История моего безумия - Тьерри Коэн Страница 44

– Мне что-нибудь безалкогольное.

– Хорошо, смешаю нам фруктовый коктейль.

Я сел на диван.

– Легко нашел? – спросил он из кухни.

– Поплутал немного.

Джулиан вернулся с подносом, на котором стояли тарелки с бисквитами и два стакана. Он подал мне один из них и сказал:

– Твое здоровье!

– Твое, – ответил я и сделал несколько глотков. – Смотрю, ты не стал наводить уют в доме.

– Да я не особо это умею, вечно откладываю на потом. Вот перееду окончательно, тогда и займусь.

– Живешь один? – поинтересовался я.

– Да. Ни жены, ни детей.

Он улыбнулся, чтобы скрыть мелькнувшую во взгляде растерянность. Мне вдруг стало не по себе, хоть я и не понял почему.

– Извини, не хотел тебя расстроить, – пробормотал я, поднося стакан к губам.

– Все в порядке. А ты чем занимаешься?

– Пишу. Вернее… писал. Сейчас бросил.

Его тон контрастировал с выражением лица. Он хотел казаться дружелюбным, но в голосе звучали металлические нотки, а взгляд был колючим.

– Что именно ты писал?

– Романы.

Я незаметно огляделся, и в голову внезапно пришла догадка, да нет, не догадка – уверенность, пугающая и настолько невероятная, что поверить в нее было почти невозможно.

– Могу я воспользоваться туалетом?

– Конечно. В конце коридора.

В туалетной комнате не было никаких личных вещей – ни зубной щетки, ни халата. Я оставил воду включенной и на цыпочках прокрался в спальню. Свет не горел, но я заметил отсутствие вещей и понял: Джулиан здесь не живет. Сердце заколотилось в горле.

Шкафы были пусты, у кровати стоял чемодан. Я расстегнул молнию внешнего отделения, нащупал какие-то бумаги, вытащил, поднес к глазам и похолодел от ужаса: с фотографий на меня смотрели лица Даны и Мэйан, листки были заполнены записями обо мне.

Что делать? Мое отсутствие затянулось. Он наверняка что-то заподозрил. Нужно немедленно принять решение. Бежать к двери? Бесполезно – ключи от машины в куртке, она в стенном шкафу, в коридоре. Можно попытаться уйти пешком, но он меня быстро догонит. Притвориться, что все в порядке, и ждать удобного момента? Он заметит мое волнение. Руки у меня дрожали, лицо было мокрым от пота. Напасть первым?

Эту возможность я обдумать не успел.

– Сэмюэль?

Он стоял в дверях и улыбался – как будто знал, что найдет меня здесь, с бумагами в руках.

– Что-то не так, Сэмюэль?

– Кто ты? – испуганно спросил я.

Он расхохотался, и я услышал в его голосе ненависть и безумие.

– Я – это ты, через двадцать лет, – прошипел он и что было силы ударил меня по голове чем-то тяжелым.

Я находился в полубессознательном состоянии, запертый в собственном теле. Не мог шевельнуться, произнести хоть слово, но из зыбкого пугающего далека до меня доносились обрывочные звуки и образы. Я чувствовал, что руки у меня связаны, а тело завернуто в одеяло, торчала только голова. Я не мог ни оказать сопротивления, ни сбежать, и от этого становилось еще страшнее.

Он встал и начал двигаться по комнате. «Подчищает за собой…», – подумал я. Два или три раза Джулиан выходил, потом занялся мной – дотащил до машины и сунул в багажник.

Крышка хлопнула, свет погас: мы тронулись в путь. Не знаю, сколько времени заняла дорога. Я пытался пошевелить руками, ногами, закричать, разрыдаться, навести порядок в голове, но мысли ускользали. Мрачное оцепенение победило – я лишился чувств.

* * *

Сначала я решил, что умер. Темнота, отсутствие ощущений и полная ясность сознания… наверное, именно так и выглядит смерть, когда душа готовится воспарить, освободившись от бренного тела. Потом мне стало холодно, и я понял, что пришел в себя в каком-то темном месте, попробовал шевельнуться, и тело отозвалось. Обрадоваться я не успел – голову прострелила острая боль, как наутро после попойки. В памяти всплыло воспоминание о последних минутах в доме Джулиана. Где я? Где он? Чего от меня хочет?

Я порылся в карманах, наивно рассчитывая найти там телефон, но они оказались пусты. Я осторожно протянул руку, коснулся кровати, бетонной стены, земляного пола, встал и сделал несколько шажков, нащупал стул, стол, унитаз и раковину.

Значит, это не бред. Я пленник. На меня нахлынули гнев и страх.

– Кто ты? Какого черта тебе от меня нужно? – заорал я.

Мои слова отскочили от холодных непроницаемых стен.

Я сел на кровать и попытался успокоиться. Нужно все обдумать, оценить ситуацию.

Внезапно комнату залил яркий свет, давая мне возможность оглядеться. Я находился в маленькой комнатке, судя по ведущей наверх лестнице – в подвале. Дверь была тяжелая, стальная. Самодельная кровать состояла из проржавевшего пружинного матраса и тонкого тюфячка, на столе я заметил ноутбук, пачку бумаги и ручку. Я нетерпеливым жестом включил компьютер, попробовал выйти в Интернет, но сразу обнаружил, что кроме текстового редактора никакой другой «начинки» нет. Неожиданно на экране открылось окошко, и я увидел лицо Джулиана таким крупным планом, что места, где он находился, опознать не сумел, но обратил внимание, что выглядит мой похититель злым и мрачным.

– Здравствуй, Сэмюэль. Ты пробудился от долгого сна. Сна жизни.

Он замолчал, глядя в объектив.

– Кто ты? Что все это значит?

– Не волнуйся ты так… Настал момент кое-что тебе объяснить.

– Чего ты хочешь? – заорал я, задыхаясь от ярости и страха.

– Я – тот человек, который уже много месяцев терзает тебя. Из-за меня ты стал думать, что сходишь с ума, как твоя бедная мать, потом погрузился в депрессию и наконец попал ко мне. Да, это я превратил твою жизнь в ад.

– Но… зачем?

– Я пока проигнорирую твой вопрос, но согласись, это в некотором смысле хорошая новость: ты не псих!

– Чего ты ждешь?

– Могу объяснить. Ты должен написать роман. Не одну из слащавых безделиц, что притупляют чувство критики у миллионов твоих верных читателей. Настоящий роман. Не заблуждайся – великого текста я от тебя не жду. Знаю, что тебе это не дано. Я имею в виду искренний, правдивый рассказ о пережитом. Рассказ, в котором ты признаешь себя лжецом.

– Не понимаю…

– Да прекрасно ты все понимаешь! Я хочу, чтобы ты объяснил, как стал писателем, почему расстался с женой и начал вести беспорядочную жизнь. Зачем обманывал читателей. И как провел несколько последних месяцев.

Его лицо приобрело еще более жесткое выражение.

– Даю тебе месяц. Срок небольшой, но на свидетельские показания хватит. Тем более что литературный талант демонстрировать необязательно.