Рамакришна и его ученики - Кристофер Ишервуд Страница 43

– Подумать только, как миряне предусмотрительны! Совсем маленький теленочек, а им уже сейчас ясно, что он вырастет и его запрягут в плуг! Нет чтобы положиться на Бога! А, да это же майя!

Что касается Сарады, то Сарадананда пишет, что для Рамакришны ее приезд был испытанием на чистоту, так что не сам он, но Бог должен был решить, когда испытанию произойти. Испытание должно было стать его последней садханой. Последующие полтора года Рамакришна и Сарада провели в теснейшей близости, они часто спали в одной постели. Когда позднее Сарада говорила об этом времени, она описывала его как месяцы непрекращающегося экстаза, как состояние семейного счастья, в котором тем не менее не было ничего сексуального. Для нас это просто немыслимо, поэтому мы можем только принять возможность таких отношений на веру.

– Не будь она так чиста, – говорил Рамакришна о Сараде, – она могла бы утратить самоконтроль и предъявить права на меня – и кто знает, что было бы потом? Возможно, и мне не удалось бы сохранить власть над собой. Возможно, я тоже стал бы думать о сексуальных вещах. После женитьбы я молил Божественную Мать охранить ум Сарады от похоти. Теперь, когда я столько лет прожил с Сарадой, я знаю, что Мать вняла моей мольбе.

Однажды, растирая Рамакришне ноги, Сарада спросила:

– Какой ты видишь меня? Он ответил:

– Та же Мать, что в храме, та же мать, что родила меня когда-то, а теперь живет в музыкальной башне, она сейчас растирает мне ноги. Это правда, я всегда вижу в тебе блаженную Божественную Мать.

Как-то ночью, глядя на Сараду, которая спала рядом с ним, Рамакришна спросил себя в духе различения: «Мой Ум, вот перед тобой женское тело, мужчины смотрят на него, как на объект наслаждения, и очень ценят его. Они готовы жизнь отдать за это наслаждение. Но при обладании женским телом мужчина остается скованным своей плотью, он не может и осознавать Бога, и радоваться плоти. О Ум мой, будь честен, не думай одно втайне, а совсем другое явно. Чего ты желаешь – слияния с женским телом или слияния с Богом?»

Сама мысль о похотливом прикосновении к телу Сарады заставила ум Рамакришны отпрянуть и погрузиться в самадхи настолько глубоко, что он до утра не приходил в обычное сознание.

Сарада постепенно привыкла видеть мужа в этих сверхсознательных состояниях, но тем не менее они всякий раз вызывали у нее тревогу. Если же случалось, что она пыталась и не могла вывести Рамакришну из самадхи, Сарада приходила в ужас и не могла сомкнуть глаз. Когда Рамакришна узнал об этом, он велел Сараде уходить на ночь в музыкальную башню, чтобы не мучиться страхами.

В то же время он продолжал воспитание Сарады, которое начал еще пять лет назад в Камарпукуре. Он учил ее всему, что считал необходимым для жены и для души, преданной Богу: как заправлять фитиль в светильник, как вести себя в гостях, как обращаться к разным членам семьи, как медитировать, как совершать богопочитание, как готовить ум к постижению Брахмана. Ничто не казалось Рамакришне ни слишком мелким, ни чересчур возвышенным – он обучал Сараду всему.

Весной 1872 года одним из наиболее памятных деяний своей жизни Рамакришна подтвердил правдивость своего ответа на вопрос Сарады: «Какой ты видишь меня?» Это произошло 25 мая, в день новолуния, когда совершается особое почитание богини Кали. Обряд, конечно, совершается в храме. Однако в тот раз Рамакришна распорядился, чтобы и в его комнате все было приготовлено для обряда.

Хридай совершал почитание в храме, поэтому присутствовать не мог, но священнослужитель из храма Радхакан-та уже закончил службу и мог помогать Рамакришне. Рамакришна послал за Сарадой. Когда она пришла, он начал совершать почитание.

