Времена года - Мила Лейт Страница 4

– Не стоит так уж превозносить меня, а то, боюсь, выставка может не оправдать ожиданий, – непринуждённо произнёс он. Голос у него был низкий и как будто чуть простуженный.

– Ну теперь уж нам точно нужно прийти, чтобы всё увидеть своими глазами, – сказал Борис.

– И когда же такое было, чтобы твоя сестра ошибалась в вопросах искусства? – Арина мастерски изобразила комическое возмущение, от чего все присутствующие просто покатились со смеху.

В эту минуту глаза Марты встретились с глазами художника. Она почувствовала какое-то странное, непонятное ей смущение, словно ей было что скрывать от него… или как если бы он застал её за каким-то неподобающим занятием. Она продолжала смотреть на него без улыбки, чувствуя, что не в силах ни отвести глаза, ни произнести светские банальности. В направленном прямо на неё взгляде мужчины сквозило некоторое удивление, словно он не ожидал встретить её здесь. Марта успела подумать, как хорошо сидит одежда на его ладной фигуре, и от этого смутилась ещё больше.

Но тут Катерина подскочила к ней с каким-то вопросом. Смеясь и болтая, все гурьбой направились в сторону мангала. Марта как хозяйка дома стала помогать гостям рассаживаться, передавала наполненные ароматным мясом тарелки, следила, чтобы хватало салфеток и приборов, – чары рассеялись.

Наутро Марта проснулась с ощущением: что-то случилось. Такое чувство бывает наутро после важных событий, когда человек, ещё не до конца пробудившись, находясь на грани между сном и действительностью, несколько секунд не в состоянии полностью осознать реальность, но уже понимает: что-то произошло. Лежа одна в постели, – муж уже встал, – она перебирала в уме события прошедшего дня. Праздник, гости, шашлыки… Конечно, здорово хоть иногда собираться вот так. Разошлись все, как и следовало ожидать, поздно, так что когда она закончила убирать со столов, была уже глубокая ночь.

Она всё ещё чувствовала усталость после долгого дня, вставать ей не хотелось. Как и не хотелось признаваться самой себе, что просто хочет побыть одна, наедине со своими мыслями. Этот француз, фотограф… почему она думает о нём? Он не особенно участвовал в общем разговоре, но шутки, которые время от времени вставлял, были умны и всегда к месту. В какой-то момент они с Мартой оказались рядом. Чтобы поддержать беседу, она спросила:

– А что вы фотографируете? – И тут же подумала, что сморозила глупость. «Ну и дурой же я, наверное, сейчас выгляжу!». К её удивлению, художник на некоторое время задумался, а потом сказал очень серьёзно, словно и сам впервые задал себе этот вопрос:

– Знаете, я стараюсь запечатлеть жизнь. Показать, какая она разная, какими удивительными бывают её проявления, увидеть её там, где не ожидаешь. Думаю, – он улыбнулся и посмотрел на собеседницу, – иногда у меня это получается. И я бы хотел, чтобы и другим мои работы помогали понять это. Может быть, лучше узнать и себя, и этот мир… и если это действительно так, я буду считать, что мои труды не напрасны.

– Вы, наверное, очень счастливый человек, – сказала Марта, – занимаетесь любимым делом, в котором можете выразить себя… – Почему-то ей внезапно стало немного грустно. Он внимательно посмотрел на неё, словно искал подвох в этих словах, затем снова улыбнулся:

– Что ж, пожалуй, вы правы. Но человек такое существо, которому для счастья надо немало.

– Немало?.. А как же это выражение: «как мало нужно для счастья»?

– Оно ошибочно, точнее, оно – не о счастье. Для того чтобы испытать радость, восторг и в самом деле нужно немногое. Но наши эмоции так же быстро угасают, как и возникают, не правда ли? Однако счастье – это ведь не эмоция. Это – состояние души. А разве можно достичь какого-либо состояния просто так, за минуту-другую? Зато и длится оно значительно дольше. Вы понимаете, о чём я?

– Да, но всё же… Вот, например, дети. Я обнимаю сына или смотрю, как он играет, и уже счастлива – получается, мне немного нужно?

Он покачал головой:

– Перед тем, как иметь возможность обнять своего ребёнка, надо его выносить, – и не всегда это оказывается просто! – родить, проводить с ним все дни и бесконечные бессонные ночи… да что я вам рассказываю! Сколько физических и душевных, – особенно душевных! – сил требует ребёнок. Так что получается, что для счастья просто смотреть, как он играет, нужно очень, очень многое. – Он снова улыбнулся ей. – И знаете, я пришёл к мысли, что это хорошо: раз счастье человеку достаётся в результате тех или иных трудов, он имеет возможность и осмыслить всю его важность, и ценить его. – Он помолчал, как будто вдруг заметил нечто, на что до этого не обращал внимания, и медленно добавил: – Как странно, что, даже получая счастье немалой ценой, человек часто не способен ценить его!..

Сейчас, обдумывая этот разговор, Марта вспомнила его проницательный взгляд – наверное, так начинает смотреть человек, привыкший, как он, искать новое в привычном? Тёмные, словно подведённые, глаза, чётко очерченные губы. Родился в России – да француз ли он? Впрочем, какая ей разница… какое ей вообще дело до нового любовника Арины?! И стоило ей об этом подумать, как она поняла, что же точит её: ей неприятно, что фотограф влюблён в другую женщину. В смятении она села на кровати, обхватила руками колени: что за чушь?!

Марта пожала плечами. Вот уж не ей, счастливой матери семейства, беспокоиться о посторонних людях! Она и внимание-то на него обратила лишь потому, что он – из Парижа. Можно подумать, за все годы брака ей не встречалось привлекательных мужчин. Спору нет, он хорошо выглядит… пожалуй, даже красив. Но если бы всё определялось исключительно внешностью, все человеческие отношения и завязывались бы, и рассыпались в мгновение ока.

И всё же она лукавила, намеренно стараясь свести все достоинства нового знакомого только к внешним данным. Проницательному наблюдателю не составило бы труда заметить, что то, как художник держался, как смотрел на гостей, что и как говорил характеризовало его как человека, немало повидавшего в жизни, много знающего, умеющего быстро и точно оценить людей, а также подать себя или уйти в тень, когда нужно. Разумеется, Марта не проводила подобного анализа, но и не заметить ума и неординарности этого мужчины не могла. Возможно, с подобными людьми жизнь и в самом деле ещё её не сводила, а может быть, у неё просто давно не было новых знакомств – но как бы то ни было, образ приятеля золовки не исчез бесследно из головы.

Большинство гостей разъехалось по домам, кто-то остался ночевать у них на даче. Со двора уже доносились голоса и какая-то возня. Пора вставать и хозяйке. Она вспомнила, как они вчера прощались: ей показалось или его объятие действительно было чуть большим, нежели просто вежливая формальность? «Да что же это такое, – мысленно вознегодовала на себя Марта, – не хватало ещё забивать себе голову всякими глупостями!»

Она сердилась на себя, на то, что странным образом чувствовала себя не в своей тарелке, что никак не могла переключиться на день сегодняшний, зачем-то застревая в дне прошедшем. И, словно освобождаясь от пут, решительно сбросила одеяло и стала одеваться.