Наследство разоренных - Киран Десаи Страница 44

Через две недели Бижу прибыл в Катманду для прохождения недельного курса обучения.

Уже из окна рейсового автобуса он удивлялся этому резному деревянному городу дворцов и храмов, схваченному современным бетоном, зарывшемуся в пыль и тянущемуся к небу. Никаких гор не видно. Никакого Эвереста. С главных улиц он свернул в путаницу средневековых проулков, полных звуками из далекого прошлого. Улица жестянщиков, улица горшечников. Глина, солома, песок — все перемешивается босыми пятками, как и в прошедшие столетия. Крысы жуют сласти в храме Ганеша. Внезапно отворилась расписанная звездами ставня, он увидел лицо из волшебной сказки… Но когда, опомнившись, метнулся взглядом к этому окну, личико юной феи исчезло. Вместо нее в окне торчала морщинистая старая карга, скрипучим голосом вещавшая что-то невразумительное другой старой карге, остановившейся под окном с подносом пуджа, полным какой-то жертвенной чепухи. И вот снова широкие улицы, снова бетон, автобусы, мотоциклы, мопеды. Громадный плакат славит трусы с карманом. «НЕТ ВОРИШКАМ!» — провозглашает лозунг рядом с крестом, нанесенным на самое интересное место. Рядом с плакатом фотографируются развеселые туристы-иностранцы. За углом, позади кинотеатра, маленькая лавка мясника с гирляндой декоративных куриных лапок над дверью. Перед дверью торчит какой-то тип, с рук капает кровь. Перед типом таз с водой, окрашенной кровавой ржавчиной. Номер рядом с дверью совпадает с указанным на фирменном бланке, хранящемся в кармане Бижу: 223А, первый этаж, за кинотеатром «Пан».

— Следующий! — бросает тип, полуобернувшись к двери. Там его подсобники воюют с упирающимся козлом, уставившимся на окровавленную тушу своего травоядного собрата.

— Надули тебя, милый, — смеется мясник. — Не ты первый, не ты последний.

Подсобники справились с козлом, выходят наружу. Все они запятнаны кровью.

— Эх, дурила! Разве можно отдавать деньги первому встречному? Ты откуда? Не знаешь, кого в мире больше всего? Жуликов! Преступников! Подай заявление в полицию. Денежки-то твои плакали, но все равно подай.

Прежде чем перерезать горло козлу, мясник разражается эмоциональной тирадой:

— С-с-сука, бл-л-л-л… п-пиз-з-з-з… сали!

Не забудьте обругать свою жертву, прежде чем всадить в нее нож.

Пока Винсу переваривал, что с ним случилось, они уже успели снять с козла шкуру, подвесить его вверх ногами, чтобы выпустить кровь.

* * *

Вторая попытка.

Обыкновенная туристическая виза. Один деревенский сосед тщетно пытался пятнадцать раз и на шестнадцатый все-таки визу получил.

— Не сдаваться! — поучал он односельчан. — Ищи удачу, и она придет!

— Амриканское посольство? — обратился Бижу к наружному сторожу внушительного здания.

— Амрика нет, бефкаф! Это посольство США.

— Где Амриканское посольство? — спросил Бижу следующего встречного. Тот показал на то же самое здание.

— Но это США.

— То же самое. Ты это усвой, прежде чем в самолет сядешь, бхаи.

Перед зданием целый лагерь; неведомо, сколько тут людей и когда они здесь поселились. Семьи, от мала до велика, распаковывают привезенную с собой провизию, устраиваются поудобнее и надолго. Иные босиком, на некоторых лопнувшие в нескольких местах пляжные пластиковые шлепанцы. От всех несет застарелым потом и запахами дальних странствий. Попадая внутрь, они дышат кондиционированным воздухом и ждут, усевшись в оранжевые кресла-скорлупки, дружно отзывающиеся колыханием на покачивание одного из них.

Главное имя — Балвиндер.

Фамилия — Сингх.

Средние имена —…

Это еще что?

Клички и прозвища, подсказал кто-то, и они принялись заполнять; Дампи, Плампи, Пинки, Чики, Мики, Вики, Дики, Сани, Бани, Хони, Лаки, Гуду…

Бижу подумал немного и написал: «Баба».

— Кому анкеты? Анкеты кому? Паспортные фото чахийе? «Кампа-Кола» чахийе? — предлагают услужливые люди из авторикши.

У некоторых просителей абсолютно все документы фальшивые: свидетельство о рождении, справка о прививках, сертификат финансовой состоятельности. Всегда готовы помочь ласковые люди, скрестив ноги, восседающие за пишущими машинками и снабженные всеми необходимыми штампами и печатями.

— Откуда такие деньги?

Кто-то беспокоится, что сумма на банковском счете слишком мала.

— Нет-нет, это их не устроит! — заверяют опытные люди. — Не знаете, как поступить?

— Как?

— Все мои родственники, дядюшки из Дюбаи, из Сингапура, из Новой Зеландии перевели деньги моему брату в Тулсу. Банк выправил справку, брат составил и нотариально заверил обязательство о материальной поддержке… А после этого разослал деньги обратно дядюшкам. А как иначе им угодишь? Откуда столько денег взять?

— Просим всех обратившихся за визами подойти к окну номер семь и получить регистрационный номер, — прокрякал невидимый громкоговоритель.

— Что? Что они говорят?

Бижу, как и половина присутствующих, ни слова не понял, но забегал по помещению, довольный уже тем, что получил какой-то сигнал к действию. Шум, гам, свалка! Все рвутся к окну. Молодые и сильные отталкивают и топчут старых и слабых. В очереди впереди волчьи морды холостяков, за ними мужчины с семьями, далее одинокие женщины и Бижу, а самые последние — полные развалины. Наглый и сильный — первый. Вот он уже любезный и вежливый, сама предупредительность: да, сэр, я цивилизованный член общества, сэр… да, мэм, я созрел для США, мэм… живые, понимающие глаза — в окошко, к иностранцам. Те же глаза, но мертвые, ничего не выражающие, невидящие — к согражданам.

Кого-то допустили, кому-то отказали. Почему разрешили? Почему отказали? А черт его знает. Случай! Морда не приглянулась. Сорок пять градусов в тени. Все индийцы осточертели. Может, предыдущему разрешили, поэтому вам следует отказать. Он дрожал от мысли, что может не понравиться этим людям. Может, они начали работу добрыми и предупредительными, но после постоянного вранья, после нагромождения нелепостей, с которыми приходится разбираться, озверели и разразились пулеметной очередью отказов:

— НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ!!!!!!

Стоявшие первыми тоже дрожат за бетонной уверенностью своих наглых морд. А вдруг те, за окном, начнут рабочий день свежими и внимательными, разглядят пробелы и недочеты, уличат во вранье… или просто вздумается им начать день с отказов, для затравки…

Чем измеришь, чем проверишь умы и сердца тех великих американцев? Бижу призывал себя успокоиться. Ему нечего скрывать, значит, нечего и бояться. Легко сказать! Но в таком состоянии, на грани срыва, казаться честным и спокойным можно, лишь будучи нечестным и беспокойным. Честный или нечестный, стой перед пуленепробиваемым стеклом и репетируй ответы.

— Сколько у вас денег?