Плач по красной суке - Инга Петкевич Страница 33

— Чо?!

Кто-то схватил кронциркуль и потряс им перед носом Тристана. Тот радостно закивал. Почему-то вид кронциркуля его обрадовал.

— И бигуди! Бигуди! Зачем тебе бигуди? Зачем ты их взял?

— Нихар! — мрачно отрезал Тристан.

— Да он просто не знает, что это такое, — догадался кто-то. Крутили над головой руками, изображая бигуди, но Тристан не понимал. Брошкина билась в истерике.

— Какой позор! Какой позор! — причитала она. — Так опозорить перед всем коллективом! Я прокляну его! Прокляну!

Уже в самом конце судилища одна дама вспомнила, что в прошлом году у нее исчезли боты, и стала требовать их у Тристана, начисто позабыв, что в прошлом году он у нас еще не появился.

Тристан радостно кивал. Боты почему-то очень насмешили его… И он ушел и на другой день принес нам все, включая боты, все, кроме бигуди. Куда он их подевал?

Тристан был совсем неплохой мастер, и нам было жаль с ним расставаться. Нам, бабам, выбирать не приходится — бери, что дают. А у Тристана были даже свои плюсы: он не драл за свою посредственную работу втридорога, не скандалил, не лгал, не лез в душу, а иной раз даже мог сделать работу вполне удовлетворительно.

Кроме того, как это ни странно, все мы привязались к Тристану. Никто особо не обольщался насчет его достоинств, но пороки и недостатки воспринимались снисходительно и терпимо. Была тут некая извечная слабость русских баб к блаженным и калекам. Мы кротко терпели идиотские выходки Тристана и покровительствовали ему как юродивому. Мало у кого в доме имелись мужики, а одинокой бабе куда легче справиться с блаженным, чем с бандюгой-алкашом. Кроме того, после скандала с кражей шокированная Брошкина решительно порвала с нашим героем, и он стал приходить один и работал весьма старательно. Плохо только, что после его посещений всегда что-нибудь пропадало. Если пропажа обнаруживалась сразу же, Тристан безропотно возвращал ее. Но не всегда сразу можно обнаружить пропажу, особенно такой странной вещи, как пульверизатор для одеколона, щипцы для орехов, машинка для чистки яблок. Тристан крал только странные вещи, о назначении которых он подчас даже не подозревал. Ничего особенно ценного он не крал никогда.

Тогда же приключилась еще одна странная история.

Почти все наши сотрудницы после рабочего дня гнали халтуру, то есть брали на дом особо оплачиваемую сверхурочную работу. Те, кому домашние условия не позволяли халтурить дома, часто оставались на службе и засиживались там допоздна, а подчас даже оставались ночевать. Когда было много халтуры, начальство смотрело на это явление сквозь пальцы. Я и сама часто так поступала. Вместо того чтобы тащиться через весь город домой, а потом через несколько часов обратно, можно было спокойно поработать, попить чайку, поспать на диванчике. Тихо, никто не мешает, не лезет со всякими бытовыми глупостями. Были охотницы, которые так и жили там сутками и, кажется, готовы были вообще не возвращаться домой, если бы им разрешили.

Вот так однажды наша злосчастная Князева — «жена космонавта» — осталась ночевать в конторе. Ее, как положено, закрыли на ключ и опечатали помещение, и она там спокойно работала до десяти часов вечера.

Князева, стареющая зануда, которую, по ее словам, везде и всюду пытались насиловать (такая у нее была мания), успела попить чайку с ватрушкой и уже собиралась прилечь на пару часиков, когда в коридоре раздались шаги, зажегся свет и жутко завыла кошка.

Похолодев от ужаса, Князева проворно спрыгнула с дивана и закрыла дверь на задвижку. Только она успела это проделать, как некто с другой стороны сильно рванул дверь. Она заглянула в замочную скважину и обомлела. С другой стороны на нее смотрел красный глаз. Князева дико заорала и потеряла сознание. Когда она пришла в себя, в коридоре уже вопило несколько кошек (у нас была одна). Под этот зловещий концерт обезумевшая женщина добралась до дивана, забилась под него и продрожала там всю ночь.