Обряд начинается с очищения каждого предмета, который будет использован. Очищение производится произнесением мантры, а в некоторых случаях делается также и символический жест рукой, который называется мудра. Совершающий обряд сидит, обратившись лицом к северу или к востоку. Напротив него или рядом с ним расположено место, на котором должна восседать Богиня, – низкая деревянная скамейка с орнаментом, нанесенным жидкой рисовой пастой.

Закончив очищение, Рамакришна жестом пригласил Сараду занять место Богини. Сарада, которая уже находилась в состоянии экзальтации и лишь отчасти отдавала себе отчет в происходящем, повиновалась.

Рамакришна начал с того, что брызнул на Сараду водой, освященной чтением мантр, действуя совершенно так же, как если бы перед ним было изображение Богини в храме. Затем он обратился к Богине с молитвой:

– О Повелительница, о Мать, о Владычица всей мощи, распахни врата к совершенству, очисть тело и ум этой женщины. Проявись через нее. Будь милосердна.

И он возложил перед Сарадой шестнадцать ритуальных подношений, в числе прочего символизирующих землю, эфир, воздух, огонь и воду, то есть пять основных элементов вселенной, обращаясь с Сарадой уже как с самой Богиней. Поднося освященную пищу, он собственноручно положил кусочек ей в рот. В этот миг Сарада погрузилась в самадхи, Рамакришна тоже. Оба оставались в этом состоянии до глубокой ночи. Потом Рамакришна отчасти вернулся в обычное сознание и сделал последнее подношение – поднес Богине самого себя: сложил у ее ног плоды всех своих садхан, вместе со своими четками. На этом завершилась последняя сад-хана Рамакришны.

Через год и пять месяцев, в октябре или ноябре 1873 года, Сарада уехала из Дакшинешвара в Камарпукур, чтобы пожить в семье Рамакришны.

…В следующем году Рамакришна сблизился с Шамбху Чаран Митрой, человеком щедрого сердца, который в какой-то степени занял место Матхура в качестве исполнителя желаний Рамакришны. Шамбху вдумчиво изучал священные книги разных религий. Именно он первым прочитал Рамакришне из Библии и рассказал ему об Иисусе из Назарета, которого индусы зовут Шри Иша. Мысли Рамакришны сосредоточились на личности Иисуса. Он в то время часто совершал прогулки к садовому домику, расположенному на юг от Дакшинешвара, и отдыхал там. Гостиная домика была увешана изображениями святых, а на одной стене висела картина – Дева Мария с младенцем Иисусом. Рамакришна сильно привязался к картине и подолгу смотрел на нее. Однажды, сидя перед картиной, он почувствовал, что фигуры Пресвятой Девы и Младенца излучают свет, что лучи устремляются прямо в его сердце и входят в него. Как только это случилось, Рамакришна сразу испытал радикальную перемену в себе. Совершенно так же, как это было, когда Говинда Рой приобщил его к исламу. Рамакришна осознал, что индусский образ мышления отступил на второй план и его тяга к индусским богам и богиням как-то сразу ослабела. Он преисполнился любви к Иисусу и к христианству. Рамакришна воззвал к Кали:

– Мать, что за странные перемены производишь ты во мне?

Однако ничего не случилось: перемена произошла.

Ему стали являться видения христианских священников, курящих ладан и возжигающих свечи перед изображениями Иисуса в церквах, и он ощутил весь пыл их молитв. Рамакришна возвратился в Дакшинешвар под сильнейшим впечатлением от пережитого, он на протяжении трех дней ни разу не заглядывал в храм и не приветствовал Божественную Мать. На исходе третьего дня, когда Рамакришна шел по Панчавати, он увидел высокого стройного светлокожего человека. Тот шагал ему навстречу, не сводя с Рамакришны глаз. Рамакришна сразу признал в нем чужеземца. Его большие глаза сияли неслыханным блеском, лицо было прекрасно, несмотря на несколько расплющенный кончик носа. Рамакришна вначале не мог понять, кто это, но потом услышал внутренний голос, который изрек: «Перед тобой Иисус Христос, великий йог, исполненный любви Сын Божий, единый со своим Отцом, тот, кто пролил кровь своего сердца и принял страшные муки ради спасения человечества!»