Что может быть лучше? - Михаил Армалинский Страница 31

На следующий день родители попросили Свити рассказать, что она знает нового – она уже привыкла к этому вопросу последнее время, потому что родители часто просили повторять услышанное ею во время оргазмов. Свити насупила брови, сосредоточилась как никогда ранее и с полуслова, которым, очевидно, фиксировалось мгновение, когда её мозг распахнулся оргазмом для потока информации, начала декламировать: «..дернизм стал главенствующим литературным направлением конца двадцатого века…»

К восторженному удивлению родителей и врача, присутствовавшего в доме для этого эксперимента, Свити декламировала около часа и также на полуслове оборвала свою речь: «Влияние русской литературы на мировую культуру было не…»

Свити была явно утомлена от этой декламации и сразу заснула. Все были потрясены. Оказывается, Свити вовсе не была умственно недоразвитой, а, напротив, имела уникальные умственные способности.

Однако сразу после демонстрации одного таланта Свити почувствовала потерю другого. В тот же вечер во время очередной оргии родители услышали злобный вой и крик дочки – такого они не слышали никогда, они бросились наверх в спальню и увидели рыдающую дочку. Вокруг неё сидели в недоумении трое обнажённых мужчин.

– Что случилось? – вопросили родители смятённых любовников.

– Она никак не может кончить, – смущённо объяснил один.

– Раньше она всегда кончала легко и раз за разом, – оправдывался другой.

– Мы делаем всё что можем, – пояснил третий.

– Мама, я хочу! – выкрикнула дочка, вся в слезах.

– Успокойся, дорогая, ты отдохни немножко, и всё получится, – утешали родители.

Но в тот вечер так ничего и не получилось. Не получилось и назавтра, и на послезавтра. Свити спалила вибратор от многочасового непрестанного использования, натёрла мозоли о клитор на двух пальцах, но никак не могла достичь столь необходимого оргазма.

Свои попытки она перемежала с выкрикиванием фраз, которые засели у неё в голове из учебника литературы.

Врачи пришли к несложному выводу, что тело таким образом сопротивляется поступающей информации. Родители поняли, что нужно сделать выбор: либо пичкать Свити новыми знаниями во имя её будущего умственного развития, которое вовсе не гарантировало радости и счастья, либо прекратить эксперимент и оставить дочку со счастьем, которое она уже испытывала. Конечно же родители решили вернуть всё в прежнее русло, но сделать это было пока невозможно – Свити бесилась от неудовлетворяемого возбуждения так сильно, что пришлось давать ей успокоительные лекарства. Речь шла лишь о том, как вернуть дочке способность наслаждаться.

Родители решили начать как бы сначала, что вернуло бы, по их представлению, Свити к счастливому началу её сексуальной жизни.

Отец разыскал Мэта, которому рассказал о том, что произошло с его дочерью за эти годы. Мэт живо заинтересовался своей подопечной и радостно согласился прийти и попытаться вернуть Свити её способность наслаждаться. Родители нарочно не предупреждали дочку о визите Мэта, чтобы неожиданность тоже способствовала пробиванию возникшей стены перед оргазмом дочери. Когда Свити увидела Мэта в дверях, она сразу узнала его и воскликнула: «Доктор Мэт!» Она бросилась к нему, поцеловала, обвив его шею руками, взяла за руку и повела за собой в спальню. Через несколько минут родители услышали счастливый стон дочери, а через час счастливые любовники спустились вниз – глаза Свити сияли удовлетворённостью, которой они давно не видели. Свити с обожанием смотрела на Мэта, свою первую любовь, и то и дело брала его член в руку. Любовники наскоро пообедали с родителями и снова уединились в спальне.

Свити к тому времени было уже двадцать восемь лет, и становилось необходимым позаботиться о её будущем – родители думали о времени, когда они состарятся и не смогут больше ухаживать за дочкой и за её желаниями.

Мэт был и стал идеальным кандидатом для попечителя: честный, заботливый, нежный. Да к тому же он нуждался в деньгах, а родители обеспечивали ему безбедное существование при условии заботы о дочери. В эти обязанности входило не только удовлетворение её жизненных потребностей, но и покупка ей любовников, когда она состарится.

Так жизнь Свити продолжилась, состоя из счастливых оргий, но с той лишь разницей, что теперь она не позволяла включать видео и телевизор во время наслаждений.

На это у Свити хватало ума.

Впервые опубликовано в General Erotic. 2002. № 53.

Этот мужчина мог обернуться орлом и прилететь в город, полный женщин. Они любили ходить по улицам толпами. Женщины смотрели перед собой, пожирали глазами витрины, раскошеливались или косили глазами на проходящих мужчин, но не поднимали головы и не смотрели в небеса. Однако именно с небес стремительно падал орёл и хватал одну из тех женщин, у которых волосы были забраны в «конский хвост». Благодаря захвату за оттянутые от черепа волосы орёл не касался когтями кожи и не ранил женщину. Кроме того, захват за волосяной жгут был самым надёжным. Орёл тут же взмывал в воздух, держа в когтях вопящую от страха женщину.

– Замолчи, иначе выпущу! – клекотал он, и женщина замолкала, видя под собой землю, беспощадную к тем, кто посмел от неё оторваться, но потом терял силы для сопротивления тяге к ней.

Орлиное гнездо было неподалёку, за городом в лесу, и там не было орлят. Но зато в гнезде было ложе, на которое орёл бросал женщину. Потом он обращался в красивого мужчину с орлиным носом, овладевал добычей и вселял в неё наслаждение, в котором женщина воспаряла значительно выше, чем недавно в орлиных когтях. Когда измождённая счастьем женщина засыпала, мужчина снова обращался в орла и осторожно, чтобы не разбудить, брался когтями за «конский хвост» и летел с ней обратно в город. Женщина уже ничего не боялась и продолжала дремать в полёте. Орёл медленно опускал её в пустынном месте города и исчезал в тучах или голубизне неба.

Женщина, ошеломлённая, но осчастливленная случившимся, торопилась домой, придумывая причину своего отсутствия для мужа, любовника или родителей. А одинокая женщина не обременяла свой мозг ничем и радостно предавалась воспоминаниям по пути к дому.

На следующий день орёл вырывал из толпы другую женщину с «конским хвостом», и всё повторялось снова.

Постепенно среди женщин распространилась молва, что быть унесённой орлом сулит лишь замечательное приключение – невредимые и насыщенные наслаждением женщины, вернувшиеся из орлиного гнезда, рассказывали по секрету своим подругам об испытанном восторге, а те добросовестно доверяли секрет всем, кому могли.

Вскоре все женщины в городе стали прогуливаться по улицам с одной и той же причёской – «конский хвост». Те, кто носил короткую причёску, перестали стричься, в нетерпении отращивая волосы, чтобы можно было сделать из волос хвост. Теперь женщины ожидающе смотрели в небеса и, увидев орла, не бежали прочь, а останавливались и, наклонив голову к земле, выставляли вверх свой «конский хвост», приподнимая его рукой с затылка, чтобы он торчал ещё виднее. А та счастливица, которую орёл выхватывал, уже не орала, вися под орлом, а немела в предвкушении захватывающего дух полёта и наслаждения в орлином гнезде.