Американский герой - Ларри Бейнхарт Страница 39

Лично я считаю, что камуфляж и винтовка М-16. Синий костюм из универсама «Сирс», который можно носить годами, белая рубашка и полицейские ботинки. Пара свободных и удобных свитеров, в которых можно сутками сидеть в «форде» и вести наблюдение. На мой взгляд, мне подходит именно это.

На самом деле я ворчу только потому, что, по-моему, она этого ждет. На самом деле все это мне очень приятно.

Мы устраиваем легкий ланч в одном из заведений, места в которых нужно заказывать за два-три месяца. Если вы, конечно, не Магдалина Лазло, Джина Роулендс или Дэвид Хартман: тогда вы просто заходите, и там уже откуда-то знают, что вы придете, и вас ожидает накрытый стол. Я заказываю сэндвич: тунец с майонезом, салатом и помидором, хотя все эти продукты здесь называются: иначе. И еще нам приносят бутылку воды за восемь долларов.

После ланча Мэгги отвозит меня к Ямато и оставляет меня с высоким стройным японцем Иго — истинным художником в своей профессии. Его кисти принадлежат несколько картин, украшающих стены, он также автор дизайна некоторых пиджаков. Философия Ямато такова: «Мы являемся произведениями искусства, все и каждый. И для меня одевать человека — акт творчества, не менее глубинный и значимый, чем наложение краски на холст», поэтому все продавцы Ямато владеют психологией цвета и ткани и создают произведения искусства, достойные всеобщего обозрения. Цены нигде не указаны.

Ито подводит меня к целой коллекции пиджаков. Многие из них сделаны из таких материалов, о которых я даже никогда не слышал. Затем он вручает мне набор цветных карточек и просит, чтобы я расположил их в порядке предпочтения.

Я оборачиваюсь и вижу Джека Кашинга. Он стоит с Томом Беренжером и тоже рассматривает пиджаки. Рядом с ними два других продавца — Хиро и Никио. Хиро занимается керамикой, Никио — пластической скульптурой.

Мы с Джеком замечаем друг друга одновременно.

Прошло около шестидесяти часов с тех пор, как я вынес его из дома и усадил на асфальт рядом с машиной. Мы смотрим друг на друга одну секунду, две, и он улыбается. Широко и искренне. А потом направляется ко мне и протягивает руку. Я пожимаю ее.

— Прости, старик, — говорит он. — Я не знал. О вас с Мэгги.

— Все нормально, — вежливо отвечаю я. — Мы сами не знали. До того самого часа.

— Так иногда бывает. Иногда это лучше всего.

— Да, все происходит мгновенно, — соглашаюсь я. — И очень сильно бьет по мозгам.

— Точно так же, как это делаешь ты, — добавляет он, и мы оба улыбаемся. Самое поразительное, что он делает это абсолютно искренне. — Ты знаком с Томом?

Естественно, нет. Он окликает Тома и знаками подзывает его к нам.

— Я хочу тебя кое с кем познакомить, — говорит он Беренжеру. — Это Джо Броз. Я правильно произношу имя?

— Да.

— Джо и Магдалина Лазло… — он пытается подыскать верное слово.

— Влюблены друг в друга, — помогаю ему я.

— Так я по крайней мере слышал, — продолжает Джек. — Но я терпеть не могу сплетен. Джо занимается охранным бизнесом, — говорит он Беренжеру.

— Рад познакомиться, — говорит Беренжер, делая вид, что ему это очень интересно.

— Я также, — отвечаю я и с видом провинциала добавляю: — Вы мне очень понравились во «Взводе». [45]— Это действительно одна из его лучших картин. По крайней мере на мой взгляд. Нравится вам Оливер Стоун или не нравится, но он умеет добиваться настоящей игры от своих актеров.

— Спасибо, — с отсутствующим видом отвечает он и смотрит на меня, пытаясь определить мой возраст. Или оценивая мою стрижку. — Вы ведь воевали?

— Да, — отвечаю я. — Воевал.

— И имеете награды?

Поразительно. Для меня этот мир в новинку, и я еще не привык к нему. Не прошло и двух дней с тех пор, как у нас все началось с Мэгги, а они уже знают, кто я такой, чем занимаюсь, знают, что я ветеран и при желании могу нацепить на грудь медали. В моем мире человек может развестись, а ты узнаешь об этом только через пару лет.

— Ты знаком со Стоуном? Вам надо познакомиться, — говорит Беренжер. — Он до сих пор занимается вьетнамскими делами. Так, значит, я действительно понравился тебе во «Взводе»?

— Ты был просто великолепен.

— Ты считаешь, мы все сделали правильно? Ты ведь был там. Как я старался, чтобы все было точно. Но, естественно, я все получал из вторых рук и полностью зависел от того, что мне рассказывали другие люди.

— Да, думаю, все довольно точно. Но каждый воспринимал Вьетнам по-своему.

— Мне нравится играть персонажей, которые находятся на пределе, — говорит он. — У них более сильный и ярко выраженный характер, есть какая-то необычность.

— Лично я ничего необычного в нем не нахожу, — приступаю я к созданию собственной легенды.

— Нет?

— Нет. Просто я отождествил себя с твоим героем.

— Вот! — восклицает Ито. — Я нашел, — он держит в руках пиджак. — Шестьдесят процентов шелка, тридцать три процента вискозы и семь процентов шерсти.

Когда мы возвращаемся домой, машина битком набита коробками. В основном все это для меня — носки, боксерские шорты и бикини, галстуки, носовые платки, шесть пар туфель, шляпы, ремни, халаты, футболки, свитера. А остальное должно поступить еще позже, после подгонки. Несколько компакт-дисков с Рэем Чарльзом и Бобом Диланом — кантри для тех, кто не любит сельскую местность. Мэгги принимается сдирать упаковки с таким счастливым видом, словно она пятилетняя девочка, разбирающая подарки на собственном дне рождения. Через пять минут вся гостиная завалена паркетами, коробками, упаковочной бумагой, этикетками и горами одежды стоимостью в несколько тысяч долларов.

— Покажись-ка мне в этом, Джо… А теперь примерь этот галстук с этой рубашкой. А теперь галстук с этим ремнем и той рубашкой. Просто подержи галстук, не затягивая его, а ремень можешь не продевать в брюки… Какой у тебя мужественный и серьезный вид! Ну давай улыбнись. Это же так весело! Я хочу посмотреть, как на тебе сидит это бикини. Вот это шелковое. И перестань заливаться краской. И избавь меня от своих мизантропических заявлений. Множество гетеросексуалов носит шелковое белье… Ну хорошо же, раз ты отказываешься их надевать, я сама их надену, — и она начинает стаскивать с себя рубашку. — Закрой глаза. Я знаю, что ты подсматриваешь, — А я и вправду подсматриваю. Она выскальзывает из джинсов. — Отвернись. — Я послушно отворачиваюсь. Она что-то напевает себе под нос. — Ну вот, — говорит она. — Можешь повернуться. — Я поворачиваюсь. Она похожа на маленькую девочку, которая натянула на себя папину одежду. Боксеры, халат, галстук и ремень, волосы убраны под шляпу, на ногах — мужские туфли. Конечно, она не ребенок, но все это выглядит смешно и забавно, а главное — невероятно сексуально.