Люблю Ненавижу Люблю - Светлана Борминская Страница 39

– Ну, ты подумала?... – крикнул мне вслед Кукулис. – Так выйдешь за меня?... Или... не выйдешь?!

Рука у меня снова непроизвольно зачесалась, но я закрыла глаза и, не глядя, почти что на ощупь, вошла в казарму.

– Эй! – выглянула из бельевой припозднившаяся Колпастикова. – Саш, тут...

Я кивнула и прошла мимо – говорить с комендантшей мне не хотелось абсолютно. Она там что-то еще сказала мне вслед, но я не стала оборачиваться. Ушла, и все.

Вот и сегодня день начался совсем не с вендетты, которую я то замышляла, то откладывала, малодушно опуская руки, уговаривая себя уйти по-хорошему из фирмы Рейтеля и забыть обо всем... Но работа в Тапе на дороге не валялась, а есть-то нужно каждый день; во мне вдруг ни с того ни с сего проснулся такой зверский аппетит, что за месяц я поправилась на четыре килограмма и стала лучше выглядеть – меховщик Йозеф еще вчера назначил мне свидание, на которое я не пошла, по причине... Да просто без причины – не пошла, и все... Ну его! Он и сегодня, когда я шла мимо его магазина на работу, моргнул мне в сторону ресторана Аронсона, я улыбнулась, кивнула и прошла мимо... «Ну, что же, может быть, – подумала я, – в ресторан сходить, конечно, совсем не мешает».

Так вот, перед обедом все получили зарплату, и я вдруг с изумлением обнаружила, что за неделю работы получила... как за один день!

– Все вопросы – к хозяину, – пожала плечами кассирша. – Кажется, тут какие-то штрафы, – пробормотала она, разглядывая ведомость.

Рейтеля долго не было в тот день... Потом он приехал и закрылся в кабинете с каким-то важным клиентом, потом пошел с ним обедать к Аронсону, потом вернулся, чтобы взять какие-то документы и сразу же уехать, и тут я встала у него на пути...

– Почему? – спросила я.

Рейтель смерил меня равнодушным взглядом и обошел, потом обернулся, а сзади стояла Белокурая Мечта...

– Объясни, – сказал он секретарше и уехал на своем минивэне в сторону вокзала.

Белокурая Мечта пожала плечами.

– Я ничего не знаю, – фыркнула она. – Спроси у него завтра сама, Саш... Ой, а завтра его не будет, он в Таллин уехал.

Я села на свое место, хмуро оглядела кипу документов, которые мне свалили на стол агенты по недвижимости, и начала набирать на компьютере текст – руки у меня тряслись...

«И это только начало!» – вдруг подумала я, но жизнь становилась не в пример интересней, чем была. Я принялась за работу и какое-то время печатала документы.

Сложив их в кипу, я заварила чай и выглянула в окно – начинался детский маскарад... Сегодня в городе был День Привидений, и на улицу Пик и близлежащую площадь высыпали дети в маскарадных костюмах, изображающих ведьм, мертвецов и вампиров... Такие праздники проводились в Тапе в июне и считались одними из самых веселых.

«Странная девочка», – подумала я, увидев белокурую дочку Рейтеля в черном латексном костюмчике и с детской коляской – она гордо везла вместо младенца в ней маленький гроб, похожий на настоящий...

Что-то сюрреалистичное и жуткое было во всем этом зрелище...

И назавтра Рейтеля тоже не было, зато принесли готовые буклеты нашей фирмы и положили их на входе – для клиентов, россыпью на одном из столиков.

Я открыла буклет где-то к обеду и с ужасом обнаружила себя на последней странице – лохматую, с распухшим носом, словно меня предварительно по нему стукнули кулаком!.. Это была одна из самых неудачных фотографий, которые сделали в тот день.

Я закрыла буклет и чуть не села мимо стула: на обложке красовался он, Рейтель – красивый и буржуазный чурбан...

Я была в приемной одна в ту минуту.

– Неудачный день, очень неудачный, как и вчера!.. – ворчала я, разрывая буклет в клочья и поглядывая искоса на остальные, но на входе сидел охранник, и я решила отложить благое дело на потом, подумав: «Верующие люди знают: воздаяние за грехи неминуемо!»

И этот день тоже прошел, как и вчерашний, – без следа. Моя месть топталась на месте. Объект моей мести был в Таллине.

Утром Рейтель отчего-то вспомнил пропитанный сексом диван на работе и прислушался к легкому храпу жены за стеной. Он давно уже не занимался сексом дома – Хелин мучилась мигренями и не разрешала до себя дотрагиваться. Рейтель позавтракал рисовыми хлопьями и поехал на работу.

Утром идущую на работу Сандрин обогнал кадровик Лорд – он делал небольшую пробежку вокруг городского парка.

– Привет, Сандрин! – отдуваясь, поздоровался кадровик. – Шеф тобой недоволен.

– Почему? Он что-то вам говорил обо мне?...

– Ошибаешься много. Ты же плохо знаешь эстонский. – Лорд обратил внимание на кабысдоха, сидящего на краю дороги. – Смотри, уволят.

– Я не знаю эстонский?... – удивилась Сандрин. – Но я печатаю лишь то, что мне дают, даже скорее перепечатываю, абсолютно ничего не добавляя от себя!.. А меня оштрафовал почти на всю недельную зарплату!..

– Значит, не очень внимательно печатаешь, и не говори потом, что я не предупреждал тебя, – Лорд пожал плечами и припустил дальше, а Сандрин медленно пошла к улице Пик.

Было еще очень рано, оранжевая футболка Лорда быстро мелькала среди деревьев.

Утром быстро семенящая старушка юркнула на улицу Титсу – она снова искала своего кота и шла, зорко оглядываясь... Это была пани Остальская.

Утром же Сандрин встретилась тетя Аня – нищая у церкви...

– Хочешь? – глазами показала она на хлеб в своих руках.

Сандрин кивнула и не взяла...

Мимо прошли старик Стефанович и его пес Четверг и не заметили Сандрин...

По тротуару, переступая длинными лапами, шел бесшерстный сфинкс с наглой усмешкой в раскосых глазах. Уши торчком! Сандрин хотела за ним погнаться, чтобы поймать и вернуть пани Остальской, но пока думала – сфинкс куда-то исчез.

«Каждый человек страдает, – говорила моя бабушка, не обращаясь ни к кому, просто так говорила, возможно, сама себе. – Жизнь наполнена страданиями, как колодец водой».

– Разве это страдание – работа в хорошо кондиционируемом помещении на улице Пик? – спросила я себя и обвела глазами пустую утреннюю приемную офиса.

Было самое начало рабочего дня.

– Респектабельная контора, стильно и дорого, – напомнила я себе через несколько минут.

Охранник от дверей покосился на меня, но говорить ничего не стал, только вздохнул и прикрыл глаза. Неплохой дядька.

Сегодня я оделась как можно строже – мне предстояло поговорить с Рейтелем на предмет того самого штрафа. Я стояла у окна офиса, был перерыв на обед, а Рейтель запаздывал.