Сонные глазки и пижама в лягушечку - Том Роббинс Страница 39

13:59

– Кью-Джо! Эй, Кью-Джо!

Не дождавшись ответа, вы отпираете дверь и заходите в ее квартиру. Сразу видно: кто-то здесь побывал. Всюду беспорядок, хотя и не такой безнадежный, как бывает после визита полиции или воров. Вы осторожно ходите из комнаты в комнату, по позвоночнику вверх-вниз ползет тревога.

– Кью-Джо!

Никто не отзывается. Квартира пуста.

Вы пытаетесь найти доказательства, что Кью-Джо заходила хотя бы на время. Ее цветастой шали в шкафу нет, сумки тоже нигде не видно. Не заметно ни свежекупленных продуктов (она редко приходит домой, не купив что-нибудь поесть), ни изменений в разложенных на столе картах Таро. Вы торопливо перебираете колоду и находите подделанную карту. Надо было спросить о ней Ларри Даймонда. Вы много о чем забыли его спросить.

Собрав с пола рассыпанные стебли сухого шпорника, вы вставляете их обратно в дешевую вазу рядом с диваном – и тут замечаете, что с телефона снята трубка. Тревога начинает ползать быстрее, хотя трубку, судя по всему, сбили случайно. Вы кладете ее на место и спешите в свою квартиру.

Здесь тоже кто-то побывал!

Доу-Джонс и Господи Иисусе! Вы в ужасе кидаетесь назад, в коридор, – и в дверях внезапно понимаете, в чем дело. Личность взломщика можно установить не столько по опрокинутой фруктовой вазе, вокруг которой рассыпаны кусочки яблока и апельсиновые корки, сколько по распахнутой дверце морозилки. Да, все ясно. Логика проста. В свое время в морозилке хранился запас бананового эскимо.

Разложив в ванной промокшие туфли, развесив плащ, убрав беспорядок, который оставил Андрэ, проверив автоответчик и наполнив бокал белым вином, вы в изнеможении садитесь на кровать. И думаете: что же дальше?

Три сообщения из четырех оставил, разумеется, Белфорд – он все это время метался по долине Напа, от одного дегустационного зала к другому, пытаясь настичь французского посланника, но тот все время опережал его на один шаг. Любимый высказывает предположение: вы не подходите к телефону и не оставляете сообщений на гостиничном автоответчике, потому что неустанно и, увы, безуспешно колесите по городу в поисках Андрэ. Он преисполнен благодарности за столь похвальное упорство и еще раз просит прощения, ибо давеча был чудовищно невосприимчив к ежемесячным физиолого-психологическим проявлениям женской слабости. Или что-то в этом роде, на языке бывшего дровосека..

О боже! Тоже мне любовник. Даже не помнит, что критические дни у его подруги были неделю назад.

Четвертое сообщение началось словами: «Привет, Пипи! Вчера зажигал в «Женском луче», такой класс! Почему ты не…» В этом месте вы нажали кнопку.

Ну хорошо. Отпейте вина. Расстегните платье (которое жмет в заднице). Соберитесь с мыслями (желательно без помощи деревянных жевалок Джорджа Вашингтона). И взвесьте все варианты.

Во-первых, надо съездить к Белфорду и посмотреть, нет ли там Андрэ. Хотя надежды мало: если бы маленький негодник нашел то, что искал, в квартире хозяина, он бы не полез к вам или Кью-Джо. Андрэ вообще вас недолюбливает – наверное, чувствует, что вы видите его насквозь и не верите басням о перерождении. Трудно предположить, куда эта тварь направится, что выберет объектом следующего налета. Теперь, когда дождик состриг серые патлы, обезьяна может рыскать повсюду без преград. По крайней мере следует позвонить Белфорду и сообщить, что его любимый зверь по-прежнему жив, здоров и вороват. Хотя, с другой стороны, Белфорд, получив такое известие, наверняка вылетит в Сиэтл ближайшим рейсом, что вам, по правде говоря, не очень-то улыбается.

Что касается Кью-Джо, то тут вообще сплошные неясности. Предположим, что в ее исчезновении все же замешан Ларри Даймонд. Тогда выходит, что он гораздо более опасный и злокозненный психопат, чем вы думали. Но если Даймонд невиновен, в чем на протяжении последнего часа вы медленно и неохотно убеждаетесь все сильнее, то он остается последним, кто видел Кью-Джо перед тем, как ее тело, в количестве трехсот фунтов, растаяло в воздухе, а следовательно, его показания могут оказаться весьма полезными, особенно если принять в расчет вашу карьеру, которую с его помощью, возможно, удастся сохранить. Итак, вопрос: полезен Даймонд или опасен? Или одновременно и то, и другое?

От головокружительных раскачиваний между рогами этой дилеммы в желудке начинает бурлить. Вы идете в ванную, проглатываете две столовые ложки пептобисмола, который называют «брокерским шампанским», – и лишь после этого понимаете, как надо действовать.

Телефонные догонялки, подобно гонкам почтовых голубей, – это спорт без зрителей. Было время, когда это занятие казалось забавным; сейчас, увы, ситуация другая. Поэтому когда автоответчик Даймонда (при звуке которого вы покрываетесь гусиной кожей – и одновременно улыбаетесь, слыша на заднем плане стук и грохот) сообщает, что «если вы звоните по поводу обращения президента, то советую посадить картошку на заднем дворе, а также у крыльца, а потом выкопать лягушачий пруд и поплотнее пообедать, ха-ха-ха!», вы выпаливаете, дождавшись сигнала:

– Ларри, черт возьми, это Гвен Мати! Нам надо срочно поговорить. Я буду ждать, я не повешу трубку, пока мы не поговорим!

Вы готовитесь к долгому и, возможно, бесплодному ожиданию, но буквально через сорок секунд он отвечает:

– Гвендолин! Где ты пропадала?

Такая самоуверенность кого угодно выведет из себя.

– Можно подумать, ты ждал моего звонка!

– Похоже, Кью-Джо так и не вернулась в свой курятник.

– Откуда ты знаешь?

– Так, догадываюсь.

Догадывается? Ну-ну. Может, ему помогает острая интуиция. А может, ему просто известно, где она находится? Может, на протяжении последних двух часов, подарив вам прощальный поцелуй, он только тем и занимался, что совал ее расчлененное тело в электрическую мясорубку? Розовая волна пептобисмола закипает в горле, как понос фламинго.

– Прости, что сразу не взял трубку, – продолжает он. – Просто не хочу общаться с безутешными брокерами. Даже ваш Познер пытался мне позвонить. Можешь себе представить, как этот хрыч копает картошку? Ха-ха-ха!

– Познер тебе звонил? Ничего себе! Слушай, а он бывал у тебя в «Гремящем доме»?

Это хитрый вопрос, вы тщательно следите, чтобы голос звучал невинно.

– Нет, вряд ли. Единственное, что ему известно, это моя репутация. А что, он упоминал мое имя?

Вы вздыхаете с облегчением.

– Нет-нет. Никогда не слышала, чтоб он о тебе говорил. Его жена, правда, убеждена, что ты вернулся из Африки, обогащенный мудростью.

– Ну, тут она ошибается. Мудростью нельзя обогатиться. Это процесс не обретения, а скорее освобождения. Люди становятся мудрее, когда чего-то лишаются. Такая вот бесплатная проповедь. Подумай об этом.