На следующее утро, когда мы вернулись на службу и открыли дверь, Князева была невменяема. Мы с трудом вытащили ее из-под дивана. Она несла нечто непотребное про кошек и вампира с красным глазом, который пытался ее насиловать через замочную скважину путем гипноза.

После того как несчастную в сопровождении Брошкиной отправили домой, мы тщательно обследовали помещение, но ничего примечательного там не обнаружили. Разве что кошка вела себя несколько подозрительно — она не хотела слезать со шкафа и шипела на всех подряд.

Постепенно все успокоилось, и мы даже посмеивались над Князевой с ее вампиром. Но вот однажды утром кто-то полез в стенной шкаф в коридоре, и вдруг жуткий вопль огласил все помещение. Мы повыскакивали в коридор и скопились вокруг шкафа.

Там, в темной глубине, свернувшись калачиком, спал Тристан. И тут все прояснилось. Оказывается, Тристан часто ночевал в нашей конторе. Когда помещения опечатывали, он уже был в шкафу. Потом вылезал из него, пил чай и спал на диване. Перед началом рабочего дня он опять прятался в шкаф, вылезал из него, когда все уже работали, и шел по своим делам.

— Но что, что ты делал с кошкой? — вопила разъяренная Князева. — Зачем ты мучил бедное животное?

— Не мучил — играл, — с трудом ворочая языком, отвечал Тристан. — Кыс, кыс, кыс. — Тристан потянулся за кошкой, но та со шкафа ответила ему злобным шипением.

Все руки Тристана были перецарапаны.

— У, гадина, — проворчал Тристан. — Ужо тебя… доберусь!

И видимо, добрался, потому что кошка скоро от нас исчезла. Брошкина утверждала, что Тристан собирал дворовых кошек да собак и сдавал их в институт, а деньги, полученные за них, копил на машину.

Может быть, вполне может быть, потому что кошки и собаки были главными врагами Тристана, в результате чего он вечно ходил покусанный и поцарапанный. По моим наблюдениям, собак Тристан даже уважал, а вот кошек и впрямь недолюбливал. Но те и другие ненавидели Тристана почти одинаково, с той только разницей, что кошки шарахались от него и прятались, собаки же, наоборот, частенько набрасывались и кусали нашего героя. Трудно понять причину столь жестокой вражды. Может быть, она была биологического свойства. Но я думаю, что людей Тристан не видел в упор. Все человеческие лица слились для него, как сливаются для европейца лица китайцев. Единственными знакомыми и понятными существами в этом дремучем мире были для него кошки и собаки, и он невольно завидовал их беспечному, обособленному существованию в этом диком мире. Думаю, если бы была такая возможность, Тристан не задумываясь поменялся бы жизнью с любым из этих животных.

В этом смысле знаменательно было наше с ним знакомство. Тристан подрядился ремонтировать у меня дома кухню и по этому поводу приволок на службу ведро левых белил, которое я у него купила при условии, что он дотащит ведро до моего дома.

Мы благополучно одолели большую часть пути и остановились возле ларька, чтобы купить газету, когда Тристан внезапно подпрыгнул и заверещал, как бесноватый. Я решила, что с ним начался припадок, но Тристан вдруг с дикой яростью набросился на маленькую собачку, которая тихо и скромно сидела в сторонке и, казалось, не обращала на нас никакого внимания. Собачка принадлежала к самой каверзной породе фокстерьеров, которые за невинной внешностью таят качества самые злобные и коварные. Но данная собачка — и тут я склонна верить хозяйке — до встречи с Тристаном ни разу никого не трогала. Казалось, она и сама была сильно сконфужена своим неблаговидным поступком, такой робкий и виноватый был у нее вид. Вероятно, искушение было выше ее сил, и она сама не заметила, как куснула Тристана. Кроме того, она проделала все это в полной тишине, ничем предварительно не выдав своих намерений, не зарычав, не гавкнув, просто тихо подошла, укусила и тут же тихо отошла в сторонку.