Дочери Марса - Томас Кенилли Страница 46

Онора уселась в постели. Салли заметила силуэт Фрейд. Та — тоже в матросской нательной рубахе — беспокойно ерзала на раскладушке.

Салли вновь заснула, разбудила ее чмокнувшая в щеку Наоми. Наоми тоже была в длиннющей нательной рубахе, с накинутым на плечи одеялом. Ее знобило.

— Представляю себе, как бы на все это посмотрел наш папочка, — сказала она. — Нам сказочно повезло, той ночи нам бы ни за что не выдержать. Мы бы все пропали.

— Уверена, ты бы не пропала, а выдержала, — резко возразила Салли.

Тут в палатку вошли офицер со старшей сестрой и санитаром. Офицер, человек средних лет, держался как-то уж слишком уверенно для военно-полевого хирурга. Вошел он почти бесшумно, молча, однако женщины тут же заметили его появление и устремили на него любопытные взгляды. Салли, опустив ноги на неопрятный пол, уселась на матраце.

— Леди, — объявил офицер, — я полковник Спэннер. Добро пожаловать на Лемнос. Хочу поздравить вас с благополучным спасением.

Но, похоже, благополучно спасшиеся не удостоили полковника даже улыбки. Онору слова офицера ощутимо задели за живое, и она метнула язвительный взгляд на Салли. Неттис, лежавшая в дальнем конце палатки, изменилась в лице, эту гримасу Салли уже видела, когда Неттис за сутки до этого снимали с тонущей лошади. В этом неприкрытом высокомерии полковника и стремлении властвовать было что-то неуместное — ладно, будь они на службе, но сейчас-то они находились в прострации, если называть вещи своими именами.

— Есть какие-нибудь вопросы? Проблемы? — осведомился он. — Может, случаи контузий, может, у кого-то ссадины или раны?

Женщины хором сказали «нет», это вышло совсем по-школьному. И полковник, будто подыгрывая, на манер школьного учителя переспросил:

— Точно, нет?

Старшая сестра подтвердила, что ни от кого подобных жалоб не поступало. Теперь полковник повернулся к санитару.

— Рядовой, будете свидетелем — пациенты не заявили ни о каких травмах.

— Так точно! — выпалил рядовой, глуповато ухмыльнувшись.

— Ну в таком случае, — голосом добродушного дядюшки, на которого нельзя обижаться, что бы он ни сказанул, продолжал полковник, — не вижу оснований для слишком долгого пребывания здесь и полагаю, что вы как можно скорее приступите к работе.

Стоявшая в палатке Кэррадайн прищурилась.

— Санитар, прошу проследить, чтобы женщинам выдали всю полагающуюся одежду. Сорочки, блузы, юбки и так далее… Да, еще обувь и высокие ботинки.

— Доктор, — обратилась в нему Наоми, — на «Архимеде» находилось больше двадцати медсестер.

— Все верно. Шестеро из них считаются пропавшими без вести. Прошу принять мои соболезнования.

Наоми — единственная из сестер, которая могла стоять, — прямо спросила офицера:

— Как можно было перевозить на нашем судне оружие и солдат?! Красный крест было принято решение закрасить, а солдаты открыто расхаживали по палубе, с ними проводились и занятия. А им следовало бы сидеть внизу, чтобы противник их не заметил. Это и побудило немецкую подводную лодку нас атаковать. Хочу вас просить от нашего общего имени заявить протест военному командованию.

— Это вопрос спорный, — ответил полковник, — но вполне дискуссионный. Конечно, урон нам нанесен, с этим не поспоришь. Но если вы обращаетесь к офицеру, принято употреблять и слово «сэр».

— Будь мы людьми военными, мы бы так и делали, — отпарировала Наоми, не отрывая глаз от полковника.

— Ах, — сказал полковник, — раз уж вы претендуете на звание специалиста по военному праву, никто не мешает вам в таком случае написать жалобу в соответствующие инстанции. Но, смею вас заверить, события, о которых мы говорим, — всего лишь эпизод на фоне куда более серьезных и масштабных. Вероятно, лучше было бы позабыть об этом, раз уж вам удалось спастись.

