Возвращение из Индии - Авраам Бен Иегошуа Страница 4

— Это вовсе не вопрос денег, — начал я, чувствуя, что краснею, — это на самом деле чистая правда, что я заработал множество отгулов, но если я уеду сейчас, даже на две недели, это будет выглядеть как окончание моего испытательного срока в хирургии… а мне, если честно, жалко пропустить хотя бы один день.

— В отделении хирургии? — спросила женщина.

— Да, — ответил я. — Я начал стажироваться в хирургии… и там я хотел бы продолжить…

— В хирургии? — снова сказала женщина, в изумлении глядя на своего мужа. — Мы думали, что вы перебрались в отделение внутренних болезней или в какое-то иное отделение, поскольку Хишин заверил нас, что вы решили уйти из хирургии…

Жгучая волна боли пронзила меня, когда я услышал окончательный приговор, касающийся моего будущего, произнесенный непреднамеренно устами этой странной женщины. Это не выглядело даже как вопрос о возможностях, открывающихся передо мною, — нет, это было чисто профессиональное суждение, касающееся меня как специалиста.

И высокая фигура Хишина померещилась мне за спиною этой женщины, которая продолжала изучать меня своими улыбающимися глазами.

— Кто сказал, что я собираюсь стать терапевтом? — вырвалось у меня возмущенно. — Даже если Хишин проговорился, я вовсе не собираюсь отказываться от хирургии. Существуют еще и другие больницы — если не в Израиле, то за границей, Англия, например, — и в них тоже можно приобрести отличный опыт.

— Англия? — повторила за мною миссис Лазар, и ее дружелюбная улыбка погасла.

— Да. Мои родители прибыли в Израиль из Англии, и у меня есть британское гражданство. Хотя у меня нет никакого желания обосноваться там…

Лазар, который до этого с видимым безразличием слушал мой разговор с его женой, внезапно встрепенулся:

— А, значит, это правда… я узнал из вашего файла, что ваши родители — уроженцы Англии. И это замечательно, что вы сохранили британское гражданство тоже. Это поможет вам во время путешествия по Индии. Полагаю, что ваш английский превосходен.

— Превосходен? Не сказал бы этого, — холодно ответил я, снова пытаясь охладить целеустремленный энтузиазм этого человека. — Я родился и получил образование здесь, в Израиле, и мой английский точно таков, как у любого другого израильтянина. Другими словами, далек от совершенства. С родителями я говорю на иврите, знаете ли… Но, разумеется, поскольку я часто слышу, как они разговаривают между собой по-английски, я говорю по-английски тоже. Не совершенно, но, скажем так, довольно бегло.

Беглость моего английского, похоже, вполне устраивала мистера Лазара, который адресовал мне улыбку, исполненную явного удовлетворения. Ясно было, что моя пригодность для путешествия в Индию отныне была неоспорима. Мистер Лазар повернулся к жене, и брови его полезли вверх.

— Что это! — возгласил он. — Ты до сих пор не предложила нашему гостю выпить. Мы так заболтались, что совсем позабыли, как следует исполнять обязанности хозяев.

Но женщина никак не проявила желания подняться с дивана. Вместо этого она улыбнулась мужу и сказала:

— Почему бы тебе не приготовить нам по чашечке кофе по-турецки? Мы все совершенно без сил.

Лазар вскочил на ноги.

— Вы ничего не имеете против кофе по-турецки? — Его жена повернулась ко мне, как если бы хотела меня подзадорить на отказ; затем она достала тонкую сигарету и закурила. Когда Лазар скрылся в кухне, ее глаза вновь обожгли меня все той же очаровательной улыбкой и, наклонившись ко мне, она начала говорить доверительным, мягким и вместе с тем звучным и чистым голосом: — Я чувствую, что у вас еще остаются сомнения. Это естественно. И в самом деле, с чего бы это человеку бросать ни с того ни с сего все свои дела и мчаться в Индию? И если вы полагаете, что мы оказываем на вас известное давление и это вас оскорбляет — то совершенно правы. Но попробуйте понять и нас. Мы должны как можно быстрее вернуть домой нашу дочь; болезнь — и кому как не вам это знать — вещь изнуряющая и лишающая сил. По словам той девушки, что доставила нам письмо, состояние нашей дочери ухудшилось, и все те специалисты, с которыми мы консультировались, в один голос рекомендовали нам взять с собою знающего врача. Перед самым вашим приходом профессор Хишин позвонил нам и просил сделать все, чтобы вы согласились быть этим врачом. Поскольку, по его словам, вы в данном случае являетесь идеальным кандидатом.

— Снова «идеальный», — перебил я ее со злостью, бушевавшей во мне. — Это заблуждение профессора Хишина. Что он имеет в виду под идеалом? В каком смысле я «идеальный кандидат»? Идеальный для чего? Может быть, как выразился ваш муж, профессор Хишин имел в виду наличие у меня британского паспорта?

Пораженная моими словами миссис Лазар расхохоталась.

— О, нет! Абсолютно… Спору нет, британский паспорт в Индии не будет лишним, но, поверьте, профессор Хишин имел в виду совсем не это. Вы ему по-настояшему нравитесь. Он говорил, между прочим, о ваших хороших манерах, о вашем дружелюбии, о вашем превосходном клиническом чутье и, в особенности, о той заботливости, с которой вы обходитесь со своими пациентами…

Она говорила все это с неподдельным теплом; все сказанное звучало достаточно красноречиво, но я сознавал, что здесь имеет место обыкновенное притворство пополам с явным преувеличением. Я не в состоянии был понять, на самом ли деле профессор Хишин обрушил на мою голову всю эту лавину похвал, или всеми этими комплиментами она попыталась соблазнить меня.

Опустив глаза, я слушал ее, не в состоянии остановить. В конце концов руки у меня бессильно повисли и, уже сдаваясь, я спросил:

— Ну так сколько же ей лет, вашей девчушке?

— Девчушке? — Она расхохоталась. — Она не девчушка. Ей, уже двадцать пять лет. Она уже проучилась два года в университете. Кстати, вот фотоснимок, который она прислала два месяца назад, перед тем как заболела.

Взяв конверт из грубой зеленой бумаги, она извлекла из него два моментальных снимка, на которых была изображена молодая женщина: выглядевшая очень мило и интеллигентно. На одном снимке женщина стояла на фоне громадной реки, в которой проглядывались обнаженные согнутые человеческие фигуры; второй снимок был сделан возле входа в какое-то здание, очень напоминающее индуистский храм. На этой фотографии слева и справа от молодой женщины, обвив ее руками, стояли юноша и девушка.

Вернувшись домой, я решил, не взирая на поздний час, позвонить родителям в Иерусалим и спросить их мнение. К моему изумлению, и моя мать, которая уже легла, и отец, которого разбудил мой телефонный звонок, полагали, что я ни в коем случае не должен отказываться от предложения, сделанного мне директором больницы.

— Он всего лишь управляющий административным советом, — пытался я объяснить отцу, но он был непреклонен.

— Не имеет значения, — упорно твердил он, спросонья переходя на английский. — Люди, подобные ему, обладают реальной властью, поскольку они прочно сидят в занимаемых ими креслах, а вокруг них — такие же, как они. И даже если твой профессор Хишин в один прекрасный день по той или иной причине исчезнет, это не доставит тебе никаких неприятностей, в случае, если твоим будущим будет озабочен глава больничной администрации.