Наложницы. Гарем Каддафи - Анник Кожан Страница 39

— Войдите в наше положение. Война еще не закончилась. Я не мог гарантировать, что эти записи не попадут в безответственные или недобрые руки. Что девушки не станут объектом угнетения или шантажа. Моей главной заботой было защитить их.

Странная реакция. Тяжелая ответственность. Разве не суд должен был принять подобное решение?

Разоблачение существования секретных апартаментов Каддафи в самом лоне университета повергло в шок весь университетский городок. Но все равно его обитатели держали язык за зубами. Они смешивали с грязью диктатора, бойко топтали его афиши, которые расстилали вместо половиков перед аудиториями, провозглашали о его отставке. Однако, если я пыталась разузнать побольше, то закутанные в платки студентки отворачивались и шли своей дорогой, а молодой человек, которого я попросила прозондировать по этому вопросу нескольких учениц, очень скоро прислал мне сообщение: «Я бросаю. Это табу». И все же! Обязательно должны быть свидетели, люди, которые заметили подозрительные вещи или услышали о замученных девушках! Неужели не нашлось никого, кто бы разоблачил эту систему? Единственный человек, который, казалось, был решительно настроен прервать молчание, — это главный редактор еженедельной газеты «Ливия аль-Джадида».

— У меня была одна подруга из крестьянской семьи, жившей в районе Азизия, она приехала в Триполи учиться на медицинском факультете, — рассказывал он мне. — Во время визита Каддафи в университет он положил ей руку на голову, и на следующий день к ней домой пришли телохранительницы, сообщив о том, что ее выбрали в «стражи революции». Семья отказала, и тогда стали угрожать ее брату. Девушка согласилась встретиться с Вождем, и в течение недели ее держали взаперти, насиловали, а потом отпустили с пачкой денег. Родители были слишком унижены, чтобы принять ее в семью. Возвратиться в университет тоже было немыслимо. Она пропала. Сегодня официально она работает в автомобильном бизнесе. На самом же деле я знаю, что она живет продажей своего тела.

Нистрин, обладательница длинных вьющихся волос цвета блонд, падающих на плечи, и зычного голоса, не удивилась этому. Воспитанная в буржуазной семье — один из ее родителей был европейцем, — она знала, что не сможет выжить в гнетущей и лицемерной атмосфере режима Каддафи и что ее успех зависит от обучения за границей.

— Мы были далеки от мысли о возможном изнасиловании, — поведала она мне однажды вечером, — хотя всем было известно о проступках сыновей Каддафи и их банд. Да все девушки рано или поздно становились жертвами сексуальной коррупции. Присланные из Баб-аль-Азизии женщины расхаживали по территории университета, засиживались в туалетах, где девушки спокойно подкрашивались, вмешивались в разговор и быстро делали предложения, в том числе и финансовые.

И это была только тень Баб-аль-Азизии. Весь университет утопал в сексуальном шантаже.

— Сколько девушек провалили экзамен из-за того, что отказали своим преподавателям? Сколько было удивленных несправедливыми оценками и тех, кому предложили очень частные уроки? Я слышала о девушках, чьи женихи предлагали их преподавателям, чтобы получить диплом, являющийся предварительным условием их женитьбы. Иногда я видела парней, которые просили об этой услуге своих девушек, перед тем как бросить их. Секс был разменной монетой, способом продвижения, инструментом власти. Нравы Вождя оказались заразными. Его мафия действовала в том же духе. Система была коррумпированой до мозга костей.

И когда доктор Крекши приступил к своей должности в университете, он был потрясен тем, как налажена эта организация. Превосходно отработанная система с подразделениями и шпионами на всех факультетах и управлениях, координируемая секретариатом учреждения сообща с Баб-аль-Азизией. Цель? Отбор самых красивых студенток, которых надо было под любым предлогом затянуть в сети Вождя… и затем его клики. Хорошие оценки, дипломы, престижные посты, стипендии. Все было в их распоряжении — при условии, что они покажут себя послушными и смирными. Конечно, подарки могли и не относиться к учебе, и речь шла об айфонах и айпадах, машинах, драгоценностях… Цена могла взлетать очень высоко для самым желаемых, которые зачастую не были самыми бедными.

— Это закон молчания, и никто никогда не засвидетельствует изнасилование, — заверил меня доктор.

Однако он сослался на многие истории, иллюстрирующие подобную практику на занятиях. В частности, на историю одной студентки, которая записалась на медицинский факультет, но оказалась в списках медработников без медицинского образования.

— Это было непонятно, учитывая то, что она училась с отличием. Она потребовала объяснений в генеральном секретариате университета, где ей пообещали исправить ошибку при условии, что она отправится в «Регатту», развлекательный центр на берегу моря, где должностные лица режима и особенно их сыновья предавались самому откровенному разврату. Об этом знал весь Триполи. Это была зона, где не соблюдались законы, или, скорее, территория полного произвола. Девушка отказалась, и на протяжении двух лет по всем экзаменам она получала отметку ноль. Вы представляете, какое давление? В конце концов я сам написал письмо с просьбой восстановить ее на факультете медицины. Я передал новому правительству другие пять признаний отважных девушек, которые служат доказательствами гнусной коррупционной системы.

***

Спрятанные под «зеленой аудиторией» апартаменты навсегда сохранят свой секрет. И наверняка существуют другие обустроенные для него спальни, куда часто наведывался Вождь. Он постоянно нуждался во всевозрастающем количестве сексуальных партнеров, мужчин и женщин, предпочтительно молодых девственниц. Ему требовались как минимум четыре в день, уверяла меня Хадиджа, студентка, которую насиловали и многие годы держали в Баб-аль-Азизии и которую принуждали заманивать в ловушку других. По четыре, подтвердил британской прессе Фейсал, симпатичный молодой человек, также замеченный Вождем в университете и вынужденный бросить факультет права, чтобы немедленно приступить к конкретным видам обслуживания.

— Девушки входили в его комнату, он делал свое дело и выходил, словно он просто высморкался.

Парень, которому сейчас уже около тридцати, говорил о жестокости Каддафи, главного потребителя «виагры» в стране, и утверждал о том, что многих женщин, вышедших из его комнаты, «сразу же отправляли в больницу с внутренними ранами». О чем и рассказывала Сорая. И что мне подтвердят многие собеседники. Каддафи был не просто ненасытным, но также садистом, и чрезвычайно зверским.

Таким образом, школы и университеты служили для него постоянно возобновляющимся естественным резервом девушек. Кстати, именно в университете Бенгази Полковник приметил Худу Бен Амер, мать Ханны, его так называемой «приемной» дочери, которая на самом деле была его собственной. Она была родом из Бенгази и приобрела национальную известность после случая во время публичного повешения одного молодого оппозиционера-пацифиста, когда, перевозбужденная, она вышла из толпы зрителей и изо всех сил дернула повешенного за ноги, ускорив его смерть. После этого зверства она получила прозвище «Худа — палач в юбке», так как эту сцену транслировали по национальному телевидению. Но Каддафи заметил ее намного раньше. С 1976 года, провозгласив свою преданность режиму, она выступила против апрельского восстания студентов, поддерживая его подавление, доносила и устраивала облавы на оппозиционеров и во главе Революционного Комитета вела «очищающие» кампании.