Старшая сестра зачитала фамилии пропавших без вести — Эган, Уэйр, Стэнмор, Кеато, Деламер, Фенвик. Салли знала их, но они жили в других каютах и вообще принадлежали к другой компании. Обычно они сидели за другими столиками. И, оказавшись в воде, тоже наверняка не разлучались — как и их группа. Стало быть, им повезло куда меньше. В романах, подумала Салли, ведь тоже не сразу догадаешься, кто первым отправится на тот свет. Но кое-кого в их палатке сообщение полковника повергло в шок — до Салли донеслись всхлипывания. Фрейд оплакивала девушку по фамилии Кеато — свою подругу по Мельбурну. Салли сочувствовала им. Она была уже сыта по горло Средиземным морем и всем, что ей выпало вынести благодаря ему.

— А что с нашей старшей? — осведомилась Онора.

— Раз уж вы задали этот вопрос, могу вам сказать, что старшей сестре Митчи ампутировали ногу выше колена. На данный момент вторая нога пока сохранена. Вот что я вам могу сказать.

Полковник кивнул старшей сестре и санитару, и троица удалилась.

Кэррадайн так и продолжала стоять поджав губы и глядя на женщин в палатке.

— Она действительно руководит здесь всем? — спросила Онора Кэррадайн.

Та подтвердила: мол, да, руководит.

В палатку снова просунул голову санитар.

— Сестра! — приказным тоном позвал он.

Кэррадайн, выдержав паузу, которую вполне можно было расценить как подобие бунта, вышла.

— Пресвятая Богоматерь! — воскликнула Онора. — Неужели у этого существа с полковничьими погонами есть жена?

— Доктор Феллоуз жив, — сообщила Неттис. — Я видела его на палубе «Тирайо», ну, французского эсминца.

Заметив на лице Фрейд слезы, Салли почувствовала, что вот-вот и сама разревется. Еще недавно, в воде и на плоту, эти девчонки старались подбодрить друг друга, но море смыло все их мужество и стойкость.

— И Леонора, — вставила Фрейд. — Леонора тоже жива. Оба обречены на долгую жизнь. Беды обходят их стороной.

В своей мрачной убежденности Фрейд была даже мила и все еще слегка не в себе. Повисло молчание, было слышно, как снаружи свистит ветер, как перекатывается мелкая галька, как на брезент падают дождевые капли.

— Окажись они на нашем месте, им был бы каюк, — предположила Розанна Неттис, сидя, как и остальные, в рубахе от французского флота.

Ее насупленные брови говорили сами за себя.

— Мелковатые они людишки, правда? Он разве что в подпитии сподобился послать за мной экипаж.

Такова была картина событий в ее восприятии, и с ней не стали спорить. И вдруг прозвучал сигнал утренней зари, многократно повторенный на стоящих на приколе судах и в порту. Громкий — мертвого подымет, включая даже медсестер, еще не до конца поверивших, что они и в самом деле спасены.

Подошли медсестры. Они принесли одежду — вуалетки, блузки, сорочки и пуловеры, какие-то бесполые серые юбки, армейские штаны и ботинки. Дивные создания Лемноса — такие с виду уверенные и убежденные. Они показали дамам с «Архимеда», где колонка, и кивнули на сложенные стопкой в углу палатки эмалированные тазики. Кроме того, они даже разыскали для них извечный символ достоинства — зубные щетки. Шепотком пожаловались — мол, полковник предпочитает иметь дело с санитарами. А медсестер считает обузой. Он солдат до мозга костей, служил в Индии. Австралийцы выступали за назначение на должность начальника госпиталя хирурга из Медицинского корпуса, но британская армия никак не могла упустить возможности сунуть на это место своего полковника. Он привез с собой старшую сестру, которая не отходит от него, а их старшая сестра из Австралии вынуждена плясать под их дудку. Поэтому у полковника хватает времени сразу на двоих старших сестер. Но младшие медсестры вынуждены помалкивать и работать как лошади. Этот полковник, в общем, сносный хирург, но ведет себя так, будто солдаты по собственной воле подхватывают дизентерию.