюдая, как рядом возится со своими машинками Миша, чувствуя, как солнечные лучи запутались в её волосах. Она подумала, как удачно получилась эта новая беседка в саду. А следующим летом они планировали перестроить крыльцо, чтобы сделать более удобным выход из дома.

Начали приезжать гости – семейные пары, кто с детьми, кто без. Поднялась радостная суета – поздравления, шутки, смех. Одной из первых прибыла старинная, – если можно так сказать о сорокалетней женщине, – подруга Бориса, Катерина: добрая, шумная, она, несмотря на свои немалые размеры, не только сама кипела энергией, но и удивительным образом заражала ею окружающих; её единственным недостатком была неизменная привычка говорить о том, какие талантливые у неё дети, родители и, разумеется, она сама. Под руководством Катерины одновременно начались подготовка шампуров, перемещение посадочных мест и откупоривание бутылок.

Говорили, как это обычно бывает при встрече давно не видевшихся людей, все одновременно: обменивались бытовыми новостями, радовались погоде, вскользь обсуждали общих знакомых. Малышня, на время предоставленная сама себе, затеяла какую-то весёлую возню во дворе, и восторженные крики то и дело доносились из их пестрой подвижной компании.

Арина явилась последней. Высокая, худощавая, с короткой стрижкой, которую оттеняли крупные серьги; на чуть более длинном, чем принято считать красивым, носу – броские солнечные очки. Её спутником был высокий мужчина лет сорока с тёмными вьющимися волосами почти до плеч; его узкое лицо обрамляла тонкая бородка. Едва уловимо он напоминал Христа с картин эпохи Возрождения.

– Держи, дорогой братец, с днем рождения! – Арина протянула перевязанную лентой коробку, обняла Бориса. – Будь здоров и счастлив. – Она отстранилась. – А это Марк, один из самых талантливых фотографов современности… я бы даже сказала: художников, потому что его фотографии – это, вне сомнений, произведения искусства… – Улыбаясь, Арина слегка обняла мужчину за плечи. – Вырвался к нам ненадолго из Парижа. Сейчас мы занимаемся подготовкой его выставки, так что вскоре все вы и сами сможете убедиться, что я нисколько не преувеличиваю. – Она снова лучезарно улыбнулась, обводя аудиторию взглядом. – Не пугайтесь, Марк родился в России, так что переводчик не потребуется. – Она не переставала обнимать его.

Всё это время фотограф дружески смотрел на компанию. От внимательной Марты не укрылся непроизвольный жест, словно он хотел высвободиться из объятий своей спутницы.